AO - он долгих 28 лет
текст песни
50
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
AO - он долгих 28 лет - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Он долгих двадцать восемь лет,
И двадцать восемь зим к тому ж,
Хранил в себе один секрет
И был в семье примерный муж.
Всё было, вроде, как всегда:
Жена готовила обед…
Но приключилась вдруг беда:
Он взял и вспомнил про секрет.
Под шум и кислый запах щей,
Ворчанье Суженой с утра,
Он вспомнил всё до мелочей,
Как будто было то вчера.
Она сидела у окна,
И мягкий чудный лунный свет
Окрасил в бледные тона
Её прекрасный силуэт.
Струились пряди по плечам,
Скользили змейками на грудь.
И он подумал сгоряча:
Женюсь на ней когда – нибудь!
Он вспомнил всё до мелочей:
Изгибы линий, мягкость губ,
И жар её простых речей,
И за окном огромный дуб.
Сплетенье рук, слиянье тел,
Каскад каштановых волос,
И то, как он её хотел
До исступления, до слёз.
Признаний трепетных поток,
(Как он на ушко их шептал!)
Смешной над ухом завиток,
Что от дыханья трепетал.
Она смотрела на него
Глазами влажными, как ночь.
Слова пьянили, как вино:
-Люблю тебя. Роди мне дочь.
С утра он потерял покой:
То суетился, то скучал.
Потом, закрыв лицо рукой,
Сидел на стуле и молчал.
Жена ворчала, как всегда.
Ругала убежавший суп.
И он отметил, что года
Ей, постаревшей, не к лицу.
Как не идёт ей белый цвет
И пряди крашеных волос…
И целых двадцать восемь лет
Всё как — то было не всерьёз.
Вдруг он вскочил, схватил пальто,
Забыл про шапку и носки.
Все двадцать восемь лет – не то.
Все двадцать восемь зим – тоски.
Нашёл тот дом. У дома – дуб.
Взбежал по лестнице стрелой.
Унять бы дрожь с холодных губ,
И трусость гадкую – долой.
…Наверное она сейчас
Пьет чай и кутается в шаль.
И из её прекрасных глаз
Струится тихая печаль.
А, может, принялась вязать?
А может кружево плести?
Так много надо ей сказать,
А главное сказать – прости.
Открыла дверь. В глазах – вопрос.
Ей было снова двадцать лет.
Каскад каштановых волос…
Знакомый сердцу силуэт.
Над ухом – лёгкий завиток-
Как много лет назад – точь в точь…
- Вы не ошиблись?
- Нет, не мог. Вы Аня?
- Вера. Её дочь.
- А Аня?
- Мамы больше нет. Кто Вы?
Он повернулся вспять:
-Я шёл к ней двадцать восемь лет.
- Она ждала Вас…двадцать пять.
Как закружилась голова!
Как сердце ухнуло в груди!
И вспомнил он её слова
С мольбою: «Ты не уходи!»
Он сгорбился. Поплёлся прочь…
…Сплетенье рук…Слиянье тел…
…Люблю тебя… Роди мне дочь…
А он ведь вправду дочь хотел.
Как странно. Ани больше нет.
Заплакал. Бросил в тишину:
- Я буду много – много лет
Любить тебя. Тебя одну.
И двадцать восемь зим к тому ж,
Хранил в себе один секрет
И был в семье примерный муж.
Всё было, вроде, как всегда:
Жена готовила обед…
Но приключилась вдруг беда:
Он взял и вспомнил про секрет.
Под шум и кислый запах щей,
Ворчанье Суженой с утра,
Он вспомнил всё до мелочей,
Как будто было то вчера.
Она сидела у окна,
И мягкий чудный лунный свет
Окрасил в бледные тона
Её прекрасный силуэт.
Струились пряди по плечам,
Скользили змейками на грудь.
И он подумал сгоряча:
Женюсь на ней когда – нибудь!
Он вспомнил всё до мелочей:
Изгибы линий, мягкость губ,
И жар её простых речей,
И за окном огромный дуб.
Сплетенье рук, слиянье тел,
Каскад каштановых волос,
И то, как он её хотел
До исступления, до слёз.
Признаний трепетных поток,
(Как он на ушко их шептал!)
Смешной над ухом завиток,
Что от дыханья трепетал.
Она смотрела на него
Глазами влажными, как ночь.
Слова пьянили, как вино:
-Люблю тебя. Роди мне дочь.
С утра он потерял покой:
То суетился, то скучал.
Потом, закрыв лицо рукой,
Сидел на стуле и молчал.
Жена ворчала, как всегда.
Ругала убежавший суп.
И он отметил, что года
Ей, постаревшей, не к лицу.
Как не идёт ей белый цвет
И пряди крашеных волос…
И целых двадцать восемь лет
Всё как — то было не всерьёз.
Вдруг он вскочил, схватил пальто,
Забыл про шапку и носки.
Все двадцать восемь лет – не то.
Все двадцать восемь зим – тоски.
Нашёл тот дом. У дома – дуб.
Взбежал по лестнице стрелой.
Унять бы дрожь с холодных губ,
И трусость гадкую – долой.
…Наверное она сейчас
Пьет чай и кутается в шаль.
И из её прекрасных глаз
Струится тихая печаль.
А, может, принялась вязать?
А может кружево плести?
Так много надо ей сказать,
А главное сказать – прости.
Открыла дверь. В глазах – вопрос.
Ей было снова двадцать лет.
Каскад каштановых волос…
Знакомый сердцу силуэт.
Над ухом – лёгкий завиток-
Как много лет назад – точь в точь…
- Вы не ошиблись?
- Нет, не мог. Вы Аня?
- Вера. Её дочь.
- А Аня?
- Мамы больше нет. Кто Вы?
Он повернулся вспять:
-Я шёл к ней двадцать восемь лет.
- Она ждала Вас…двадцать пять.
Как закружилась голова!
Как сердце ухнуло в груди!
И вспомнил он её слова
С мольбою: «Ты не уходи!»
Он сгорбился. Поплёлся прочь…
…Сплетенье рук…Слиянье тел…
…Люблю тебя… Роди мне дочь…
А он ведь вправду дочь хотел.
Как странно. Ани больше нет.
Заплакал. Бросил в тишину:
- Я буду много – много лет
Любить тебя. Тебя одну.
He is long twenty-eight years
And twenty eight winters to that
Kept one secret
And there was an approximate husband in the family.
Everything was, it seems, as always:
Wife prepared lunch ...
But suddenly it happened:
He took and remembered about the secret.
Under noise and sour smell,
Grumble narrowed in the morning
He remembered everything to the smallest things,
As if it was yesterday.
She was sitting by the window,
And soft wonderful moonlight
Painted in pale tones
Its beautiful silhouette.
Flowed strands on the shoulders,
Slid snakes on the chest.
And he thought heviar:
I ever marry her!
He remembered everything to the smallest detail:
Line bends, softness of lips,
And the heat of her ordinary speeches,
And outside the window is a huge oak.
Hand plexus, fusion bodies,
Cascade of brown hair,
And how he wanted her
Before the frenzy, to the tears.
Recognition of the thrift flow,
(How he whispered on the ear!)
Funny over the ear curling
That from the breath flutter.
She looked at him
Eyes wet as night.
Words drunk like wine:
-Love you. My daughter is friends.
In the morning he lost rest:
That fussed, I missed.
Then, closing her face with hand,
Sat on a chair and silent.
Wife grumbled as always.
Rugala ran away soup.
And he noted that
She, aged, not to face.
How doesn't it go white color
And straight painted hair ...
And twenty-eight years
Everything was somehow not seriously.
Suddenly he jumped up, grabbed a coat,
Forgot about the cap and socks.
All twenty-eight years - not that.
All twenty-eight winters - longing.
Found the house. At home - oak.
Ran around the stairs arrow.
Having a shiver from the cold lips,
And the cowardice is a naughty one.
... probably she is now
Drinks tea and rumbles into the shawl.
And from her wonderful eyes
Fuck quiet sadness.
And maybe she began to knit?
Or can weave lace?
So much need to say her
And most importantly, I'm sorry.
Opened the door. In the eyes - the question.
She was twenty years again.
Cascade of brown hair ...
Familiar heart silhouette.
Over the ear - light curl
How many years ago - exactly ...
- You are not mistaken?
- No, I could not. Are you Anya?
- Faith. Her daughter.
- And Anya?
- Moms no longer. Who you are?
He turned back:
-I went to her twenty-eight years.
- She waited for you ... twenty five.
How to flash head!
How the heart fluttered in the chest!
And he remembered her words
With Moloto: "You do not go!"
He burned off. Walked away ...
... hand woven ... fusion bodies ...
... I love you ... I have a daughter for me ...
And he really wanted her daughter.
How strange. Ani no more.
Poklal. Threw in silence:
- I will be a lot - many years
To love you. You alone.
And twenty eight winters to that
Kept one secret
And there was an approximate husband in the family.
Everything was, it seems, as always:
Wife prepared lunch ...
But suddenly it happened:
He took and remembered about the secret.
Under noise and sour smell,
Grumble narrowed in the morning
He remembered everything to the smallest things,
As if it was yesterday.
She was sitting by the window,
And soft wonderful moonlight
Painted in pale tones
Its beautiful silhouette.
Flowed strands on the shoulders,
Slid snakes on the chest.
And he thought heviar:
I ever marry her!
He remembered everything to the smallest detail:
Line bends, softness of lips,
And the heat of her ordinary speeches,
And outside the window is a huge oak.
Hand plexus, fusion bodies,
Cascade of brown hair,
And how he wanted her
Before the frenzy, to the tears.
Recognition of the thrift flow,
(How he whispered on the ear!)
Funny over the ear curling
That from the breath flutter.
She looked at him
Eyes wet as night.
Words drunk like wine:
-Love you. My daughter is friends.
In the morning he lost rest:
That fussed, I missed.
Then, closing her face with hand,
Sat on a chair and silent.
Wife grumbled as always.
Rugala ran away soup.
And he noted that
She, aged, not to face.
How doesn't it go white color
And straight painted hair ...
And twenty-eight years
Everything was somehow not seriously.
Suddenly he jumped up, grabbed a coat,
Forgot about the cap and socks.
All twenty-eight years - not that.
All twenty-eight winters - longing.
Found the house. At home - oak.
Ran around the stairs arrow.
Having a shiver from the cold lips,
And the cowardice is a naughty one.
... probably she is now
Drinks tea and rumbles into the shawl.
And from her wonderful eyes
Fuck quiet sadness.
And maybe she began to knit?
Or can weave lace?
So much need to say her
And most importantly, I'm sorry.
Opened the door. In the eyes - the question.
She was twenty years again.
Cascade of brown hair ...
Familiar heart silhouette.
Over the ear - light curl
How many years ago - exactly ...
- You are not mistaken?
- No, I could not. Are you Anya?
- Faith. Her daughter.
- And Anya?
- Moms no longer. Who you are?
He turned back:
-I went to her twenty-eight years.
- She waited for you ... twenty five.
How to flash head!
How the heart fluttered in the chest!
And he remembered her words
With Moloto: "You do not go!"
He burned off. Walked away ...
... hand woven ... fusion bodies ...
... I love you ... I have a daughter for me ...
And he really wanted her daughter.
How strange. Ani no more.
Poklal. Threw in silence:
- I will be a lot - many years
To love you. You alone.
Другие песни исполнителя: