Вера Полозкова - Медленный танец
текст песни
72
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Вера Полозкова - Медленный танец - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.
Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.
Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.
Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.
И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.
Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.
Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.
Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.
Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.
Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.
Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.
Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.
Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.
И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.
It is terribly easy to laugh with him, it says, drinks, teases; In it, a man has not yet gained yet; She looks at the eyelashes - almost a tigress, hugging a young.
He is a beautiful, funny, his eyes are pistachio; It is always silent suddenly, always lyric; He wants so much that even slightly swaying; In the fingers, barous electricity.
He is a little explicit; He has a sapphire, like Wilde in that fairy tale; His speech is high; He pulls it to film, take pictures - well, to immortal, perpetuate.
He is none and all - these teeth claws, those on the neck hang, without holding back sobs. She burns this nursery, this smell thirst for a full possession, and jealous - unfounded, but desperately. Even more, aware of its disinfect. They go together; Outlet; single Silence, hot summer noon, griesta griest.
I would just go with him, listen to how he sets out, watch him, "So I will hide - you will not find me"; She is older and also almost beautiful. Only hopeless.
She reads something to him, a little manners; The sun smears in condensed milkheads two of them oval. She sobs - sorry, Impressed something. Missed.
I waited for you, says, I knew how you look like you laugh like a strand throw from the forehead; I have all that any love - I have been miscarriage, I really thought - everything, I do not endure, disadone. Correct - and in a month I wake up and in the inside the black hot iodine yes resin. And here, looked, - Live was born. Pushed. Smiles. Find out.
He nods; He and sad, and exhausively; Throws his nose in her shoulder, hugs, harvested. He does not like her, probably since January is still - but Tomim the guilty of a seniority of a high school student.
It will soon disappear; Both agreed on the impasse; "I am random and alien to you." He holds it, will help her to carry a suitcase; It will feature him in the arms, leaving.
And some kind of conduit or cleaner, looking at how she froze in the wife of Lot - stops, quietly chops, it will shine tiredly - and for the evening there will be some kind of.
He is a beautiful, funny, his eyes are pistachio; It is always silent suddenly, always lyric; He wants so much that even slightly swaying; In the fingers, barous electricity.
He is a little explicit; He has a sapphire, like Wilde in that fairy tale; His speech is high; He pulls it to film, take pictures - well, to immortal, perpetuate.
He is none and all - these teeth claws, those on the neck hang, without holding back sobs. She burns this nursery, this smell thirst for a full possession, and jealous - unfounded, but desperately. Even more, aware of its disinfect. They go together; Outlet; single Silence, hot summer noon, griesta griest.
I would just go with him, listen to how he sets out, watch him, "So I will hide - you will not find me"; She is older and also almost beautiful. Only hopeless.
She reads something to him, a little manners; The sun smears in condensed milkheads two of them oval. She sobs - sorry, Impressed something. Missed.
I waited for you, says, I knew how you look like you laugh like a strand throw from the forehead; I have all that any love - I have been miscarriage, I really thought - everything, I do not endure, disadone. Correct - and in a month I wake up and in the inside the black hot iodine yes resin. And here, looked, - Live was born. Pushed. Smiles. Find out.
He nods; He and sad, and exhausively; Throws his nose in her shoulder, hugs, harvested. He does not like her, probably since January is still - but Tomim the guilty of a seniority of a high school student.
It will soon disappear; Both agreed on the impasse; "I am random and alien to you." He holds it, will help her to carry a suitcase; It will feature him in the arms, leaving.
And some kind of conduit or cleaner, looking at how she froze in the wife of Lot - stops, quietly chops, it will shine tiredly - and for the evening there will be some kind of.
Другие песни исполнителя: