Хорошильцев Александр - Хрюша
текст песни
24
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Хорошильцев Александр - Хрюша - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Спит внутри консервной банки бедный поросёнок Хрюша.
Спит в столице на погосте гениальный Ростропович.
И мои бренные останки скоро заморозит стужа,
И вколотит в крышку гвозди пьяный гробовщик Петрович.
А я прижмусь покрепче ухом к светлым праведным иконам,
Чтоб услышать наставленье как мне жить с моим позором.
И святым наполнюсь духом словно крепким самогоном.
И пройдя через забвенье, вновь воскресну под забором.
Пригласила меня Найда на собачью заваруху –
То ли свадьба, то ли днюха, то ли девять дней бульдогу.
А с развлекательного сайта, вдруг, скачал я депрессуху.
И закачала депрессуха в моё сердце безнадёгу.
А я прижмусь продрогшим телом к придорожной проститутке,
Чтоб согреть себя обманом с голливудским хэппи-эндом.
Но всё сотрётся беспределом чей-то изощрённой шутки.
И всё закончится стаканом, как судьбы эквивалентом.
Видимо-невидимо ангелов и бесов в царствии земном.
Но вдруг потухло «видео» и захлебнулось «аудио» горьким вином.
Как соседа пьяного уложу я спать на раскладушку судьбу,
И всё сыграю заново, и спою всё заново!
Видимо-невидимо...
Ленту чёрного перрона омывает дождик слёзно.
И поезда спешат сорваться и умчаться на край света.
А где-то кашляет ворона хрипло и туберкулёзно –
Да ей не привыкать трепаться то, что песня моя спета.
А я прижмусь крылатым сердцем к небосводу утром рано,
Чтоб остудить хотя б немного неуёмную тревогу.
И вновь посыпет горьким перцем моим трепетные раны
Одинокая дорога к ускользающему Богу.
Видимо-невидимо ангелов и бесов в царствии земном.
Но вдруг потухло «видео» и захлебнулось «аудио» горьким вином.
Как соседа пьяного уложу я спать на раскладушку судьбу,
И всё сыграю заново, и спою всё заново!
Видимо-невидимо...
Спит внутри консервной банки бедный поросёнок Хрюша.
Спит в столице на погосте гениальный Ростропович.
И мои бренные останки скоро заморозит стужа.
Стужа...
Спит в столице на погосте гениальный Ростропович.
И мои бренные останки скоро заморозит стужа,
И вколотит в крышку гвозди пьяный гробовщик Петрович.
А я прижмусь покрепче ухом к светлым праведным иконам,
Чтоб услышать наставленье как мне жить с моим позором.
И святым наполнюсь духом словно крепким самогоном.
И пройдя через забвенье, вновь воскресну под забором.
Пригласила меня Найда на собачью заваруху –
То ли свадьба, то ли днюха, то ли девять дней бульдогу.
А с развлекательного сайта, вдруг, скачал я депрессуху.
И закачала депрессуха в моё сердце безнадёгу.
А я прижмусь продрогшим телом к придорожной проститутке,
Чтоб согреть себя обманом с голливудским хэппи-эндом.
Но всё сотрётся беспределом чей-то изощрённой шутки.
И всё закончится стаканом, как судьбы эквивалентом.
Видимо-невидимо ангелов и бесов в царствии земном.
Но вдруг потухло «видео» и захлебнулось «аудио» горьким вином.
Как соседа пьяного уложу я спать на раскладушку судьбу,
И всё сыграю заново, и спою всё заново!
Видимо-невидимо...
Ленту чёрного перрона омывает дождик слёзно.
И поезда спешат сорваться и умчаться на край света.
А где-то кашляет ворона хрипло и туберкулёзно –
Да ей не привыкать трепаться то, что песня моя спета.
А я прижмусь крылатым сердцем к небосводу утром рано,
Чтоб остудить хотя б немного неуёмную тревогу.
И вновь посыпет горьким перцем моим трепетные раны
Одинокая дорога к ускользающему Богу.
Видимо-невидимо ангелов и бесов в царствии земном.
Но вдруг потухло «видео» и захлебнулось «аудио» горьким вином.
Как соседа пьяного уложу я спать на раскладушку судьбу,
И всё сыграю заново, и спою всё заново!
Видимо-невидимо...
Спит внутри консервной банки бедный поросёнок Хрюша.
Спит в столице на погосте гениальный Ростропович.
И мои бренные останки скоро заморозит стужа.
Стужа...
The poor pigeon pigs sleeps inside the tin can.
Sleeps in the capital on the graveyard of the brilliant Rostropovich.
And my brave remains will soon freeze the cold,
And the drunken tomb Petrovich will drive the nails into the lid.
And I will press more tightly to the bright righteous icons,
To hear the instruction how to live with my shame.
And the saints will be filled with a spirit like a strong moonshine.
And having passed through oblivion, I will resurrect again under the fence.
I invited me to Nayda to a dog mess -
Either a wedding, or a day, or nine days a bulldog.
And from the entertainment site, suddenly, I downloaded the depression.
And she downloaded the depression in my heart hopeless.
And I will cling to a trained body to a roadside prostitute,
To warm himself with deceit with the Hollywood happy end.
But everything is wiped off with the lawlessness of someone sophisticated joke.
And everything will end with a glass, like fate with an equivalent.
Apparently invisible angels and demons in the kingdom of earthly.
But suddenly the “Video” went out and the “audio” choked with bitter wine.
As a neighbor of a drunk, I will put fate to the chat,
And I will play everything again, and I will sing everything again!
Apparently invisible ...
The ribbon of the black platform washes the rain.
And trains hurry to break and rush to the ends of the world.
And somewhere the crow coughs hoarsely and tuberculous-
Yes, she does not get used to the fact that my song is sung.
And I will press the winged heart to the sky early in the morning,
To cool at least a little irrepressible anxiety.
And again he put trepidable wounds with bitter pepper
A lonely road to the elusive God.
Apparently invisible angels and demons in the kingdom of earthly.
But suddenly the “Video” went out and the “audio” choked with bitter wine.
As a neighbor of a drunk, I will put fate to the chat,
And I will play everything again, and I will sing everything again!
Apparently invisible ...
The poor pigeon pigs sleeps inside the tin can.
Sleeps in the capital on the graveyard of the brilliant Rostropovich.
And my brave remains will soon freeze the cold.
Cold ...
Sleeps in the capital on the graveyard of the brilliant Rostropovich.
And my brave remains will soon freeze the cold,
And the drunken tomb Petrovich will drive the nails into the lid.
And I will press more tightly to the bright righteous icons,
To hear the instruction how to live with my shame.
And the saints will be filled with a spirit like a strong moonshine.
And having passed through oblivion, I will resurrect again under the fence.
I invited me to Nayda to a dog mess -
Either a wedding, or a day, or nine days a bulldog.
And from the entertainment site, suddenly, I downloaded the depression.
And she downloaded the depression in my heart hopeless.
And I will cling to a trained body to a roadside prostitute,
To warm himself with deceit with the Hollywood happy end.
But everything is wiped off with the lawlessness of someone sophisticated joke.
And everything will end with a glass, like fate with an equivalent.
Apparently invisible angels and demons in the kingdom of earthly.
But suddenly the “Video” went out and the “audio” choked with bitter wine.
As a neighbor of a drunk, I will put fate to the chat,
And I will play everything again, and I will sing everything again!
Apparently invisible ...
The ribbon of the black platform washes the rain.
And trains hurry to break and rush to the ends of the world.
And somewhere the crow coughs hoarsely and tuberculous-
Yes, she does not get used to the fact that my song is sung.
And I will press the winged heart to the sky early in the morning,
To cool at least a little irrepressible anxiety.
And again he put trepidable wounds with bitter pepper
A lonely road to the elusive God.
Apparently invisible angels and demons in the kingdom of earthly.
But suddenly the “Video” went out and the “audio” choked with bitter wine.
As a neighbor of a drunk, I will put fate to the chat,
And I will play everything again, and I will sing everything again!
Apparently invisible ...
The poor pigeon pigs sleeps inside the tin can.
Sleeps in the capital on the graveyard of the brilliant Rostropovich.
And my brave remains will soon freeze the cold.
Cold ...