Фридрих Ницше - Утренняя заря - 0-2
текст песни
11
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Фридрих Ницше - Утренняя заря - 0-2 - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Вопрос о добре и зле разрешался до сих пор самым неудовлетворительным образом: решать его было слишком опасное дело. Привычка, доброе имя, ад не позволяли быть беспристрастным: в присутствии морали нельзя мыслить, еще менее можно говорить: здесь должно – повиноваться. Критиковать мораль, брать мораль как проблему, это – признак безнравственности! Но мораль владеет не только всякого рода средствами устрашения, чтобы сдержать критические руки, ее безопасность заключается еще более в некотором искусстве очаровывать, которым она владеет вполне, - она умеет “вдохновлять”. Ей часто удается только одним взглядом парализовать критическую волю, бывают даже случаи, когда она умеет обращать волю против нее же самой и делать из нее скорпиона, вонзающего жало в свое собственное тело. Мораль испокон века обладала нечеловеческим искусством убеждения: не было и нет ни одного оратора, который бы не обращался к ней за помощью (даже анархисты – и те прибегают к морали, когда им надобно себя оправдать; они даже называют себя “людьми добра и справедливости”). С тех пор как на земле начали говорить и убеждать, мораль постоянно показывала себя величайшей мастерицей обольщения, - а что касается нас, философов, она была для нас настоящей Цирцеей.
В чем же причина того, что все философы, начиная с Платона, трудились напрасно? Отчего все воздвигнутые ими здания грозят рушиться или лежат уже в развалинах, хотя сами они честно и серьезно считали их “прочнее меди твердой”. О, как ошибочен ответ, который дают и теперь еще на этот вопрос – “потому что все они упустили из виду испытание фундамента, критику разума” – этот роковой ответ Канта не поставил нас, философов, на более твердую или хотя бы на менее зыбкую почву. И не странно ли, правда, требовать, чтобы орудие само оценивало свою пригодность и свое качество? Чтобы интеллект сам “познавал” свою цену, свою границу, свою силу? Не отзывается ли это даже немного бессмыслицей?.. Правильным ответом было бы то, что все философы строили свои здания, находясь под обольщением морали, в том числе и сам Кант; что они обещали искать “правду”, а на самом деле заботились только о том, чтобы построить “величественные нравственные здания”. Сам Кант простодушно называл свою “не блестящую, но и не лишенную заслуг” задачу и работу средством “уровнять и упрочить почву для в е л и ч е с т в е н н ы х н р а в с т в е н н ы х з д а н и й”. Увы! это не удалось ему. Даже наоборот!” можно было бы сказать теперь. С такой фантастической целью Кант был истинным сыном своего времени, которое более, чем всякое другое, было временем химер: таким остался он, к счастью, и в отношении к более ценному явлению своего века – сенсуализму, который он заимствовал в своей теории познания. Его коснулось жало и тарантуловой морали Руссо, в глубине его души лежала мысль морального фанатизма, исполнителем которого был Робеспьер с его de fonder sur la terre l’empire de la sagesse, de la justice et de la vertu. И чтобы создать свое “моральное царство”, он видел себя вынужденным приставить еще недоказанный митр, логическое “по ту сторону”, - для этого-то и понадобилась ему критика чистого разума. Говоря иначе, она не нужна была бы ему, если бы ему не потребовалось непременно свое моральное царство сделать недоступным нападкам разума: он чувствовал, что моральный порядок вещей слишком доступен для нападок со стороны разума. Принимая в расчет природу и историю, принимая в расчет отсутствие морали в природе и истории, Кант был, как и всякий хороший немец, пессимистом. Он верил в мораль, не потому, что она была доказана природой и историей, но не смотря на то что природа и история постоянно противоречили ей: credo, quia absurdum est.
В чем же причина того, что все философы, начиная с Платона, трудились напрасно? Отчего все воздвигнутые ими здания грозят рушиться или лежат уже в развалинах, хотя сами они честно и серьезно считали их “прочнее меди твердой”. О, как ошибочен ответ, который дают и теперь еще на этот вопрос – “потому что все они упустили из виду испытание фундамента, критику разума” – этот роковой ответ Канта не поставил нас, философов, на более твердую или хотя бы на менее зыбкую почву. И не странно ли, правда, требовать, чтобы орудие само оценивало свою пригодность и свое качество? Чтобы интеллект сам “познавал” свою цену, свою границу, свою силу? Не отзывается ли это даже немного бессмыслицей?.. Правильным ответом было бы то, что все философы строили свои здания, находясь под обольщением морали, в том числе и сам Кант; что они обещали искать “правду”, а на самом деле заботились только о том, чтобы построить “величественные нравственные здания”. Сам Кант простодушно называл свою “не блестящую, но и не лишенную заслуг” задачу и работу средством “уровнять и упрочить почву для в е л и ч е с т в е н н ы х н р а в с т в е н н ы х з д а н и й”. Увы! это не удалось ему. Даже наоборот!” можно было бы сказать теперь. С такой фантастической целью Кант был истинным сыном своего времени, которое более, чем всякое другое, было временем химер: таким остался он, к счастью, и в отношении к более ценному явлению своего века – сенсуализму, который он заимствовал в своей теории познания. Его коснулось жало и тарантуловой морали Руссо, в глубине его души лежала мысль морального фанатизма, исполнителем которого был Робеспьер с его de fonder sur la terre l’empire de la sagesse, de la justice et de la vertu. И чтобы создать свое “моральное царство”, он видел себя вынужденным приставить еще недоказанный митр, логическое “по ту сторону”, - для этого-то и понадобилась ему критика чистого разума. Говоря иначе, она не нужна была бы ему, если бы ему не потребовалось непременно свое моральное царство сделать недоступным нападкам разума: он чувствовал, что моральный порядок вещей слишком доступен для нападок со стороны разума. Принимая в расчет природу и историю, принимая в расчет отсутствие морали в природе и истории, Кант был, как и всякий хороший немец, пессимистом. Он верил в мораль, не потому, что она была доказана природой и историей, но не смотря на то что природа и история постоянно противоречили ей: credo, quia absurdum est.
The question of good and evil was still resolved in the most unsatisfactory way: it was too dangerous to solve it. The habit, good name, hell did not allow you to be impartial: in the presence of morality one cannot think, it can be said even less: here it should be obeyed. To criticize morality, to take morality as a problem, this is a sign of immorality! But moral has not only all kinds of intimidation means to hold back critical hands, her safety lies even more in some art to captivate, which she owns completely - she knows how to “inspire”. She often manages only with one look to paralyze critical will, there are even cases when she knows how to turn the will against her and make a scorpion out of her, sticking out a sting into her own body. The morality of the age of century had the inhuman art of belief: there was not a single speaker who would not turn to her for help (even anarchists - and they resort to morality when they need to justify themselves; they even call themselves “people of good and justice” ). Since they began to speak and convince on Earth, morality constantly showed herself the greatest craftswoman for seduction, and as for us, philosophers, she was a real truss for us.
What is the reason that all philosophers, starting from Plato, worked in vain? Why all the buildings they erected threatened to crumble or lie already in ruins, although they themselves honestly and seriously considered them “stronger than the firm copper”. Oh, how erroneous the answer that is given now to this question - “because they all overlooked the test of the foundation, criticism of the mind” - this fatal answer of Kant did not put us, philosophers, on a more firm or at least unsuccessful soil . And is it not strange, however, to demand that the gun itself evaluate its suitability and its quality? So that intelligence itself “knows” its price, its border, its strength? Is this not even a little nonsense? .. It would be the correct answer that all philosophers built their buildings, being under the seduction of morality, including Kant itself; That they promised to look for the “truth”, but in fact they only cared about building “majestic moral buildings”. Kant himself innocently called his “not brilliant, but not without merits” the task and work with the means to “level and strengthen the soil for the same X z d a n and y ". Alas! He failed. On the contrary! ” One could say now. For such a fantastic purpose, Kant was the true son of his time, which was more than any other, was the time of chimera: he remained, fortunately, and in relation to the more valuable phenomenon of his century - sensualism, which he borrowed in his theory of knowledge. He was also affected by the sting of Rousseau’s morale, in the depths of his soul lay the thought of moral fanaticism, the performer of which was Robespierre with his De Fonder Sur L’Empire de la Sagesse, de la Justice et de la Vertu. And in order to create his “moral kingdom”, he saw himself forced to attach the still unproven Meter, the logical “on the other side”, for this he needed a criticism of pure reason. In other words, he would not need it if he had not required his moral kingdom to make inaccessible attacks of reason: he felt that the moral order of things was too accessible for attacks from the mind. Accepting nature and history, taking into account the lack of morality in nature and history, Kant was, like any good German, a pessimist. He believed in morality, not because it was proved by nature and history, but despite the fact that nature and history constantly contradicted it: Credo, Quia Absurdum Est.
What is the reason that all philosophers, starting from Plato, worked in vain? Why all the buildings they erected threatened to crumble or lie already in ruins, although they themselves honestly and seriously considered them “stronger than the firm copper”. Oh, how erroneous the answer that is given now to this question - “because they all overlooked the test of the foundation, criticism of the mind” - this fatal answer of Kant did not put us, philosophers, on a more firm or at least unsuccessful soil . And is it not strange, however, to demand that the gun itself evaluate its suitability and its quality? So that intelligence itself “knows” its price, its border, its strength? Is this not even a little nonsense? .. It would be the correct answer that all philosophers built their buildings, being under the seduction of morality, including Kant itself; That they promised to look for the “truth”, but in fact they only cared about building “majestic moral buildings”. Kant himself innocently called his “not brilliant, but not without merits” the task and work with the means to “level and strengthen the soil for the same X z d a n and y ". Alas! He failed. On the contrary! ” One could say now. For such a fantastic purpose, Kant was the true son of his time, which was more than any other, was the time of chimera: he remained, fortunately, and in relation to the more valuable phenomenon of his century - sensualism, which he borrowed in his theory of knowledge. He was also affected by the sting of Rousseau’s morale, in the depths of his soul lay the thought of moral fanaticism, the performer of which was Robespierre with his De Fonder Sur L’Empire de la Sagesse, de la Justice et de la Vertu. And in order to create his “moral kingdom”, he saw himself forced to attach the still unproven Meter, the logical “on the other side”, for this he needed a criticism of pure reason. In other words, he would not need it if he had not required his moral kingdom to make inaccessible attacks of reason: he felt that the moral order of things was too accessible for attacks from the mind. Accepting nature and history, taking into account the lack of morality in nature and history, Kant was, like any good German, a pessimist. He believed in morality, not because it was proved by nature and history, but despite the fact that nature and history constantly contradicted it: Credo, Quia Absurdum Est.
Другие песни исполнителя: