Вера Полозкова - Колыбельная
текст песни
22
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Вера Полозкова - Колыбельная - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
А ты спи-усни, мое сердце, давай-ка, иди ровнее, прохожих не окликай. Не толкай меня что есть силы, не отвлекай, ты давай к хорошему привыкай. И если что-то в тебе жило, а теперь вот ноет - оно пускай; как там маленький мальчик Мук, с кем там маленький мальчик Кай - то уже совсем не твои дела.
Ай как раньше да все алмазы слетали с губ, ты все делало скок-поскок; а теперь язык стал неповоротлив, тяжел и скуп, словно состоит из железных скоб. И на месте сердца узи видит полый куб, и кромешную тишину слышит стетоскоп. Мук теперь падишах, Каю девочка первенца родила.
Мы-то раньше тонули, плавились в этом хмеле, росли любовными сомелье; всё могли, всем кругом прекословить смели, так хорошо хохотать умели, что было слышно за двадцать лье; певчие дети, все закадычные пустомели, мели-емели, в густом загаре, в одном белье -
И засели в гнилье, и зеваем - аж шире рта.
И никто не узнает, как все это шкворчит и вьется внутри, ужом на сковороде. Вьется указательным по витрине, да зубочисткой по барной стойке, неважно, вилами по воде; рассыпается кориандром, пшеничным, тминным зерном в ворде, -
Мук, как водится, весь в труде, Кай давно не верит подобной белиберде.
У тебя в электрокардиограмме одна сплошная,
Да, разделительная черта.
Ай как раньше да все алмазы слетали с губ, ты все делало скок-поскок; а теперь язык стал неповоротлив, тяжел и скуп, словно состоит из железных скоб. И на месте сердца узи видит полый куб, и кромешную тишину слышит стетоскоп. Мук теперь падишах, Каю девочка первенца родила.
Мы-то раньше тонули, плавились в этом хмеле, росли любовными сомелье; всё могли, всем кругом прекословить смели, так хорошо хохотать умели, что было слышно за двадцать лье; певчие дети, все закадычные пустомели, мели-емели, в густом загаре, в одном белье -
И засели в гнилье, и зеваем - аж шире рта.
И никто не узнает, как все это шкворчит и вьется внутри, ужом на сковороде. Вьется указательным по витрине, да зубочисткой по барной стойке, неважно, вилами по воде; рассыпается кориандром, пшеничным, тминным зерном в ворде, -
Мук, как водится, весь в труде, Кай давно не верит подобной белиберде.
У тебя в электрокардиограмме одна сплошная,
Да, разделительная черта.
And you saw a mustache, my heart, come on, go even more, do not go through passers-by. Do not push me that there is strength, do not distract, let's get used to the good. And if something has lived in you, and now it is aching - let it be; How is there a little boy torment, with whom there is a little boy Kai - it is not at all your business.
Ah, as before, yes all diamonds flew off the lips, you did everything a skok-pink; And now the tongue has become clumsy, heavy and stingy, as if consist of iron brackets. And in the place of the heart, an ultrasound is a hollow cube, and a stethoscope hears outrageous silence. The torment is now the padishah, the girl gave birth to the first -born girl.
We used to drown before, melted in this hops, grew up love of sommelier; Everyone could, they boldly blamed everyone around, they knew how to laugh so well that it was heard in twenty leagues; Singing children, all bosomed emptys, shallows, in a dense tan, in one underwear -
And we settled in rot, and yawn - already wider than the mouth.
And no one will know how all this is screed and curl inside, a strip in a pan. Curls with the index in the window, and with a toothpick on the bar, it does not matter, with a pitchfork on the water; crumbles with the coriander, wheat, cable grain in Word, -
The torment, as usual, is all in work, Kai has not believed such a Beliberd for a long time.
You have one continuous in the electrocardiogram,
Yes, a dividing line.
Ah, as before, yes all diamonds flew off the lips, you did everything a skok-pink; And now the tongue has become clumsy, heavy and stingy, as if consist of iron brackets. And in the place of the heart, an ultrasound is a hollow cube, and a stethoscope hears outrageous silence. The torment is now the padishah, the girl gave birth to the first -born girl.
We used to drown before, melted in this hops, grew up love of sommelier; Everyone could, they boldly blamed everyone around, they knew how to laugh so well that it was heard in twenty leagues; Singing children, all bosomed emptys, shallows, in a dense tan, in one underwear -
And we settled in rot, and yawn - already wider than the mouth.
And no one will know how all this is screed and curl inside, a strip in a pan. Curls with the index in the window, and with a toothpick on the bar, it does not matter, with a pitchfork on the water; crumbles with the coriander, wheat, cable grain in Word, -
The torment, as usual, is all in work, Kai has not believed such a Beliberd for a long time.
You have one continuous in the electrocardiogram,
Yes, a dividing line.
Другие песни исполнителя: