Булат Окуджава - Варшава
текст песни
21
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Булат Окуджава - Варшава - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Путешествие по ночной Варшаве в дрожках
Варшава, я тебя люблю легко, печально и навеки.
Хоть в арсенале слов, наверно, слова есть тоньше и верней,
но та, что с левой стороны, святая мышца в человеке,
как бьется, как она тоскует!.. И ничего не сделать с ней.
Трясутся дрожки. Ночь плывет. Отбушевал в Варшаве полдень.
Она пропитана любовью и муками обожжена,
как веточка в Лазенках та, которую я нынче поднял,
как Зигмунта поклон неловкий, как пани странная одна.
Забытый богом и людьми, спит офицер в конфедератке.
Над ним шумят леса чужие, чужая плещется река.
Пройдут недолгие века - напишут школьники в тетрадке
все то, что нам не позволяет писать дрожащая рука.
Невыносимо, как в раю, добро просеивать сквозь сито,
слова процеживать сквозь зубы, сквозь недоверие - любовь...
Фортуну верткую свою воспитываю жить открыто,
надежду - не терять надежды, доверие - проснуться вновь.
Извозчик, зажигай фонарь на старомодных крыльях дрожек.
Неправда, будто он прожит, наш главный полдень на земле!
Варшава, мальчики твои прически модные ерошат,
но тянется одна сплошная раздумья складка на челе.
Трясутся дрожки. Ночь плывет. Я еду Краковским Предместьем.
Я захожу во мрак кавярни, где пани странная поет,
где Мак Червоный вновь цветет уже иной любви предвестьем...
Я еду Краковским Предместьем.
Трясутся дрожки.
Ночь плывет.
1967
Варшава, я тебя люблю легко, печально и навеки.
Хоть в арсенале слов, наверно, слова есть тоньше и верней,
но та, что с левой стороны, святая мышца в человеке,
как бьется, как она тоскует!.. И ничего не сделать с ней.
Трясутся дрожки. Ночь плывет. Отбушевал в Варшаве полдень.
Она пропитана любовью и муками обожжена,
как веточка в Лазенках та, которую я нынче поднял,
как Зигмунта поклон неловкий, как пани странная одна.
Забытый богом и людьми, спит офицер в конфедератке.
Над ним шумят леса чужие, чужая плещется река.
Пройдут недолгие века - напишут школьники в тетрадке
все то, что нам не позволяет писать дрожащая рука.
Невыносимо, как в раю, добро просеивать сквозь сито,
слова процеживать сквозь зубы, сквозь недоверие - любовь...
Фортуну верткую свою воспитываю жить открыто,
надежду - не терять надежды, доверие - проснуться вновь.
Извозчик, зажигай фонарь на старомодных крыльях дрожек.
Неправда, будто он прожит, наш главный полдень на земле!
Варшава, мальчики твои прически модные ерошат,
но тянется одна сплошная раздумья складка на челе.
Трясутся дрожки. Ночь плывет. Я еду Краковским Предместьем.
Я захожу во мрак кавярни, где пани странная поет,
где Мак Червоный вновь цветет уже иной любви предвестьем...
Я еду Краковским Предместьем.
Трясутся дрожки.
Ночь плывет.
1967
Traveling at night Warsaw in yeast
Warsaw, I love you easily, sadly and forever.
Although in the arsenal of words, probably, the words are thinner and more faithful,
But the one on the left side, the holy muscle in a person,
How she beats, how she yearns! .. And nothing to do with her.
Shoots are shaking. The night is floating. Hard in Warsaw noon in Warsaw.
She is saturated with love and flourized,
Like a twig in the lasencas the one that I have raised now,
Like Sigmont, a bow is awkward, like Mrs. is a strange one.
Forgotten by God and people, an officer in the Confederate is sleeping.
Alien forests make noise, a stranger splashes a river.
Short centuries will pass - schoolchildren will write in a notebook
All that does not allow us to write a trembling hand.
It is unbearable, as in paradise, to sift through a sieve,
Words to filter through teeth, through distrust - love ...
Fortune I educate my faithful to live openly,
Hope - not to lose hope, trust - to wake up again.
Brush, light a lantern on the old -fashioned wings of the yeast.
It’s not true, as if he was living, our main noon on Earth!
Warsaw, your boys are trendy, fashionable,
But one continuous thought of the fold on the brow stretches.
Shoots are shaking. The night is floating. I am going to Krakow's suburbs.
I go into the darkness of the Caviary, where Pani is strange sings,
Where Mack Chervonny again blooms with other love with a forerunner ...
I am going to Krakow's suburbs.
Shoots are shaking.
The night is floating.
1967
Warsaw, I love you easily, sadly and forever.
Although in the arsenal of words, probably, the words are thinner and more faithful,
But the one on the left side, the holy muscle in a person,
How she beats, how she yearns! .. And nothing to do with her.
Shoots are shaking. The night is floating. Hard in Warsaw noon in Warsaw.
She is saturated with love and flourized,
Like a twig in the lasencas the one that I have raised now,
Like Sigmont, a bow is awkward, like Mrs. is a strange one.
Forgotten by God and people, an officer in the Confederate is sleeping.
Alien forests make noise, a stranger splashes a river.
Short centuries will pass - schoolchildren will write in a notebook
All that does not allow us to write a trembling hand.
It is unbearable, as in paradise, to sift through a sieve,
Words to filter through teeth, through distrust - love ...
Fortune I educate my faithful to live openly,
Hope - not to lose hope, trust - to wake up again.
Brush, light a lantern on the old -fashioned wings of the yeast.
It’s not true, as if he was living, our main noon on Earth!
Warsaw, your boys are trendy, fashionable,
But one continuous thought of the fold on the brow stretches.
Shoots are shaking. The night is floating. I am going to Krakow's suburbs.
I go into the darkness of the Caviary, where Pani is strange sings,
Where Mack Chervonny again blooms with other love with a forerunner ...
I am going to Krakow's suburbs.
Shoots are shaking.
The night is floating.
1967
Другие песни исполнителя: