Элеонора Филина - В нашу гавань заходили корабли...
текст песни
24
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Элеонора Филина - В нашу гавань заходили корабли... - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
В НАШУ ГАВАНЬ ЗАХОДИЛИ КОРАБЛИ
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки, ой-ли,
И пили за здоровье атамана.
В таверне шум и гам и суета.
Пираты наслаждались танцем Мери.
Не танцы их пленили, — красота, ой-ли,
В таверне распахнулись с шумом двери.
В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его как молнии блистали,
Наездник был красивый сам собой, ой-ли,
Пираты сразу Гарри в нем узнали.
— О, Мери, он приехал, Гарри твой!
Ребята, он не наш, не с океана.
— Мы, Гарри, посчитаемся с тобой, ой-ли, —
Раздался пьяный голос атамана.
И в воздухе сверкнули два ножа.
Пираты затаили все дыханье.
Все знали атамана, как вождя, ой-ли,
И мастера по делу фехтованья.
Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мери изменила.
Он молча защищался у перил, ой-ли,
А Мери в этот миг его любила.
Вот с шумом повалился атаман.
- О, Мери, - его губы прошептали.
Погиб пират, заплачет океан, ой-ли,
А кровь уже стекла с ножа у Гарри.
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки, ой-ли,
И пили на поминках атамана.
Две последние строки каждого куплета повторяются
С фонограммы Элеоноры Филиной и Теодора Ефимова, CD «В нашу гавань заходили корабли» № 3, «Восток», 2001.
Авторы песни не установлены. Появилась она, вероятно, в эпоху НЭПа (1920-е). В начале 1990-х песня дала имя знаменитой радио-, а затем телепередаче Эдуарда Успенского и Элеоноры Филиной "В нашу гавань заходили корабли", которая вызвала ренессанс старого дворового фольклора в России.
Имровизации
В НАШУ ГАВАНЬ ЗАХОДИЛИ КОРАБЛИ
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
Матросы веселились, как могли,
И пили за здоровье атамана.
В таверне шум и гам, и духота,
Пираты упивались танцем Мэри.
Не танцы их пленили, - красота!
Внезапно распахнулись с шумом двери.
В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его как молния сверкали.
Наездник был красивый сам собой,
Его все знали как ковбоя Гарри.
«Мэри, вот вернулся, Гарри твой!»
«Нет братцы, он не наш, не с океана!
Я, Гарри, рассчитаюся с тобой!» —
Раздался пьяный голос атамана.
И в воздухе сверкнули два ножа.
Матросы затаили все дыханье.
Все знали атамана как вождя
И мастера по делу фехтованья.
Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мэри изменила.
Он молча защищался у перил.
И Мэри в этот миг его любила.
Со стоном повалился атаман.
И губы его тихо прошептали:
«Погиб пират – пусть плачет океан».
Кровь капала с ножа ковбоя Гарри.
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки,
И пили на поминках атамана.
На корабле пираты ходят хмуро,
Кричит им в рупор старый капитан.
У юнги Билля стиснутые зубы,
Он видит берег сквозь густой туман.
На берегу осталась крошка Мэри.
Она стоит в сияниье голубом,
А юнга Билль и верит, и не верит
И машет ей подаренным платком.
Вернулся Билль из северной Канады.
Налей-ка, бармен, мне бокал вина.
Я буду пить за глазки крошки Мэри,
За то, что год, как мне она верна.
Вдруг с шумом распахнулись обе двери,
Глаза у Билля вылезли на лоб:
Пред ним стояла маленькая Мэри,
А позади огромный боцман Боб.
Ну, что же, Боб, поговорим короче,
Как подобает старым морякам,
Я опоздал всего лишь на две ночи,
А третью ночь без боя не отдам.
Сверкнула сталь, сошлись в бою матросы.
Как лев, дерется юнга молодой.
Они дрались за пепельные косы
И за глаза лазури голубой.
Но боцман Боб был родом из Кентукки,
И был острее боцманский клинок.
Он покалечил юнге обе руки,
И Билль был брошен на пол, как щенок.
Пал
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки, ой-ли,
И пили за здоровье атамана.
В таверне шум и гам и суета.
Пираты наслаждались танцем Мери.
Не танцы их пленили, — красота, ой-ли,
В таверне распахнулись с шумом двери.
В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его как молнии блистали,
Наездник был красивый сам собой, ой-ли,
Пираты сразу Гарри в нем узнали.
— О, Мери, он приехал, Гарри твой!
Ребята, он не наш, не с океана.
— Мы, Гарри, посчитаемся с тобой, ой-ли, —
Раздался пьяный голос атамана.
И в воздухе сверкнули два ножа.
Пираты затаили все дыханье.
Все знали атамана, как вождя, ой-ли,
И мастера по делу фехтованья.
Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мери изменила.
Он молча защищался у перил, ой-ли,
А Мери в этот миг его любила.
Вот с шумом повалился атаман.
- О, Мери, - его губы прошептали.
Погиб пират, заплачет океан, ой-ли,
А кровь уже стекла с ножа у Гарри.
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки, ой-ли,
И пили на поминках атамана.
Две последние строки каждого куплета повторяются
С фонограммы Элеоноры Филиной и Теодора Ефимова, CD «В нашу гавань заходили корабли» № 3, «Восток», 2001.
Авторы песни не установлены. Появилась она, вероятно, в эпоху НЭПа (1920-е). В начале 1990-х песня дала имя знаменитой радио-, а затем телепередаче Эдуарда Успенского и Элеоноры Филиной "В нашу гавань заходили корабли", которая вызвала ренессанс старого дворового фольклора в России.
Имровизации
В НАШУ ГАВАНЬ ЗАХОДИЛИ КОРАБЛИ
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
Матросы веселились, как могли,
И пили за здоровье атамана.
В таверне шум и гам, и духота,
Пираты упивались танцем Мэри.
Не танцы их пленили, - красота!
Внезапно распахнулись с шумом двери.
В дверях стоял наездник молодой,
Глаза его как молния сверкали.
Наездник был красивый сам собой,
Его все знали как ковбоя Гарри.
«Мэри, вот вернулся, Гарри твой!»
«Нет братцы, он не наш, не с океана!
Я, Гарри, рассчитаюся с тобой!» —
Раздался пьяный голос атамана.
И в воздухе сверкнули два ножа.
Матросы затаили все дыханье.
Все знали атамана как вождя
И мастера по делу фехтованья.
Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мэри изменила.
Он молча защищался у перил.
И Мэри в этот миг его любила.
Со стоном повалился атаман.
И губы его тихо прошептали:
«Погиб пират – пусть плачет океан».
Кровь капала с ножа ковбоя Гарри.
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки,
И пили на поминках атамана.
На корабле пираты ходят хмуро,
Кричит им в рупор старый капитан.
У юнги Билля стиснутые зубы,
Он видит берег сквозь густой туман.
На берегу осталась крошка Мэри.
Она стоит в сияниье голубом,
А юнга Билль и верит, и не верит
И машет ей подаренным платком.
Вернулся Билль из северной Канады.
Налей-ка, бармен, мне бокал вина.
Я буду пить за глазки крошки Мэри,
За то, что год, как мне она верна.
Вдруг с шумом распахнулись обе двери,
Глаза у Билля вылезли на лоб:
Пред ним стояла маленькая Мэри,
А позади огромный боцман Боб.
Ну, что же, Боб, поговорим короче,
Как подобает старым морякам,
Я опоздал всего лишь на две ночи,
А третью ночь без боя не отдам.
Сверкнула сталь, сошлись в бою матросы.
Как лев, дерется юнга молодой.
Они дрались за пепельные косы
И за глаза лазури голубой.
Но боцман Боб был родом из Кентукки,
И был острее боцманский клинок.
Он покалечил юнге обе руки,
И Билль был брошен на пол, как щенок.
Пал
Ships entered our harbor
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun in the tavern, Oh, or,
And they drank for the health of the chieftain.
In the tavern noise and gam and vanity.
Pirates enjoyed the dance of Mary.
Not dancing captivated them-beauty, oh, or,
In the tavern opened with the noise of the door.
A young rider stood in the doorway,
His eyes shone like lightning,
The rider was beautiful by itself, Oh,
Harry immediately recognized the pirates in him.
“Oh, Mary, he arrived, Harry!”
Guys, he is not ours, not from the ocean.
-We, Harry, be counted with you, oh,--
There was a drunken voice of the chieftain.
And two knives flashed in the air.
The pirates lurked all the breath.
Everyone knew the chieftain as a leader, Oh, or,
And masters in the case of fencing.
But Harry was harsh and silent.
He knew that Mary had changed him.
He silently defended himself at the railing, if
And Mary loved him at that moment.
Here the chieftain fell with a noise.
“Oh, Mary,” his lips whispered.
The pirate died, the ocean will cry, Oh, or,
And the blood is already glass from Harry's knife.
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun in the tavern, Oh, or,
And they drank at the outlets of the chieftain.
The last two lines of each verse are repeated
From the phonogram of Eleanor Filina and Theodore Efimov, CD “Ships” No. 3, Vostok, 2001 entered our harbor.
The authors of the song are not installed. She probably appeared in the era of NEP (1920s). In the early 1990s, the song gave the name of the famous radio, and then the television program of Eduard Uspensky and Eleanor Filina "ships entered our harbor", which caused the Renaissance of the old courtyard folklore in Russia.
Immarovization
Ships entered our harbor
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun as they could
And they drank for the health of the chieftain.
In the tavern noise and gam, and stuffiness,
Pirates reveled in Mary's dance.
Not dancing captivated them - beauty!
Suddenly opened with the noise of the door.
A young rider stood in the doorway,
His eyes sparkled like lightning.
The rider was beautiful by itself
Everyone knew him like a cowboy Harry.
"Mary, here is your Harry!"
“There are no brothers, he is not ours, not from the ocean!
I, Harry, be calculated with you! " -
There was a drunken voice of the chieftain.
And two knives flashed in the air.
Sailors lurked all the breath.
Everyone knew the chieftain as a leader
And masters in the case of fencing.
But Harry was harsh and silent.
He knew that Mary had changed him.
He silently defended himself at the railing.
And Mary loved him at that moment.
Ataman fell with a groan.
And his lips whispered quietly:
"Pirate died - let the ocean cry."
Harry was dripping from the cowboy knife.
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun in the tavern,
And they drank at the outlets of the chieftain.
The pirates go frown on the ship,
The old captain shouts to them in a horn.
Yungi Bill has gritted teeth,
He sees the shore through a thick fog.
Mary's baby remained on the shore.
She stands in blue blue,
And Jung Bill believes and does not believe
And he waves her with a gift with a handkerchief.
Bill from Northern Canada returned.
Pour a bartender, a glass of wine to me.
I will drink Mary's crumbs by the eyes
For the fact that a year, as it is true to me.
Suddenly both doors swung open with a noise,
Bill's eyes got out on the forehead:
A little Mary stood before him,
And behind the huge boatswain Bob.
Well, well, Bob, let's talk shorter,
As befits old sailors,
I was only two nights late,
And I won’t give it to the third night without a fight.
Steel flashed, sailors converged in battle.
Like a lion, Yung is young.
They fought for ash braids
And for the eyes of the Lazuri blue.
But the boatswain Bob was from Kentucky,
And there was more acute the boatswain blade.
He crippled both hands,
And Bill was thrown to the floor like a puppy.
Pal
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun in the tavern, Oh, or,
And they drank for the health of the chieftain.
In the tavern noise and gam and vanity.
Pirates enjoyed the dance of Mary.
Not dancing captivated them-beauty, oh, or,
In the tavern opened with the noise of the door.
A young rider stood in the doorway,
His eyes shone like lightning,
The rider was beautiful by itself, Oh,
Harry immediately recognized the pirates in him.
“Oh, Mary, he arrived, Harry!”
Guys, he is not ours, not from the ocean.
-We, Harry, be counted with you, oh,--
There was a drunken voice of the chieftain.
And two knives flashed in the air.
The pirates lurked all the breath.
Everyone knew the chieftain as a leader, Oh, or,
And masters in the case of fencing.
But Harry was harsh and silent.
He knew that Mary had changed him.
He silently defended himself at the railing, if
And Mary loved him at that moment.
Here the chieftain fell with a noise.
“Oh, Mary,” his lips whispered.
The pirate died, the ocean will cry, Oh, or,
And the blood is already glass from Harry's knife.
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun in the tavern, Oh, or,
And they drank at the outlets of the chieftain.
The last two lines of each verse are repeated
From the phonogram of Eleanor Filina and Theodore Efimov, CD “Ships” No. 3, Vostok, 2001 entered our harbor.
The authors of the song are not installed. She probably appeared in the era of NEP (1920s). In the early 1990s, the song gave the name of the famous radio, and then the television program of Eduard Uspensky and Eleanor Filina "ships entered our harbor", which caused the Renaissance of the old courtyard folklore in Russia.
Immarovization
Ships entered our harbor
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun as they could
And they drank for the health of the chieftain.
In the tavern noise and gam, and stuffiness,
Pirates reveled in Mary's dance.
Not dancing captivated them - beauty!
Suddenly opened with the noise of the door.
A young rider stood in the doorway,
His eyes sparkled like lightning.
The rider was beautiful by itself
Everyone knew him like a cowboy Harry.
"Mary, here is your Harry!"
“There are no brothers, he is not ours, not from the ocean!
I, Harry, be calculated with you! " -
There was a drunken voice of the chieftain.
And two knives flashed in the air.
Sailors lurked all the breath.
Everyone knew the chieftain as a leader
And masters in the case of fencing.
But Harry was harsh and silent.
He knew that Mary had changed him.
He silently defended himself at the railing.
And Mary loved him at that moment.
Ataman fell with a groan.
And his lips whispered quietly:
"Pirate died - let the ocean cry."
Harry was dripping from the cowboy knife.
Ships entered our harbor,
Large ships from the ocean.
Sailors had fun in the tavern,
And they drank at the outlets of the chieftain.
The pirates go frown on the ship,
The old captain shouts to them in a horn.
Yungi Bill has gritted teeth,
He sees the shore through a thick fog.
Mary's baby remained on the shore.
She stands in blue blue,
And Jung Bill believes and does not believe
And he waves her with a gift with a handkerchief.
Bill from Northern Canada returned.
Pour a bartender, a glass of wine to me.
I will drink Mary's crumbs by the eyes
For the fact that a year, as it is true to me.
Suddenly both doors swung open with a noise,
Bill's eyes got out on the forehead:
A little Mary stood before him,
And behind the huge boatswain Bob.
Well, well, Bob, let's talk shorter,
As befits old sailors,
I was only two nights late,
And I won’t give it to the third night without a fight.
Steel flashed, sailors converged in battle.
Like a lion, Yung is young.
They fought for ash braids
And for the eyes of the Lazuri blue.
But the boatswain Bob was from Kentucky,
And there was more acute the boatswain blade.
He crippled both hands,
And Bill was thrown to the floor like a puppy.
Pal
Другие песни исполнителя: