Бранимир - Ибица
текст песни
18
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Бранимир - Ибица - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Извивалась юркая полудюймовая рыбица,
Выброшенная на сушу суровым Посейдоном.
А вокруг – канонады наркоманской, блядской, глянцевой Ибицы,
От которых трепыхались изможденные лики Мадонны.
Рыбкины жабры раздвигались как шлюхины влагалища;
Она стонала и тряслась: «О, Боже святый!
За что Ты меня сюда: ведь я же совсем мала ещё!
Я только что родилась! Я ни в чём не виновата!..»
Но таинственный Некто хранил молчание
(Что можно было расценить не иначе как «отъебись и ползи»)
И у маленькой рыбки от гнева и уныния сперло дыхание…
Так она, корчась в агонии, подохла в грязи…
Я в это время танцевал и не помог ей выбраться,
Я не слышал её стонов, и нашёл уже мёртвой.
И в порыве яростного отчаяния пнул эту самую рыбицу
В глухую пучину – на расправу прожорливым волнам…
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
«Под легкий ужин» сделанная в трущобах малышка-Золушка
(Из тех, кто по Его жребию права на счастье не имеет),
Ничего в этой жизни не видавшая(кроме пьянок мамы и домогательств отчима Фролушки)
Однажды где-то прочитает про Грэя.
И она будет ждать его, что он прискачет на белом коне и скажет «Моя Муся!
Ай лав ю!»…Но где же он? Кругом лишь ссыкло да пропойцы!
…И Золушка с горя нажрётся, раздвинет ноги и отдастся первому попавшемуся -
Тому, кого ничего не интересует кроме того, что у нее ниже пояса.
А дальше – по накатанной: грязный шалман для путан…
И – путаться, путаться, путаться! Хуи. Кубы и литры.
И превратит её злая фея-Судьба, как спел бы Армен Григорян,
В «безобразную Эльзу – королеву флирта».
Да как полетят в неё каменьями осуждения и злые слова!
Колкими эпитетами её сгноят старые девы.
Но людская молва ей – давно трын-трава:
Ведь она хоть чуть-чуть побыла королевой!...
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
В теплой кухне уминая белый хлеб с повидлом,
Кроя чертежи очередной духовной кампании,
Ежедневно и ежесекундно прихожу к тому, что лучше родиться быдлом
Жить у Христа за пазухой возможно только без самокопаний,
А по инерции, без лишних вопросов, без фанатизма,
Лиризма, экстремизма, вооружившись бараньим цинизмом:
Вино, двор-на-двор, путяга, армейка…
Судьба – индейка, а жизнь – копейка…
Так, свыкаясь с порядками ибической псарни,
Вырастают новые терпилы и хамы;
Но есть среди них честные, нормальные парни –
Идеальная опора для мамы.
Такие зачастую рождаются в покосившемся бараке,
С детства батрачат (так как папы – синячат).
А потом приходят военкомы, одевают их в хаки:
Мол, по вашему мясу салажьему гаубицы плачут! Гаубицы плачут!
Это что же: мать растила сынка на убой?
В угоду сраным империалистам, что сынку в цинковый сложат?..
И болезная кормилица, смешавшись со старушачьей гурьбой
С вечки за здравье ставит: «Сохрани, спаси, помилуй, Боже!»
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
И я знаю, что за всё вышесказанное гореть мне сусальным огнём –
По мне в подземельях давно уже шкворчат сковородки.
Но рвите, ебите, режьте, жгите каленым железом – но я не в Нём.
Ибица не научила быть меня смиренным и кротким.
…Грохотали округи – кругом шла война:
Лондонские денди молотили поэтов,
А сытая швондерша сидела на краю окна
И втыкала самотык из кости Пересвета.
И хрустнуло зарево…Звезда-полынь нависла дамокловым мечом.
Таращило Ибицу!Ибица-дыбицца!Визги, шумы, гамы…
Обезглавленный кадрили нарезал со своим палачом (!).
Хотя какая *** разница: все веселы, все – вальсингамы!
Одни умирали…Подрастала достойная смена –
Изуродованные бастарды, войны уличного джихада.
«Тратата!Тратат
Выброшенная на сушу суровым Посейдоном.
А вокруг – канонады наркоманской, блядской, глянцевой Ибицы,
От которых трепыхались изможденные лики Мадонны.
Рыбкины жабры раздвигались как шлюхины влагалища;
Она стонала и тряслась: «О, Боже святый!
За что Ты меня сюда: ведь я же совсем мала ещё!
Я только что родилась! Я ни в чём не виновата!..»
Но таинственный Некто хранил молчание
(Что можно было расценить не иначе как «отъебись и ползи»)
И у маленькой рыбки от гнева и уныния сперло дыхание…
Так она, корчась в агонии, подохла в грязи…
Я в это время танцевал и не помог ей выбраться,
Я не слышал её стонов, и нашёл уже мёртвой.
И в порыве яростного отчаяния пнул эту самую рыбицу
В глухую пучину – на расправу прожорливым волнам…
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
«Под легкий ужин» сделанная в трущобах малышка-Золушка
(Из тех, кто по Его жребию права на счастье не имеет),
Ничего в этой жизни не видавшая(кроме пьянок мамы и домогательств отчима Фролушки)
Однажды где-то прочитает про Грэя.
И она будет ждать его, что он прискачет на белом коне и скажет «Моя Муся!
Ай лав ю!»…Но где же он? Кругом лишь ссыкло да пропойцы!
…И Золушка с горя нажрётся, раздвинет ноги и отдастся первому попавшемуся -
Тому, кого ничего не интересует кроме того, что у нее ниже пояса.
А дальше – по накатанной: грязный шалман для путан…
И – путаться, путаться, путаться! Хуи. Кубы и литры.
И превратит её злая фея-Судьба, как спел бы Армен Григорян,
В «безобразную Эльзу – королеву флирта».
Да как полетят в неё каменьями осуждения и злые слова!
Колкими эпитетами её сгноят старые девы.
Но людская молва ей – давно трын-трава:
Ведь она хоть чуть-чуть побыла королевой!...
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
В теплой кухне уминая белый хлеб с повидлом,
Кроя чертежи очередной духовной кампании,
Ежедневно и ежесекундно прихожу к тому, что лучше родиться быдлом
Жить у Христа за пазухой возможно только без самокопаний,
А по инерции, без лишних вопросов, без фанатизма,
Лиризма, экстремизма, вооружившись бараньим цинизмом:
Вино, двор-на-двор, путяга, армейка…
Судьба – индейка, а жизнь – копейка…
Так, свыкаясь с порядками ибической псарни,
Вырастают новые терпилы и хамы;
Но есть среди них честные, нормальные парни –
Идеальная опора для мамы.
Такие зачастую рождаются в покосившемся бараке,
С детства батрачат (так как папы – синячат).
А потом приходят военкомы, одевают их в хаки:
Мол, по вашему мясу салажьему гаубицы плачут! Гаубицы плачут!
Это что же: мать растила сынка на убой?
В угоду сраным империалистам, что сынку в цинковый сложат?..
И болезная кормилица, смешавшись со старушачьей гурьбой
С вечки за здравье ставит: «Сохрани, спаси, помилуй, Боже!»
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
И я знаю, что за всё вышесказанное гореть мне сусальным огнём –
По мне в подземельях давно уже шкворчат сковородки.
Но рвите, ебите, режьте, жгите каленым железом – но я не в Нём.
Ибица не научила быть меня смиренным и кротким.
…Грохотали округи – кругом шла война:
Лондонские денди молотили поэтов,
А сытая швондерша сидела на краю окна
И втыкала самотык из кости Пересвета.
И хрустнуло зарево…Звезда-полынь нависла дамокловым мечом.
Таращило Ибицу!Ибица-дыбицца!Визги, шумы, гамы…
Обезглавленный кадрили нарезал со своим палачом (!).
Хотя какая *** разница: все веселы, все – вальсингамы!
Одни умирали…Подрастала достойная смена –
Изуродованные бастарды, войны уличного джихада.
«Тратата!Тратат
The yoke half -inch fish wriggled,
Thrown to land with a harsh Poseidon.
And around - the cannonades of drug addict, whore, glossy ibitsa,
From which the exhausted faces of the Madonna fluttered.
Zhabra fish were pushed out like the whores of the vagina;
She moaned and shook: “Oh, holy God!
Why are you here: after all, I am completely small yet!
I was just born! I'm not to blame for anything! .. "
But the mysterious someone remained silent
(What could be regarded only “fuck and halfzi”)
And in a small fish from anger and despondency, breathing was stuck ...
So she, writhing in agony, died in the mud ...
I danced at this time and did not help her get out,
I did not hear her moans, and found it dead.
And in a fit of fierce despair, he kicked this very fish
In the deaf abyss - for reprisal to gluttonous waves ...
And a serpentarium named Ibiza is waiting for the punishment of the Creator:
Two worries are to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
Behind the fence is so scary ...
"Under easy dinner" made in the slums of the baby-likely
(Of those who, according to his lot, has no right to happiness),
Nothing in this life has not seen (except for the drunken mother and harassment of Frolushka's stepfather)
Once somewhere read about Gray.
And she will wait for him that he will jump on a white horse and say “My Musya!
Ay Love Yu! ”... But where is he? Around the only sore and drunkards!
... and Cinderella will get drunk with grief, spread his legs and give up to the first -
To those who are not interested in anything except that she has below the belt.
And then - on the hung: Dirty shalman for confused ...
And - get confused, get confused, get confused! Hui. Cubes and liters.
And it will turn her evil fairy-worship, as Armen Grigoryan sang,
In the "ugly Elsa - the queen of flirting."
Yes, how to fly into it with stones of condemnation and evil words!
Old virgins burn her with sharp epithets.
But human rumor is for a long time Tryn-grass:
After all, she at least a little bit of the queen! ...
And a serpentarium named Ibiza is waiting for the punishment of the Creator:
Two worries are to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
Behind the fence is so scary ...
In a warm kitchen, damping white bread with a jam,
The shoes of the drawings of the next spiritual campaign,
Every day and every second I come to the fact that it is better to be born cattle
Living Christ with the bosom is possible only without self -digging,
And by inertia, without unnecessary questions, without fanaticism,
Lyricism, extremism, armed with lamb cynicism:
Wine, yard-on-two, Putyaga, Army ...
Fate is a turkey, and life is a penny ...
So, getting used to the orders of ibitic psarny,
New tolerants and boor grow;
But there are honest, normal guys among them -
Ideal support for mom.
Such are often born in a rickety hut,
From childhood, laborers (since the dads are bruised).
And then the military commissars come, dress them in hacks:
Like, the howitzers are crying for your meat! The howitzers cry!
What is this: Mother raised her son for slaughter?
For the sake of shitty imperialists, what will they put a son in a zinc? ..
And a sick nurse, mixing with an old woman's gouns
He puts from a veche behind the health: “Save, save, have mercy, God!”
And a serpentarium named Ibiza is waiting for the punishment of the Creator:
Two worries are to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
Behind the fence is so scary ...
And I know that for all of the foregoing to burn me with worshiping -
For me in the dungeons, pans has long been shit.
But tear, fuck, cut, burn with red -hot iron - but I am not in it.
Ibiza did not teach me to be humble and meek.
... the districts rumbled - there was a war around:
London dandies threshed poets,
And the well -fed Schwonders was sitting on the edge of the window
And the dildo from the bone of Peresvet stuck.
And the glow crunched ... A star-plyny hung with a Damoklov sword.
Ibitsa put it! Ibiza-Dybitsz! Screech, noise, gama ...
The decapitated quadrille cut with his executioner (!).
Although what *** the difference: all are cheerful, everything is Valsingam!
Some were dying ... A worthy shift grew up -
Drowned bastards, warfare wars.
"Tratata!
Thrown to land with a harsh Poseidon.
And around - the cannonades of drug addict, whore, glossy ibitsa,
From which the exhausted faces of the Madonna fluttered.
Zhabra fish were pushed out like the whores of the vagina;
She moaned and shook: “Oh, holy God!
Why are you here: after all, I am completely small yet!
I was just born! I'm not to blame for anything! .. "
But the mysterious someone remained silent
(What could be regarded only “fuck and halfzi”)
And in a small fish from anger and despondency, breathing was stuck ...
So she, writhing in agony, died in the mud ...
I danced at this time and did not help her get out,
I did not hear her moans, and found it dead.
And in a fit of fierce despair, he kicked this very fish
In the deaf abyss - for reprisal to gluttonous waves ...
And a serpentarium named Ibiza is waiting for the punishment of the Creator:
Two worries are to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
Behind the fence is so scary ...
"Under easy dinner" made in the slums of the baby-likely
(Of those who, according to his lot, has no right to happiness),
Nothing in this life has not seen (except for the drunken mother and harassment of Frolushka's stepfather)
Once somewhere read about Gray.
And she will wait for him that he will jump on a white horse and say “My Musya!
Ay Love Yu! ”... But where is he? Around the only sore and drunkards!
... and Cinderella will get drunk with grief, spread his legs and give up to the first -
To those who are not interested in anything except that she has below the belt.
And then - on the hung: Dirty shalman for confused ...
And - get confused, get confused, get confused! Hui. Cubes and liters.
And it will turn her evil fairy-worship, as Armen Grigoryan sang,
In the "ugly Elsa - the queen of flirting."
Yes, how to fly into it with stones of condemnation and evil words!
Old virgins burn her with sharp epithets.
But human rumor is for a long time Tryn-grass:
After all, she at least a little bit of the queen! ...
And a serpentarium named Ibiza is waiting for the punishment of the Creator:
Two worries are to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
Behind the fence is so scary ...
In a warm kitchen, damping white bread with a jam,
The shoes of the drawings of the next spiritual campaign,
Every day and every second I come to the fact that it is better to be born cattle
Living Christ with the bosom is possible only without self -digging,
And by inertia, without unnecessary questions, without fanaticism,
Lyricism, extremism, armed with lamb cynicism:
Wine, yard-on-two, Putyaga, Army ...
Fate is a turkey, and life is a penny ...
So, getting used to the orders of ibitic psarny,
New tolerants and boor grow;
But there are honest, normal guys among them -
Ideal support for mom.
Such are often born in a rickety hut,
From childhood, laborers (since the dads are bruised).
And then the military commissars come, dress them in hacks:
Like, the howitzers are crying for your meat! The howitzers cry!
What is this: Mother raised her son for slaughter?
For the sake of shitty imperialists, what will they put a son in a zinc? ..
And a sick nurse, mixing with an old woman's gouns
He puts from a veche behind the health: “Save, save, have mercy, God!”
And a serpentarium named Ibiza is waiting for the punishment of the Creator:
Two worries are to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
Behind the fence is so scary ...
And I know that for all of the foregoing to burn me with worshiping -
For me in the dungeons, pans has long been shit.
But tear, fuck, cut, burn with red -hot iron - but I am not in it.
Ibiza did not teach me to be humble and meek.
... the districts rumbled - there was a war around:
London dandies threshed poets,
And the well -fed Schwonders was sitting on the edge of the window
And the dildo from the bone of Peresvet stuck.
And the glow crunched ... A star-plyny hung with a Damoklov sword.
Ibitsa put it! Ibiza-Dybitsz! Screech, noise, gama ...
The decapitated quadrille cut with his executioner (!).
Although what *** the difference: all are cheerful, everything is Valsingam!
Some were dying ... A worthy shift grew up -
Drowned bastards, warfare wars.
"Tratata!
Другие песни исполнителя: