Agatha Christie - 12-17 CD01 The Secret Of Chimneys
текст песни
15
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Agatha Christie - 12-17 CD01 The Secret Of Chimneys - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Ten minutes later, a taxi deposited him at 487 Pont Street He rang the bell and executed a loud rat-tat on the knocker. The door was opened by a grave functionary to whom Bill nodded with the ease of long acquaintance.
'Morning, Chilvers, Mrs Revel in?'
'I believe, sir, that she is just going out.'
'Is that you, Bill?' called a voice over the banisters. 'I thought I recognized that muscular knock. Come up and talk to me.'
Bill looked up at the face that was laughing down on him, and which was always inclined to reduce him - and not him alone - to a state of babbling incoherency. He took the stairs two at a time and clasped Virginia Revel's outstretched hands tightly in his.
'Hullo, Virginia!'
'Hullo, Bill!'
Charm is a very peculiar thing; hundreds of young women, some of them more beautiful than Virginia Revel, might have said 'Hullo, Bill,' with exactly the same intonation, and yet have produced no effect whatever. But those two simple words, uttered by Virginia, had the most intoxicating effect upon Bill.
Virginia Revel was just twenty-seven. She was tall and of an exquisite slimness - indeed, a poem might have been written to her slimness, it was so exquisitely proportioned. Her hair was of real bronze, with the Greenish tint in its gold; she had a determined little chin, a lovely nose, slanting blue eyes that showed a gleam of deepest cornflower between the half-closed lids, and a delicious and quite indescribable mouth that tilted ever so slightly at one corner in what is known as 'the signature of Venus.' It was a wonderfully expressive face, and there was a sort of radiant vitality about her that always challenged attention. It would have been quite impossible ever to ignore Virginia Revel.
She drew Bill into the small drawing-room which was all pale mauve and green and yellow, like crocuses surprised in a meadow.
'Bill, darling,' said Virginia, 'isn't the Foreign Office missing you? I thought they couldn't get on without you.'
'I've brought a message for you from Codders.'
Thus irreverently did Bill allude to his chief.
'And by the way, Virginia, in case he asks, remember that your telephone was out of order this morning.'
'But it hasn't been.'
'I know that. But I said it was.'
'Why? Enlighten me as to this Foreign Office touch.' Bill threw her a reproachful glance.
'So that I could get here and see you, of course.'
'Oh, darling Bill, how dense of me! And how perfectly sweet of you!'
'Chilvers said you were going out.'
'So I was - to Sloane Street. There's a place there where they've got a perfectly wonderful new hip band.'
'A hip band?'
'Yes, Bill, H-I-P hip, B-A-N-D band. A band to confine the hips. You wear it next the skin.'
'I blush for you Virginia. You shouldn't describe your underwear to a young man to whom you are not related. It isn't delicate.'
'But, Bill dear, there's nothing indelicate about hips. We've all got hips - although we poor women are trying awfully hard to pretend we haven't.
'Morning, Chilvers, Mrs Revel in?'
'I believe, sir, that she is just going out.'
'Is that you, Bill?' called a voice over the banisters. 'I thought I recognized that muscular knock. Come up and talk to me.'
Bill looked up at the face that was laughing down on him, and which was always inclined to reduce him - and not him alone - to a state of babbling incoherency. He took the stairs two at a time and clasped Virginia Revel's outstretched hands tightly in his.
'Hullo, Virginia!'
'Hullo, Bill!'
Charm is a very peculiar thing; hundreds of young women, some of them more beautiful than Virginia Revel, might have said 'Hullo, Bill,' with exactly the same intonation, and yet have produced no effect whatever. But those two simple words, uttered by Virginia, had the most intoxicating effect upon Bill.
Virginia Revel was just twenty-seven. She was tall and of an exquisite slimness - indeed, a poem might have been written to her slimness, it was so exquisitely proportioned. Her hair was of real bronze, with the Greenish tint in its gold; she had a determined little chin, a lovely nose, slanting blue eyes that showed a gleam of deepest cornflower between the half-closed lids, and a delicious and quite indescribable mouth that tilted ever so slightly at one corner in what is known as 'the signature of Venus.' It was a wonderfully expressive face, and there was a sort of radiant vitality about her that always challenged attention. It would have been quite impossible ever to ignore Virginia Revel.
She drew Bill into the small drawing-room which was all pale mauve and green and yellow, like crocuses surprised in a meadow.
'Bill, darling,' said Virginia, 'isn't the Foreign Office missing you? I thought they couldn't get on without you.'
'I've brought a message for you from Codders.'
Thus irreverently did Bill allude to his chief.
'And by the way, Virginia, in case he asks, remember that your telephone was out of order this morning.'
'But it hasn't been.'
'I know that. But I said it was.'
'Why? Enlighten me as to this Foreign Office touch.' Bill threw her a reproachful glance.
'So that I could get here and see you, of course.'
'Oh, darling Bill, how dense of me! And how perfectly sweet of you!'
'Chilvers said you were going out.'
'So I was - to Sloane Street. There's a place there where they've got a perfectly wonderful new hip band.'
'A hip band?'
'Yes, Bill, H-I-P hip, B-A-N-D band. A band to confine the hips. You wear it next the skin.'
'I blush for you Virginia. You shouldn't describe your underwear to a young man to whom you are not related. It isn't delicate.'
'But, Bill dear, there's nothing indelicate about hips. We've all got hips - although we poor women are trying awfully hard to pretend we haven't.
Десять минут спустя такси занес его на 487 Понт-стрит, он позвонил в колокол и выполнил громкую тат-тат на молотеке. Дверь была открыта серьезным чиновником, которому Билл кивнул с легкостью давнего знакомства.
«Утро, чилверс, миссис
«Я верю, сэр, что она просто уходит».
«Это ты, Билл?» назвал голос над банистерами. «Я думал, что узнал этот мускулистый стук. Приходи и поговори со мной.
Билл посмотрел на лицо, которое смеялось на него, и которое всегда было склонно уменьшить его - а не на него - до состояния болтании. Он поднял лестницу по двум за раз и крепко в его протяженных руках Вирджинии.
«Халло, Вирджиния!»
«Халло, Билл!»
Очарование - очень своеобразная вещь; Сотни молодых женщин, некоторые из которых более красивы, чем Вирджиния, могли бы сказать «Халло, Билл», с точно такой же интонацией, и все же не оказывали никакого эффекта. Но эти два простых слова, произнесенные Вирджинией, оказали наиболее опьяняющее влияние на законопроект.
Вирджинии Ревель было всего двадцать семь. Она была высокой и из изысканной стройности - действительно, стихотворение могло быть написано ее стройности, оно было так изящно пропорционально. Ее волосы были настоящей бронзы, с зеленоватым оттенком в его золоте; У нее был решительный маленький подбородок, прекрасный нос, наклонные голубые глаза, которые показали блеск из самых глубоких кукурузных заболеваний между полузакрытыми крышками и восхитительный и довольно неописуемый рот, который немного наклонился в один угол в том, что известно как « подпись Венеры. Это было чудесно выразительное лицо, и в ней была своего рода сияющая жизнеспособность, которая всегда стала уделять внимание вниманию. Было бы совершенно невозможно, когда когда -либо игнорировать Вирджинию.
Она втянула Билла в маленькую гостиную, которая была бледной лиловой, зеленой и желтой, как крокусы, удивленные лугом.
«Билл, дорогая, - сказала Вирджиния, - разве министерство иностранных дел не скучает по тебе? Я думал, что они не могли бы продолжаться без тебя.
«Я принес вам сообщение от Codders».
Таким образом, непочтительно сделал Билл Аллед своему вождю.
«И, кстати, Вирджиния, если он спрашивает, помните, что ваш телефон был вне порядок сегодня утром».
«Но этого не было».
'Я знаю это. Но я сказал, что это было.
'Почему? Просветите меня в отношении этого прикосновения иностранного офиса. Билл бросил ей убедительный взгляд.
«Чтобы я мог добраться сюда и увидеть тебя, конечно».
«О, дорогая Билл, как меня плотно! И как совершенно мило с твоей стороны!
«Чилверс сказал, что вы выходите».
«Итак, я был - на Слоун -стрит. Там есть место, где у них есть совершенно замечательная новая хип -группа.
'Хип -группа?
«Да, Билл, H-I-P Hip, B-A-N-D Band. Группа, чтобы ограничить бедра. Вы носите его рядом с кожей.
«Я краснею для тебя, Вирджиния. Вы не должны описывать свое нижнее белье молодому человеку, с которым вы не связаны. Это не деликатно ».
«Но, Билл, дорогой, в бедрах нет ничего неотложного. У всех нас есть бедра - хотя мы, бедные женщины, очень стараемся притворяться, что у нас нет.
«Утро, чилверс, миссис
«Я верю, сэр, что она просто уходит».
«Это ты, Билл?» назвал голос над банистерами. «Я думал, что узнал этот мускулистый стук. Приходи и поговори со мной.
Билл посмотрел на лицо, которое смеялось на него, и которое всегда было склонно уменьшить его - а не на него - до состояния болтании. Он поднял лестницу по двум за раз и крепко в его протяженных руках Вирджинии.
«Халло, Вирджиния!»
«Халло, Билл!»
Очарование - очень своеобразная вещь; Сотни молодых женщин, некоторые из которых более красивы, чем Вирджиния, могли бы сказать «Халло, Билл», с точно такой же интонацией, и все же не оказывали никакого эффекта. Но эти два простых слова, произнесенные Вирджинией, оказали наиболее опьяняющее влияние на законопроект.
Вирджинии Ревель было всего двадцать семь. Она была высокой и из изысканной стройности - действительно, стихотворение могло быть написано ее стройности, оно было так изящно пропорционально. Ее волосы были настоящей бронзы, с зеленоватым оттенком в его золоте; У нее был решительный маленький подбородок, прекрасный нос, наклонные голубые глаза, которые показали блеск из самых глубоких кукурузных заболеваний между полузакрытыми крышками и восхитительный и довольно неописуемый рот, который немного наклонился в один угол в том, что известно как « подпись Венеры. Это было чудесно выразительное лицо, и в ней была своего рода сияющая жизнеспособность, которая всегда стала уделять внимание вниманию. Было бы совершенно невозможно, когда когда -либо игнорировать Вирджинию.
Она втянула Билла в маленькую гостиную, которая была бледной лиловой, зеленой и желтой, как крокусы, удивленные лугом.
«Билл, дорогая, - сказала Вирджиния, - разве министерство иностранных дел не скучает по тебе? Я думал, что они не могли бы продолжаться без тебя.
«Я принес вам сообщение от Codders».
Таким образом, непочтительно сделал Билл Аллед своему вождю.
«И, кстати, Вирджиния, если он спрашивает, помните, что ваш телефон был вне порядок сегодня утром».
«Но этого не было».
'Я знаю это. Но я сказал, что это было.
'Почему? Просветите меня в отношении этого прикосновения иностранного офиса. Билл бросил ей убедительный взгляд.
«Чтобы я мог добраться сюда и увидеть тебя, конечно».
«О, дорогая Билл, как меня плотно! И как совершенно мило с твоей стороны!
«Чилверс сказал, что вы выходите».
«Итак, я был - на Слоун -стрит. Там есть место, где у них есть совершенно замечательная новая хип -группа.
'Хип -группа?
«Да, Билл, H-I-P Hip, B-A-N-D Band. Группа, чтобы ограничить бедра. Вы носите его рядом с кожей.
«Я краснею для тебя, Вирджиния. Вы не должны описывать свое нижнее белье молодому человеку, с которым вы не связаны. Это не деликатно ».
«Но, Билл, дорогой, в бедрах нет ничего неотложного. У всех нас есть бедра - хотя мы, бедные женщины, очень стараемся притворяться, что у нас нет.
Другие песни исполнителя: