Сергей Круль - Шумит наша жизнь..
текст песни
18
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Сергей Круль - Шумит наша жизнь.. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
(Лешке Пугачеву)
Шумит наша жизнь меж завалов и ямин.
Живем, не жалея голов.
И ты россиянин, и я россиянин –
здорово, мой брат Пугачев.
Расставим стаканы, сготовим глазунью,
испивши, на мир перезлись, –
и нам улыбнется добром и лазурью
Христом охраненная высь.
А клясться не стану, и каяться не в чем.
Когда отзвенят соловьи,
мы только одной лишь России прошепчем
прощальные думы свои.
Она – в наших взорах, она – в наших нервах,
она нам родного родней, –
и нет у нее ни последних, ни первых,
и все мы равны перед ней.
Измерь ее бездны рассудком и сердцем,
пред нею душой не криви.
Мы с детства чужие князьям и пришельцам,
юродивость – в нашей крови.
Дожди и деревья в мой череп стучатся,
крещенская стужа строга,
а летом шумят воробьиные царства
и пахнут веками стога.
Я слушаю зори, подобные чуду,
я трогаю ветки в бору,
а клясться не стану и спорить не буду,
затем что я скоро умру.
Ты знаешь, как сердцу погромно и душно,
какая в нем ночь запеклась,
и мне освежить его родиной нужно,
чтоб счастий чужих не проклясть.
Мне думать мешают огни городские,
и если уж даль позвала,
возьмем с собой Лильку, пойдем по России –
смотреть, как горят купола.
Борис Чичибаин, 1978
Шумит наша жизнь меж завалов и ямин.
Живем, не жалея голов.
И ты россиянин, и я россиянин –
здорово, мой брат Пугачев.
Расставим стаканы, сготовим глазунью,
испивши, на мир перезлись, –
и нам улыбнется добром и лазурью
Христом охраненная высь.
А клясться не стану, и каяться не в чем.
Когда отзвенят соловьи,
мы только одной лишь России прошепчем
прощальные думы свои.
Она – в наших взорах, она – в наших нервах,
она нам родного родней, –
и нет у нее ни последних, ни первых,
и все мы равны перед ней.
Измерь ее бездны рассудком и сердцем,
пред нею душой не криви.
Мы с детства чужие князьям и пришельцам,
юродивость – в нашей крови.
Дожди и деревья в мой череп стучатся,
крещенская стужа строга,
а летом шумят воробьиные царства
и пахнут веками стога.
Я слушаю зори, подобные чуду,
я трогаю ветки в бору,
а клясться не стану и спорить не буду,
затем что я скоро умру.
Ты знаешь, как сердцу погромно и душно,
какая в нем ночь запеклась,
и мне освежить его родиной нужно,
чтоб счастий чужих не проклясть.
Мне думать мешают огни городские,
и если уж даль позвала,
возьмем с собой Лильку, пойдем по России –
смотреть, как горят купола.
Борис Чичибаин, 1978
(Leshka Pugachev)
Our life is noisy between the rubble and the Yamin.
We live without sparing their heads.
And you are a Russian, and I am a Russian -
Great, my brother Pugachev.
We place glasses, prepare the glazing,
Drinking, over the world, -
And we will smile good and azure
Christ is a guaranteed height.
But I will not swear, and there is nothing to repent of.
When the nightingales respond,
we whispered only Russia alone
Farewell thoughts.
She is in our eyes, she is in our nerves,
She is my dear relatives -
And she has neither the latter nor the first
And we are all equal in front of her.
Measure its abyss with reason and heart,
Before her soul is not Krivi.
Since childhood, we are strangers to princes and aliens,
Juddy - in our blood.
Rains and trees in my skull are knocking,
Khreshchenskaya cold strict
And in the summer the sparrow kingdoms are noisy
And the stacks smell for centuries.
I listen to dawns like a miracle,
I touch the branches to the forest
but I will not swear and I will not argue,
Then that I will die soon.
You know how fun and stuffy to the heart,
What a night was baked in it,
And I need to refresh it with his homeland,
So that the happiness of strangers do not curse.
I am prevented by the city lights prevent me
And if I called the far,
Let's take Lilka with us, let's go around Russia -
Watch the domes burn.
Boris Chichibain, 1978
Our life is noisy between the rubble and the Yamin.
We live without sparing their heads.
And you are a Russian, and I am a Russian -
Great, my brother Pugachev.
We place glasses, prepare the glazing,
Drinking, over the world, -
And we will smile good and azure
Christ is a guaranteed height.
But I will not swear, and there is nothing to repent of.
When the nightingales respond,
we whispered only Russia alone
Farewell thoughts.
She is in our eyes, she is in our nerves,
She is my dear relatives -
And she has neither the latter nor the first
And we are all equal in front of her.
Measure its abyss with reason and heart,
Before her soul is not Krivi.
Since childhood, we are strangers to princes and aliens,
Juddy - in our blood.
Rains and trees in my skull are knocking,
Khreshchenskaya cold strict
And in the summer the sparrow kingdoms are noisy
And the stacks smell for centuries.
I listen to dawns like a miracle,
I touch the branches to the forest
but I will not swear and I will not argue,
Then that I will die soon.
You know how fun and stuffy to the heart,
What a night was baked in it,
And I need to refresh it with his homeland,
So that the happiness of strangers do not curse.
I am prevented by the city lights prevent me
And if I called the far,
Let's take Lilka with us, let's go around Russia -
Watch the domes burn.
Boris Chichibain, 1978
Другие песни исполнителя: