Эдуард Асадов - Сердечная история.
текст песни
30
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Эдуард Асадов - Сердечная история. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сто раз решал он о любви своей
Сказать ей твердо. Все как на духу!
Но всякий раз, едва встречался с ней,
Краснел и нес сплошную чепуху!
Хотел сказать решительное слово,
Но, как на грех, мучительно мычал.
Невесть зачем цитировал Толстого
Или вдруг просто каменно молчал.
Вконец растратив мужество свое,
Шагал домой, подавлен и потерян.
И только с фотографией ее
Он был красноречив и откровенен.
Перед простым любительским портретом
Он смелым был, он был самим собой.
Он поверял ей думы и секреты,
Те, что не смел открыть перед живой.
В спортивной белой блузке возле сетки,
Прядь придержав рукой от ветерка,
Она стояла с теннисной ракеткой
И, улыбаясь, щурилась слегка.
А он смотрел, не в силах оторваться,
Шепча ей кучу самых нежных слов.
Потом вздыхал: — Тебе бы все смеяться,
А я тут пропадай через любовь!
Она была повсюду, как на грех:
Глаза… И смех — надменный и пьянящий…
Он и во сне все слышал этот смех.
И клял себя за трусость даже спящий.
Но час настал. Высокий, гордый час!
Когда решил он, что скорей умрет,
Чем будет тряпкой. И на этот раз
Без ясного ответа не уйдет!
Средь городского шумного движенья
Он шел вперед походкою бойца.
Чтоб победить иль проиграть сраженье,
Но ни за что не дрогнуть до конца!
Однако то ли в чем-то просчитался,
То ли споткнулся где-то на ходу,
Но вновь краснел, и снова заикался,
И снова нес сплошную ерунду.
— Ну вот и все! — Он вышел на бульвар,
Достал портрет любимой машинально,
Сел на скамейку и сказал печально:
— Вот и погиб ‘решительный удар’!
Тебе небось смешно. Что я робею.
Скажи, моя красивая звезда:
Меня ты любишь? Будешь ли моею?
Да или нет? — И вдруг услышал: — Да!
Что это, бред? Иль сердце виновато?
Иль просто клен прошелестел листвой?
Он обернулся: в пламени заката
Она стояла за его спиной.
Он мог поклясться, что такой прекрасной
Еще ее не видел никогда.
- Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный!
Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да!
Сказать ей твердо. Все как на духу!
Но всякий раз, едва встречался с ней,
Краснел и нес сплошную чепуху!
Хотел сказать решительное слово,
Но, как на грех, мучительно мычал.
Невесть зачем цитировал Толстого
Или вдруг просто каменно молчал.
Вконец растратив мужество свое,
Шагал домой, подавлен и потерян.
И только с фотографией ее
Он был красноречив и откровенен.
Перед простым любительским портретом
Он смелым был, он был самим собой.
Он поверял ей думы и секреты,
Те, что не смел открыть перед живой.
В спортивной белой блузке возле сетки,
Прядь придержав рукой от ветерка,
Она стояла с теннисной ракеткой
И, улыбаясь, щурилась слегка.
А он смотрел, не в силах оторваться,
Шепча ей кучу самых нежных слов.
Потом вздыхал: — Тебе бы все смеяться,
А я тут пропадай через любовь!
Она была повсюду, как на грех:
Глаза… И смех — надменный и пьянящий…
Он и во сне все слышал этот смех.
И клял себя за трусость даже спящий.
Но час настал. Высокий, гордый час!
Когда решил он, что скорей умрет,
Чем будет тряпкой. И на этот раз
Без ясного ответа не уйдет!
Средь городского шумного движенья
Он шел вперед походкою бойца.
Чтоб победить иль проиграть сраженье,
Но ни за что не дрогнуть до конца!
Однако то ли в чем-то просчитался,
То ли споткнулся где-то на ходу,
Но вновь краснел, и снова заикался,
И снова нес сплошную ерунду.
— Ну вот и все! — Он вышел на бульвар,
Достал портрет любимой машинально,
Сел на скамейку и сказал печально:
— Вот и погиб ‘решительный удар’!
Тебе небось смешно. Что я робею.
Скажи, моя красивая звезда:
Меня ты любишь? Будешь ли моею?
Да или нет? — И вдруг услышал: — Да!
Что это, бред? Иль сердце виновато?
Иль просто клен прошелестел листвой?
Он обернулся: в пламени заката
Она стояла за его спиной.
Он мог поклясться, что такой прекрасной
Еще ее не видел никогда.
- Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный!
Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да!
He decided about a hundred times about his love
To tell her firmly. Everything is like in spirit!
But every time he barely met her,
Rubbed and carried a continuous nonsense!
I wanted to say a decisive word
But, as a sin, I was painfully mumbled.
Completely why quoted Tolstoy
Or suddenly just stone was silent.
Completely wasting his courage,
Walked home, depressed and lost.
And only with a photograph of her
He was eloquent and frank.
Before a simple amateur portrait
He was brave, he was himself.
He believed her thoughts and secrets,
Those that did not dare to open before the living.
In a sports white blouse near the grid,
The strand holding with a hand from the breeze,
She stood with a tennis racket
And, smiling, squinted slightly.
And he looked, unable to tear himself away,
Whispering her a bunch of the most tender words.
Then he sighed: - You would laugh everything,
And here I disappear through love!
She was everywhere, as a sin:
Eyes ... and laughter is arrogant and drunk ...
He heard this laughter in a dream.
And he cursed for cowardice even sleeping.
But the hour has come. Tall, proud hour!
When he decided that he would die soon
What will be a rag. And this time
It will not go without a clear answer!
In the middle of the city noisy movement
He walked forward by the fighter's gait.
To defeat or lose the battle,
But there is never a trembling for anything!
However, either he miscalculated in something,
Whether he stumbled somewhere on the go
But he blushed again, and stuttered again,
And again, carried a continuous nonsense.
- OK it's all over Now! - He went to the boulevard,
I took out a portrait of my beloved mechanically,
He sat on the bench and said sadly:
- So ‘decisive blow’ died!
I suppose it's funny. That I am timid.
Tell me, my beautiful star:
Do you love me? Will you be mine?
Yes or no? - And suddenly he heard: - Yes!
What is it, nonsense? Or is your heart to blame?
Or is it just a maple of foliage?
He turned around: in the flame of sunset
She stood behind him.
He could swear that so beautiful
I have never seen her yet.
- Yes, my tormentor! Yes, the silent is unhappy!
Yes, a miserable coward! Yes, my beloved! Yes!
To tell her firmly. Everything is like in spirit!
But every time he barely met her,
Rubbed and carried a continuous nonsense!
I wanted to say a decisive word
But, as a sin, I was painfully mumbled.
Completely why quoted Tolstoy
Or suddenly just stone was silent.
Completely wasting his courage,
Walked home, depressed and lost.
And only with a photograph of her
He was eloquent and frank.
Before a simple amateur portrait
He was brave, he was himself.
He believed her thoughts and secrets,
Those that did not dare to open before the living.
In a sports white blouse near the grid,
The strand holding with a hand from the breeze,
She stood with a tennis racket
And, smiling, squinted slightly.
And he looked, unable to tear himself away,
Whispering her a bunch of the most tender words.
Then he sighed: - You would laugh everything,
And here I disappear through love!
She was everywhere, as a sin:
Eyes ... and laughter is arrogant and drunk ...
He heard this laughter in a dream.
And he cursed for cowardice even sleeping.
But the hour has come. Tall, proud hour!
When he decided that he would die soon
What will be a rag. And this time
It will not go without a clear answer!
In the middle of the city noisy movement
He walked forward by the fighter's gait.
To defeat or lose the battle,
But there is never a trembling for anything!
However, either he miscalculated in something,
Whether he stumbled somewhere on the go
But he blushed again, and stuttered again,
And again, carried a continuous nonsense.
- OK it's all over Now! - He went to the boulevard,
I took out a portrait of my beloved mechanically,
He sat on the bench and said sadly:
- So ‘decisive blow’ died!
I suppose it's funny. That I am timid.
Tell me, my beautiful star:
Do you love me? Will you be mine?
Yes or no? - And suddenly he heard: - Yes!
What is it, nonsense? Or is your heart to blame?
Or is it just a maple of foliage?
He turned around: in the flame of sunset
She stood behind him.
He could swear that so beautiful
I have never seen her yet.
- Yes, my tormentor! Yes, the silent is unhappy!
Yes, a miserable coward! Yes, my beloved! Yes!
Другие песни исполнителя: