Хасмагомед Хаджимурадов - Нашествие
текст песни
35
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Хасмагомед Хаджимурадов - Нашествие - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Пылал Восток, весь заревом пожарищ,
Казалось степь горела как в аду.
И, оставляя за собою смерть лишь,
За солнцем вёл татарский хан орду.
До моря вся земля вокруг дрожала,
И пыль из-под копыт – аж до небес!
У степной ехидны остро жало:
В бою татарин был страшней, чем бес.
Пройдя степей бескрайние просторы,
«Потрясателя Вселенной» рать,
Достигло врат Кавказа там где горы,
Чечне любимой Грозные стоят.
Тогда ты край мой цвёл весь райским садом;
Песнь счастья в звоне родников лилась;
И в тебе, краса под Божьим взглядом
Земная и небесная слилась!
Но Темуччин, что прозван Чингисханом,
Не милосерден и жестоким был;
Хотел он видеть землю без изъянов,
И горы превратив в степную пыль.
Огнями башен их Чечня встречала,
И лезли полчища по склонам гор,
Но в каждой щели в этих горных скалах
Враг находил свой гибельный позор.
В горах родник багровый стал от крови,
От крови предков, боле ж – врагов!
На смерть же шли они по сердце зову
За свободу ведь платеж таков.
Чечни в душе горел Свободы пламень –
Врага ж заметно пыл ретивый спал;
Ему казаться стало каждый камень
Здесь воином живым, как будто стал.
И мой народ, хоть силы иссякали,
И пядь земли врагу не уступал,
Как лев, попавший в полчище шакалов,
Врага в своей же крови он купал.
И двадцать лет, у врат Чечни стоявший
Враг, что пол мира в крови потопил,
Узнал, хоть мал народ, но смерть презревший
В любви к Свободе силы находил.
В шатре у хана семисвечник тусклый
Горит. А сам задумчиво сидит.
И кумыс свой поглощая кислый,
Он в ярости ус нервно теребит:
«Что за народ, что камнем преткновенья
На пути моём огромном встал.
Позор ведь – Повелителю Вселенной, –
Век прозябать средь этих голых скал!»
Свернул тогда, шатёр хан в злобе дикой,
И молча отступил от наших гор.
И, здесь впервые молвил хан «великий»:
«Достойным уступить не есть позор!»
На Север вновь свой путь орда держала,
И пыль из – под копыт – аж до небес!
Хоть у степной ехидны остро жало,
Не так уж страшен, как малюют, бес!
Напрасно, хан, ты мнил себе преступно
С Казбека край вайнахов обозреть.
Степным стервятникам, знай, не доступно
Орлами в высь, под небеса взлететь.
А этот край давно орлиным звался,
Среди орлов, орлы нашли приют.
Какой бы враг к горам моим не рвался,
У их подножья он закончит путь.
Нашествие. Хасмагомед Хаджимурадов. 1980 г. М.М
Казалось степь горела как в аду.
И, оставляя за собою смерть лишь,
За солнцем вёл татарский хан орду.
До моря вся земля вокруг дрожала,
И пыль из-под копыт – аж до небес!
У степной ехидны остро жало:
В бою татарин был страшней, чем бес.
Пройдя степей бескрайние просторы,
«Потрясателя Вселенной» рать,
Достигло врат Кавказа там где горы,
Чечне любимой Грозные стоят.
Тогда ты край мой цвёл весь райским садом;
Песнь счастья в звоне родников лилась;
И в тебе, краса под Божьим взглядом
Земная и небесная слилась!
Но Темуччин, что прозван Чингисханом,
Не милосерден и жестоким был;
Хотел он видеть землю без изъянов,
И горы превратив в степную пыль.
Огнями башен их Чечня встречала,
И лезли полчища по склонам гор,
Но в каждой щели в этих горных скалах
Враг находил свой гибельный позор.
В горах родник багровый стал от крови,
От крови предков, боле ж – врагов!
На смерть же шли они по сердце зову
За свободу ведь платеж таков.
Чечни в душе горел Свободы пламень –
Врага ж заметно пыл ретивый спал;
Ему казаться стало каждый камень
Здесь воином живым, как будто стал.
И мой народ, хоть силы иссякали,
И пядь земли врагу не уступал,
Как лев, попавший в полчище шакалов,
Врага в своей же крови он купал.
И двадцать лет, у врат Чечни стоявший
Враг, что пол мира в крови потопил,
Узнал, хоть мал народ, но смерть презревший
В любви к Свободе силы находил.
В шатре у хана семисвечник тусклый
Горит. А сам задумчиво сидит.
И кумыс свой поглощая кислый,
Он в ярости ус нервно теребит:
«Что за народ, что камнем преткновенья
На пути моём огромном встал.
Позор ведь – Повелителю Вселенной, –
Век прозябать средь этих голых скал!»
Свернул тогда, шатёр хан в злобе дикой,
И молча отступил от наших гор.
И, здесь впервые молвил хан «великий»:
«Достойным уступить не есть позор!»
На Север вновь свой путь орда держала,
И пыль из – под копыт – аж до небес!
Хоть у степной ехидны остро жало,
Не так уж страшен, как малюют, бес!
Напрасно, хан, ты мнил себе преступно
С Казбека край вайнахов обозреть.
Степным стервятникам, знай, не доступно
Орлами в высь, под небеса взлететь.
А этот край давно орлиным звался,
Среди орлов, орлы нашли приют.
Какой бы враг к горам моим не рвался,
У их подножья он закончит путь.
Нашествие. Хасмагомед Хаджимурадов. 1980 г. М.М
Bold the east, all the glow conflagration,
The steppe seemed to burn like in hell.
And, leaving behind us only death,
Behind the sun he led the Tatar khan horde.
To the sea, the whole earth was trembling around,
And dust from under the hooves-already to heaven!
The steppe echidna has an acute sting:
In battle, Tatar was worse than a demon.
Having passed the steppes endless open spaces,
"Stunner of the Universe" of the army,
Reached the gate of the Caucasus where the mountains,
Chechnya beloved are menacing.
Then you bloomed my whole Paradise Garden;
The song of happiness in the ringing of springs poured;
And in you, beauty under God's gaze
Earthly and heaven merged!
But Temuccin, which is nicknamed Genghis Khan,
It was not merciful and cruel;
He wanted to see the earth without flaws,
And turning the mountains into steppe dust.
Chechnya met their towers with the lights of the towers,
And climbed hordes on the slopes of the mountains,
But in every gap in these mountain rocks
The enemy found his disastrous shame.
In the mountains, the crimson spring became with blood,
From the blood of the ancestors, more - enemies!
They went to death in their heart call
For freedom, after all, the payment is as follows.
Chechnya in the shower burned Freedom Flame -
The enemy was noticeably the ardent sleeping;
Every stone began to seem to him
Here a warrior is alive, as if he had become.
And my people, at least the forces exhausted,
And the span of the land was not inferior to the enemy,
Like a lion that came into hordes of jackals,
He bathed the enemy in his own blood.
And twenty years, at the gate of Chechnya standing
The enemy that the floor of the world sunk in the blood,
I found out, at least a small people, but the death was despised
In love for freedom, he found power.
In the tent of the khan, the seven -vein is dim
Burning. And he sits thoughtfully.
And his koumiss is swallowing sour,
He is furious in a rage nervously:
“What kind of people, what a stumbling stone
I got up in my way.
The shame is the lord of the universe, -
The century will live in the middle of these bare rocks! "
Then turned off, the tent khan in the wild, wild,
And silently retreated from our mountains.
And, here the Khan "great" said for the first time:
"Worthy to give in is not a shame!"
The horde kept her way to the north again,
And dust from - under the hooves - already to heaven!
Although the steppe echidna is sharply sting,
Not as terrible as they are smeared, demon!
In vain, khan, you imagined yourself criminally
From Kazbek, the edge of the Vainakhs is visible.
Steppe vultures, know, not accessible
Eagles into the heights, take off under the heavens.
And this edge was called eagle for a long time,
Among the eagles, the eagles found a shelter.
Whatever the enemy is to my mountains,
At their foot, he will finish the way.
Invasion. Hasmagomed Hadzhimuradov. 1980 M.M.
The steppe seemed to burn like in hell.
And, leaving behind us only death,
Behind the sun he led the Tatar khan horde.
To the sea, the whole earth was trembling around,
And dust from under the hooves-already to heaven!
The steppe echidna has an acute sting:
In battle, Tatar was worse than a demon.
Having passed the steppes endless open spaces,
"Stunner of the Universe" of the army,
Reached the gate of the Caucasus where the mountains,
Chechnya beloved are menacing.
Then you bloomed my whole Paradise Garden;
The song of happiness in the ringing of springs poured;
And in you, beauty under God's gaze
Earthly and heaven merged!
But Temuccin, which is nicknamed Genghis Khan,
It was not merciful and cruel;
He wanted to see the earth without flaws,
And turning the mountains into steppe dust.
Chechnya met their towers with the lights of the towers,
And climbed hordes on the slopes of the mountains,
But in every gap in these mountain rocks
The enemy found his disastrous shame.
In the mountains, the crimson spring became with blood,
From the blood of the ancestors, more - enemies!
They went to death in their heart call
For freedom, after all, the payment is as follows.
Chechnya in the shower burned Freedom Flame -
The enemy was noticeably the ardent sleeping;
Every stone began to seem to him
Here a warrior is alive, as if he had become.
And my people, at least the forces exhausted,
And the span of the land was not inferior to the enemy,
Like a lion that came into hordes of jackals,
He bathed the enemy in his own blood.
And twenty years, at the gate of Chechnya standing
The enemy that the floor of the world sunk in the blood,
I found out, at least a small people, but the death was despised
In love for freedom, he found power.
In the tent of the khan, the seven -vein is dim
Burning. And he sits thoughtfully.
And his koumiss is swallowing sour,
He is furious in a rage nervously:
“What kind of people, what a stumbling stone
I got up in my way.
The shame is the lord of the universe, -
The century will live in the middle of these bare rocks! "
Then turned off, the tent khan in the wild, wild,
And silently retreated from our mountains.
And, here the Khan "great" said for the first time:
"Worthy to give in is not a shame!"
The horde kept her way to the north again,
And dust from - under the hooves - already to heaven!
Although the steppe echidna is sharply sting,
Not as terrible as they are smeared, demon!
In vain, khan, you imagined yourself criminally
From Kazbek, the edge of the Vainakhs is visible.
Steppe vultures, know, not accessible
Eagles into the heights, take off under the heavens.
And this edge was called eagle for a long time,
Among the eagles, the eagles found a shelter.
Whatever the enemy is to my mountains,
At their foot, he will finish the way.
Invasion. Hasmagomed Hadzhimuradov. 1980 M.M.
Другие песни исполнителя: