Сергей Гандлевский - На смерть И.Б.
текст песни
41
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Сергей Гандлевский - На смерть И.Б. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
You once lived here, was a high school student,
And relatively recently, she died awardly.
How, probably, silence should be badly tumbled,
If a woman’s woman has not become sweet.
A native of these places, middle -aged, as it is,
For the sake of the cold, I visit your entrance.
Will I take everything roses to everything, I’ll take it to the cemetery,
I will destroy, as usual, a drunk tear ...
I didn’t climb out the window to you out of jealousy, by anger
On the explosive drainage to the sky, the hungry pipe?
It’s good to be young, young and drunk in smoke -
A quarter of a century, a quarter of a century to the sighted exploits of my!
With a voice, a cut of the eye, it is confused in the crowd more than once,
I always identified, I was not mistaken only now,
He did not rush - dead. The head went around.
I did not love me with your old, but you were alive.
Who would have risen to the bottom, rested at the bottom,
He was tired, so that there was death at once, but all came out!
Resurrect like that! Father and mother stood up.
A friend of the conjure comes to life, knocks down to drink.
We take Andropovka, something the first stake-
Lumpy in the throat, Slutsk syllable and diral verse.
So with joy are drunk, scorched in death,
In a black and white newsreel, they are spinning from the war.
The knock of wheels is growing, and the soul is different.
At the station, the march is playing - the music from tears will blind.
So you are one of them. You see the two of us,
Briefly in FIG you send your adherers.
I see through the crowd of you the same, draw,
The passing silently right in your youth.
Well, go yourself, go. All bad is behind.
And from now on, one must think, good ahead.
As in the old days, stand by the school window.
The name, the maiden surname will be said by silence.
And relatively recently, she died awardly.
How, probably, silence should be badly tumbled,
If a woman’s woman has not become sweet.
A native of these places, middle -aged, as it is,
For the sake of the cold, I visit your entrance.
Will I take everything roses to everything, I’ll take it to the cemetery,
I will destroy, as usual, a drunk tear ...
I didn’t climb out the window to you out of jealousy, by anger
On the explosive drainage to the sky, the hungry pipe?
It’s good to be young, young and drunk in smoke -
A quarter of a century, a quarter of a century to the sighted exploits of my!
With a voice, a cut of the eye, it is confused in the crowd more than once,
I always identified, I was not mistaken only now,
He did not rush - dead. The head went around.
I did not love me with your old, but you were alive.
Who would have risen to the bottom, rested at the bottom,
He was tired, so that there was death at once, but all came out!
Resurrect like that! Father and mother stood up.
A friend of the conjure comes to life, knocks down to drink.
We take Andropovka, something the first stake-
Lumpy in the throat, Slutsk syllable and diral verse.
So with joy are drunk, scorched in death,
In a black and white newsreel, they are spinning from the war.
The knock of wheels is growing, and the soul is different.
At the station, the march is playing - the music from tears will blind.
So you are one of them. You see the two of us,
Briefly in FIG you send your adherers.
I see through the crowd of you the same, draw,
The passing silently right in your youth.
Well, go yourself, go. All bad is behind.
And from now on, one must think, good ahead.
As in the old days, stand by the school window.
The name, the maiden surname will be said by silence.
Другие песни исполнителя: