Штрафной Батальон Эволюции - САМопосвящение
текст песни
30
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Штрафной Батальон Эволюции - САМопосвящение - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сегодня ночью на дворе возник Мороз:
«Открой, хозяйка!», - повторял он, как молитву, -
«Пусти побриться – я чудовищно оброс,
Масоны жадные мою упёрли бритву!».
А ранним утречком он вышел на крыльцо,
Взошёл звездой на небосклон родной России,
Румянцем девичьим цвело его лицо,
Черты славянские в нем явственно косили.
А на крыльце, а на крыльце
Стоит хмельной Мороз с улыбкой на лице,
И за косяк держась упрямо,
Стоит Мороз, Морозу кажется, что прямо.
Давно известно, как на бойне, на войне,
Платон мне верный друг, но истина дороже,
Но подло истина скрывается в вине,
Ведя взыскующих её к похмельной дрожи.
До дрожи дрожжи доведут – не до добра,
И в демиурга под винцом не обратиться,
А то любой вороне в жилу три пера,
Чтоб ей моментом стать блистательной жар-птицей…
А на крыльце, а на крыльце
Сидит больной Мороз с гримасой на лице,
Потухший взор направив в брёвна,
Сидит Мороз, Морозу кажется, что ровно.
Как два завета достославных совместить –
Ни дня без строчки и ни суток без стакана?
Но всякий русский предпочтёт последний чтить,
Бумагу пользуя насквозь утилитарно.
Во всём, естественно, виновен иудей –
Он славянину на пиру в затылок дышит,
И, нахватавшись разных правильных идей,
Стихи тоскливые, загадочные пишет.
А у крыльца, а у крыльца
Лежит Мороз, и на Морозе нет лица,
В уютный дом войдя без спроса,
Лежит САМо похмелье в образе Мороза.
Писали русские поэты – Мандельштам,
И Пушкинзон, и Лермонтович, пейсы брея,
Культуру перьями творя. И это штамп –
Поэт в России малость косит под еврея.
Среди сражения столкнувшихся стихий
Потомкам в память я пишу, в угрозу прозе,
И скоро свет увидят новые стихи
Под псевдонимом узнаваемым – Морозиц!
А под крыльцом, тверёз и зол,
Лежит в теньке Мороз и кушает рассол,
Дает зарок, как перед битвой…
Но завтра он опять отправится за бритвой!
САМ, 11.04.2000 г.
«Открой, хозяйка!», - повторял он, как молитву, -
«Пусти побриться – я чудовищно оброс,
Масоны жадные мою упёрли бритву!».
А ранним утречком он вышел на крыльцо,
Взошёл звездой на небосклон родной России,
Румянцем девичьим цвело его лицо,
Черты славянские в нем явственно косили.
А на крыльце, а на крыльце
Стоит хмельной Мороз с улыбкой на лице,
И за косяк держась упрямо,
Стоит Мороз, Морозу кажется, что прямо.
Давно известно, как на бойне, на войне,
Платон мне верный друг, но истина дороже,
Но подло истина скрывается в вине,
Ведя взыскующих её к похмельной дрожи.
До дрожи дрожжи доведут – не до добра,
И в демиурга под винцом не обратиться,
А то любой вороне в жилу три пера,
Чтоб ей моментом стать блистательной жар-птицей…
А на крыльце, а на крыльце
Сидит больной Мороз с гримасой на лице,
Потухший взор направив в брёвна,
Сидит Мороз, Морозу кажется, что ровно.
Как два завета достославных совместить –
Ни дня без строчки и ни суток без стакана?
Но всякий русский предпочтёт последний чтить,
Бумагу пользуя насквозь утилитарно.
Во всём, естественно, виновен иудей –
Он славянину на пиру в затылок дышит,
И, нахватавшись разных правильных идей,
Стихи тоскливые, загадочные пишет.
А у крыльца, а у крыльца
Лежит Мороз, и на Морозе нет лица,
В уютный дом войдя без спроса,
Лежит САМо похмелье в образе Мороза.
Писали русские поэты – Мандельштам,
И Пушкинзон, и Лермонтович, пейсы брея,
Культуру перьями творя. И это штамп –
Поэт в России малость косит под еврея.
Среди сражения столкнувшихся стихий
Потомкам в память я пишу, в угрозу прозе,
И скоро свет увидят новые стихи
Под псевдонимом узнаваемым – Морозиц!
А под крыльцом, тверёз и зол,
Лежит в теньке Мороз и кушает рассол,
Дает зарок, как перед битвой…
Но завтра он опять отправится за бритвой!
САМ, 11.04.2000 г.
Frost arose in the yard tonight:
“Open the mistress!” He repeated, like a prayer, “
“Let me shave - I have overgrown monstrously,
Masons greedy for my razor! ”
And with an early morning he went out onto the porch,
He ascended the star to the sky of his native Russia,
His face bloomed with a blunder,
The Slavic features in it clearly mowed.
And on the porch, and on the porch
It costs a hop frost with a smile on the face,
And holding the jamb stubbornly,
It is frost, the frost seems to be straight.
It has long been known, as in the massacre, in the war,
Plato is a faithful friend, but the truth is more expensive
But meanly the truth is hidden in wine,
Leading her to the hangover to a hangover.
The yeast will bring to trembling - not to good,
And do not go to the demiurge near Vinets,
Otherwise any Vorone in the vein is three pen.
So that she can become a brilliant firebird ...
And on the porch, and on the porch
Sitting a sick frost with a grimace on his face,
Drying an extinct gaze to Brevna,
Frost is sitting, the frost seems to be exactly.
How to combine two covenants
Not a day without a line or a day without a glass?
But every Russian prefers the latter to honor
Using the paper through the utilitarian.
In everything, of course, the Jew is guilty -
He breathes the Slav to the back of the head,
And, having picked up different correct ideas,
Poems are dreary, mysterious writes.
And at the porch, and at the porch
Frost lies, and there is no face in the cold,
Entering a cozy house without demand,
Lies a hangover itself in the image of frost.
Russian poets wrote - Mandelstam,
Both Pushkinzon and Lermontovich, Pisa Brey,
Culture by feathers creating. And this is a stamp -
The poet in Russia mows a little under a Jew.
Among the battle of the encountered elements
I write to descendants in memory, in the threat of prose,
And soon the light will see new poems
Under the pseudonym recognizable - freezer!
And under the porch, toughness and angry,
Frost lies in the shadow and eats a brine,
Gives a vow, as before the battle ...
But tomorrow he will again go for a razor!
Himself, 11.04.2000
“Open the mistress!” He repeated, like a prayer, “
“Let me shave - I have overgrown monstrously,
Masons greedy for my razor! ”
And with an early morning he went out onto the porch,
He ascended the star to the sky of his native Russia,
His face bloomed with a blunder,
The Slavic features in it clearly mowed.
And on the porch, and on the porch
It costs a hop frost with a smile on the face,
And holding the jamb stubbornly,
It is frost, the frost seems to be straight.
It has long been known, as in the massacre, in the war,
Plato is a faithful friend, but the truth is more expensive
But meanly the truth is hidden in wine,
Leading her to the hangover to a hangover.
The yeast will bring to trembling - not to good,
And do not go to the demiurge near Vinets,
Otherwise any Vorone in the vein is three pen.
So that she can become a brilliant firebird ...
And on the porch, and on the porch
Sitting a sick frost with a grimace on his face,
Drying an extinct gaze to Brevna,
Frost is sitting, the frost seems to be exactly.
How to combine two covenants
Not a day without a line or a day without a glass?
But every Russian prefers the latter to honor
Using the paper through the utilitarian.
In everything, of course, the Jew is guilty -
He breathes the Slav to the back of the head,
And, having picked up different correct ideas,
Poems are dreary, mysterious writes.
And at the porch, and at the porch
Frost lies, and there is no face in the cold,
Entering a cozy house without demand,
Lies a hangover itself in the image of frost.
Russian poets wrote - Mandelstam,
Both Pushkinzon and Lermontovich, Pisa Brey,
Culture by feathers creating. And this is a stamp -
The poet in Russia mows a little under a Jew.
Among the battle of the encountered elements
I write to descendants in memory, in the threat of prose,
And soon the light will see new poems
Under the pseudonym recognizable - freezer!
And under the porch, toughness and angry,
Frost lies in the shadow and eats a brine,
Gives a vow, as before the battle ...
But tomorrow he will again go for a razor!
Himself, 11.04.2000
Другие песни исполнителя: