Тарас Григорович Шевченко - Гайдамаки ч.23
текст песни
34
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Тарас Григорович Шевченко - Гайдамаки ч.23 - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Всі гуляють. А де ж Гонта?
Чом він не гуляє?
Чому не п’є з козаками?
Чому не співає?
Нема його; тепер йому,
Мабуть, не до неї,
Не до співи.
А хто такий
У чорній киреї
Через базар переходить?
Став; розрива купу
Ляхів мертвих: шука когось.
Нагнувся, два трупи
Невеликих взяв на плечі
І, позад базару,
Через мертвих переступа,
Криється в пожарі
За костьолом. Хто ж це такий?
Гонта, горем битий,
Несе дітей поховати,
Землею накрити,
Щоб козацьке мале тіло
Собаки не їли.
І темними улицями,
Де менше горіло,
Поніс Гонта дітей своїх,
Щоб ніхто не бачив,
Де він синів поховає
І як Гонта плаче.
Виніс в поле, геть од шляху;
Свячений виймає,
І свяченим копа яму.
А Умань палає,
Світить Гонті до роботи
І на дітей світить.
Неначе сплять одягнені.
Чого ж страшні діти?
Чого Гонта ніби краде
Або скарб ховає?
Аж труситься. Із Умані
Де-де чуть — гукають
Товариші гайдамаки:
Гонта мов не чує,
Синам хату серед степу
Глибоку будує.
Та й збудував. Бере синів,
Кладе в темну хату,
Й не дивиться, ніби чує:
«Ми не ляхи, тату!»
Поклав обох; із кишені
Китайку виймає;
Поцілував мертвих в очі,
Хрестить, накриває
Червоною китайкою
Голови козачі.
Розкрив, ще раз подивився...
Тяжко-важко плаче:
«Сини мої, сини мої!
На ту Україну
Дивітеся: ви за неї
Й я за неї гину.
А хто мене поховає?
На чужому полі
Хто заплаче надо мною?
Доле моя, доле!
Доле моя нещаслива!
Що ти наробила?
Нащо мені дітей дала?
Чом мене не вбила?
Нехай вони б поховали,
А то я ховаю».
Поцілував, перехрестив,
Покрив, засипає:
«Спочивайте, сини мої,
В глибокій оселі!
Сука мати не придбала
Нової постелі.
Без васильків і без рути
Спочивайте, діти,
Та благайте, просіть Бога,
Нехай на сім світі
Мене за вас покарає,
За гріх сей великий.
Просіть, сини! Я прощаю,
Що ви католики».
Зрівняв землю, покрив дерном,
Щоб ніхто не бачив,
Де полягли Гонти діти,
Голови козачі.
«Спочивайте, виглядайте,
Я швидко прибуду.
Укоротив я вам віку,
І мені те буде.
І мене вб’ють... коли б швидче!
Та хто поховає?
Гайдамаки!.. Піду ще раз,
Ще раз погуляю!..»
Пішов Гонта, похилившись;
Іде, спотикнеться,
Пожар світить; Гонта гляне,
Гляне — усміхнеться.
Страшно, страшно усміхався,
На степ оглядався.
Утер очі... Тілько мріє
В диму, та й сховався.
Чом він не гуляє?
Чому не п’є з козаками?
Чому не співає?
Нема його; тепер йому,
Мабуть, не до неї,
Не до співи.
А хто такий
У чорній киреї
Через базар переходить?
Став; розрива купу
Ляхів мертвих: шука когось.
Нагнувся, два трупи
Невеликих взяв на плечі
І, позад базару,
Через мертвих переступа,
Криється в пожарі
За костьолом. Хто ж це такий?
Гонта, горем битий,
Несе дітей поховати,
Землею накрити,
Щоб козацьке мале тіло
Собаки не їли.
І темними улицями,
Де менше горіло,
Поніс Гонта дітей своїх,
Щоб ніхто не бачив,
Де він синів поховає
І як Гонта плаче.
Виніс в поле, геть од шляху;
Свячений виймає,
І свяченим копа яму.
А Умань палає,
Світить Гонті до роботи
І на дітей світить.
Неначе сплять одягнені.
Чого ж страшні діти?
Чого Гонта ніби краде
Або скарб ховає?
Аж труситься. Із Умані
Де-де чуть — гукають
Товариші гайдамаки:
Гонта мов не чує,
Синам хату серед степу
Глибоку будує.
Та й збудував. Бере синів,
Кладе в темну хату,
Й не дивиться, ніби чує:
«Ми не ляхи, тату!»
Поклав обох; із кишені
Китайку виймає;
Поцілував мертвих в очі,
Хрестить, накриває
Червоною китайкою
Голови козачі.
Розкрив, ще раз подивився...
Тяжко-важко плаче:
«Сини мої, сини мої!
На ту Україну
Дивітеся: ви за неї
Й я за неї гину.
А хто мене поховає?
На чужому полі
Хто заплаче надо мною?
Доле моя, доле!
Доле моя нещаслива!
Що ти наробила?
Нащо мені дітей дала?
Чом мене не вбила?
Нехай вони б поховали,
А то я ховаю».
Поцілував, перехрестив,
Покрив, засипає:
«Спочивайте, сини мої,
В глибокій оселі!
Сука мати не придбала
Нової постелі.
Без васильків і без рути
Спочивайте, діти,
Та благайте, просіть Бога,
Нехай на сім світі
Мене за вас покарає,
За гріх сей великий.
Просіть, сини! Я прощаю,
Що ви католики».
Зрівняв землю, покрив дерном,
Щоб ніхто не бачив,
Де полягли Гонти діти,
Голови козачі.
«Спочивайте, виглядайте,
Я швидко прибуду.
Укоротив я вам віку,
І мені те буде.
І мене вб’ють... коли б швидче!
Та хто поховає?
Гайдамаки!.. Піду ще раз,
Ще раз погуляю!..»
Пішов Гонта, похилившись;
Іде, спотикнеться,
Пожар світить; Гонта гляне,
Гляне — усміхнеться.
Страшно, страшно усміхався,
На степ оглядався.
Утер очі... Тілько мріє
В диму, та й сховався.
Все прогулки. А где гора?
Почему он не ходит?
Почему не пить с казаками?
Почему не петь?
Нет его; Теперь он,
Видимо не к ней,
Не петь.
А кто такой
В черной киреи
Из-за базара переходит?
Пруд; разорвать пучок
Воспитание мертвых: самоповержено.
Крыло два трупа
Маленький взял на плечи
И за базаром,
Из-за мертвых повторений,
Лежит в огне
Церковью. Это кто?
Гонта, горе битва,
Несет детей, чтобы похоронить,
Наземный покров,
Кататься на казачье
Собаки не ели.
И темные шины,
Где менее сожжены,
Терпеть охрану своих детей,
Так что никто не видел,
Где он сыновей похоронить
И как горы, крики.
Виннис в поле, от пути;
Священная удаление,
И долопированное отверстие.
И Умань горит,
Сияет Genta для работы
А на детей сияет.
Как будто спать одетый.
Что такое страшные дети?
Что такое гора, как будто воровство
Или сокровищ прячет?
ПРАВДА. От Умана
Де-де она - Гук
Haydamaki товарищи:
Мон из языков не слышит,
Сыновья хижины среди степной
Глубокие сборки.
И построен. Берет сыновей,
Ставит в темную хижину,
И не похоже на слух:
«Мы не поводки, татуировка!»
Положил оба; из кармана
Китайский вынимает;
Поцеловал мертвых в глаза,
Крещение покрыто
Красный китайский
Глава казачества.
Выявлено, снова посмотрел ...
Жесткий крик:
«Мои сыновья мои сыновья!
Для этой Украины
Интересно: ты за это
И я умру за нее.
А кто похоронил меня?
На чужом поле
Кто заплатит мне?
Мой мой, Дол!
Мое несчастье!
Что ты подумал?
Почему я дал своим детям?
Почему меня не убило?
Пусть они будут похоронены,
А потом я прячу.
Поцеловал, скрещенные,
Обложка засыпает:
"Составь мои сыновья,
В глубоком доме!
Сука не приобрела
Новая спальня.
Без Василькова и без колеи
Отдых, дети,
И умолять, спросить Бога,
Пусть в семь миров
Я накажу меня за тебя,
Для SIN SYE отлично.
Спросите, сыновья! Я прощаю,
Что вы католики ».
Собрал землю, покрытую с газоном,
Так что никто не видел,
Где оружие Гин,
Глава казачества.
«Как, похоже,
Я прибуду быстро.
Я проверил тебя возраст,
И я буду.
И я убью меня ... если быстро!
А кто едет?
Haydamaky! .. .. пойду снова,
Снова справа! .. "
Ушел Гонт, шокирован;
Идет, спотыкается,
Сопл сияет; Gont выглядит,
Глядя - улыбается.
Страшно, страшно улыбнулся,
На степье посмотрел вверх.
Глаза матки ... Новый мечты
В дыме и спрятался.
Почему он не ходит?
Почему не пить с казаками?
Почему не петь?
Нет его; Теперь он,
Видимо не к ней,
Не петь.
А кто такой
В черной киреи
Из-за базара переходит?
Пруд; разорвать пучок
Воспитание мертвых: самоповержено.
Крыло два трупа
Маленький взял на плечи
И за базаром,
Из-за мертвых повторений,
Лежит в огне
Церковью. Это кто?
Гонта, горе битва,
Несет детей, чтобы похоронить,
Наземный покров,
Кататься на казачье
Собаки не ели.
И темные шины,
Где менее сожжены,
Терпеть охрану своих детей,
Так что никто не видел,
Где он сыновей похоронить
И как горы, крики.
Виннис в поле, от пути;
Священная удаление,
И долопированное отверстие.
И Умань горит,
Сияет Genta для работы
А на детей сияет.
Как будто спать одетый.
Что такое страшные дети?
Что такое гора, как будто воровство
Или сокровищ прячет?
ПРАВДА. От Умана
Де-де она - Гук
Haydamaki товарищи:
Мон из языков не слышит,
Сыновья хижины среди степной
Глубокие сборки.
И построен. Берет сыновей,
Ставит в темную хижину,
И не похоже на слух:
«Мы не поводки, татуировка!»
Положил оба; из кармана
Китайский вынимает;
Поцеловал мертвых в глаза,
Крещение покрыто
Красный китайский
Глава казачества.
Выявлено, снова посмотрел ...
Жесткий крик:
«Мои сыновья мои сыновья!
Для этой Украины
Интересно: ты за это
И я умру за нее.
А кто похоронил меня?
На чужом поле
Кто заплатит мне?
Мой мой, Дол!
Мое несчастье!
Что ты подумал?
Почему я дал своим детям?
Почему меня не убило?
Пусть они будут похоронены,
А потом я прячу.
Поцеловал, скрещенные,
Обложка засыпает:
"Составь мои сыновья,
В глубоком доме!
Сука не приобрела
Новая спальня.
Без Василькова и без колеи
Отдых, дети,
И умолять, спросить Бога,
Пусть в семь миров
Я накажу меня за тебя,
Для SIN SYE отлично.
Спросите, сыновья! Я прощаю,
Что вы католики ».
Собрал землю, покрытую с газоном,
Так что никто не видел,
Где оружие Гин,
Глава казачества.
«Как, похоже,
Я прибуду быстро.
Я проверил тебя возраст,
И я буду.
И я убью меня ... если быстро!
А кто едет?
Haydamaky! .. .. пойду снова,
Снова справа! .. "
Ушел Гонт, шокирован;
Идет, спотыкается,
Сопл сияет; Gont выглядит,
Глядя - улыбается.
Страшно, страшно улыбнулся,
На степье посмотрел вверх.
Глаза матки ... Новый мечты
В дыме и спрятался.
Другие песни исполнителя: