Вера Полозкова - Саше Маноцкову, Мама, Осень, Мало ли, Снова не мы
текст песни
28
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Вера Полозкова - Саше Маноцкову, Мама, Осень, Мало ли, Снова не мы - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
саше маноцкову
что за жизнь - то пятница, то среда.
то венеция, то варшава.
я профессор музыки. голова у меня седа
и шершава.
музыка ведет сквозь нужду, сквозь неверие и вражду,
как поток, если не боишься лишиться рафта.
если кто-то звонит мне в дверь, я кричу, что я никого не жду.
это правда.
обо всех, кроме тэсс - в тех краях, куда меня после смерти распределят,
я найду телефонный справочник, позвоню ей уже с вокзала.
она скажет "здравствуйте?"..
впрочем, что б она ни сказала, -
я буду рад.
Полозкова,16 апреля 2009 года.
как они говорят, мама, как они воздевают бровки,
бабочки-однодневки, такие, ангелы-полукровки,
кожа сладкие сливки,
вдоль каждой шеи татуировки,
пузырьки поднимаются по загривку, как в газировке,
отключают сознание при передозировке,
это при моей-то железной выправке, мама,
дьявольской тренировке
мама, как они смотрят поверх тебя, если им не друг ты,
мама, как они улыбаются леденяще, когда им враг ты;
диетические питательные продукты
натуральные человеческие экстракты
полые объекты, мама, скуластые злые фрукты,
бесполезные говорящие
артефакты
как они одеты, мама, как им все вещи великоваты
самые скелеты
у них тончайшей ручной работы
терракотовые солдаты, мама,
воинственные пустоты,
белокурые роботы, мама, голые мегаватты,
как заставишь себя любить настоящих, что ты,
когда рядом такие вкусные
суррогаты
осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, словно масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат между пальцев - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего, ничего, ничего не жаль.
мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
что за жизнь - то пятница, то среда.
то венеция, то варшава.
я профессор музыки. голова у меня седа
и шершава.
музыка ведет сквозь нужду, сквозь неверие и вражду,
как поток, если не боишься лишиться рафта.
если кто-то звонит мне в дверь, я кричу, что я никого не жду.
это правда.
обо всех, кроме тэсс - в тех краях, куда меня после смерти распределят,
я найду телефонный справочник, позвоню ей уже с вокзала.
она скажет "здравствуйте?"..
впрочем, что б она ни сказала, -
я буду рад.
Полозкова,16 апреля 2009 года.
как они говорят, мама, как они воздевают бровки,
бабочки-однодневки, такие, ангелы-полукровки,
кожа сладкие сливки,
вдоль каждой шеи татуировки,
пузырьки поднимаются по загривку, как в газировке,
отключают сознание при передозировке,
это при моей-то железной выправке, мама,
дьявольской тренировке
мама, как они смотрят поверх тебя, если им не друг ты,
мама, как они улыбаются леденяще, когда им враг ты;
диетические питательные продукты
натуральные человеческие экстракты
полые объекты, мама, скуластые злые фрукты,
бесполезные говорящие
артефакты
как они одеты, мама, как им все вещи великоваты
самые скелеты
у них тончайшей ручной работы
терракотовые солдаты, мама,
воинственные пустоты,
белокурые роботы, мама, голые мегаватты,
как заставишь себя любить настоящих, что ты,
когда рядом такие вкусные
суррогаты
осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, словно масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;
так осу, убив, держат между пальцев - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего, ничего, ничего не жаль.
мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица
мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё
мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
Sasha Manotskova
What kind of life is Friday, then environment.
Either Venice, then Warsaw.
I am a professor of music. my head is a set
And Shershava.
Music leads through need, through unbelief and enmity,
Like a stream, if you are not afraid to lose raft.
If someone calls me on the door, I shout that I am not waiting for anyone.
this is true.
About everyone except Tess - in those parts where they will distribute me after death,
I will find a telephone directory, I'll call her from the station.
She will say "Hello?" ..
However, what could she say, -
I'll be happy.
Polozkova, April 16, 2009.
As they say, mom, how they make eyebrows,
One-day butterflies, such, gaituries,
Skin cream,
along each neck of the tattoo,
Bubbles rise by scruff, as in soda,
turn off the consciousness with an overdose,
This is with my iron bearing, mom,
Devil's training
Mom, how they look on top of you, if they are not a friend,
Mom, how they smile outly when they are an enemy you are;
Dietary nutrient products
Natural human extracts
hollow objects, mom, cheeky evil fruits,
Useless speakers
Artifacts
how they are dressed, mom, how they are all things too big
The skeletons are
they have the finest handmade
Terracotta soldiers, mom,
warlike voids,
Blond robots, mom, naked megavatts,
How to make yourself love the real ones that you,
When there are so delicious nearby
surrogates
Autumn is again worn from the sleeves,
Electrizes the hair - the gate is narrow.
My boy, I hope you are healthy
And take care of too much loads.
The world puts you in books of fragrant words,
And in the speakers - new music.
The city after the summer is thin,
chilly, as in seven in the morning after the party.
nothing moves, even smoke;
Only birds under the sky swim like a seagulls,
And the passerby laughs a ferry, already gray.
You had hands with an intricate veins,
Hot laughter and short shryg on the chin.
The lighthouses looked at us as if to orphans,
The sea was sprayed like an oil in a frying pan,
It smelled of dark wines from the tavern;
So the Os, having killed, hold between the fingers - "Strong. Strong."
So bombed come from the cinema.
So autumn enters - always from the orchestra, like Frank Sinatra.
Someone remembers us together. For the sake of such a frame
Nothing, nothing, nothing sorry.
You never know who comes to you in the night, pulls the peel over their heads,
Trusts you bone grains, juice and pulp
You never know who rises stones and bricks, walks under the armor through a cold or heat,
To die with you with awkwardness, howl and cry
You never know who lies on your elbow, at the scoundrel,
and cannot utter anything, and breeds slush
in the middle of the bed, on both sides of
You never know who looks at you, as if shooting around,
And he counts seconds, and remembers both:
a hole in the corner of a smile, wrinkle at the beginning of the forehead,
tattoo, discreet, like a test
You never know who sews through
In whom you are an axis
Cold point
You never know who is all in love with love,
so as not to live, -
Through the light, throat, palate,
And for two years he does not know how to get out of her now
You never know who knows how to throw and tear, put words into clips,
yes play some performances there
But when it comes, it lays into your bed, it becomes alive barely,
And it is tempting you to escape, is it not so
The rain is noisy, like a boiling kettle, rising from the fifth floor to the sixth floor
Sit with sleepless you never know when his strength was exhausted
he will remember when you betray him
What kind of life is Friday, then environment.
Either Venice, then Warsaw.
I am a professor of music. my head is a set
And Shershava.
Music leads through need, through unbelief and enmity,
Like a stream, if you are not afraid to lose raft.
If someone calls me on the door, I shout that I am not waiting for anyone.
this is true.
About everyone except Tess - in those parts where they will distribute me after death,
I will find a telephone directory, I'll call her from the station.
She will say "Hello?" ..
However, what could she say, -
I'll be happy.
Polozkova, April 16, 2009.
As they say, mom, how they make eyebrows,
One-day butterflies, such, gaituries,
Skin cream,
along each neck of the tattoo,
Bubbles rise by scruff, as in soda,
turn off the consciousness with an overdose,
This is with my iron bearing, mom,
Devil's training
Mom, how they look on top of you, if they are not a friend,
Mom, how they smile outly when they are an enemy you are;
Dietary nutrient products
Natural human extracts
hollow objects, mom, cheeky evil fruits,
Useless speakers
Artifacts
how they are dressed, mom, how they are all things too big
The skeletons are
they have the finest handmade
Terracotta soldiers, mom,
warlike voids,
Blond robots, mom, naked megavatts,
How to make yourself love the real ones that you,
When there are so delicious nearby
surrogates
Autumn is again worn from the sleeves,
Electrizes the hair - the gate is narrow.
My boy, I hope you are healthy
And take care of too much loads.
The world puts you in books of fragrant words,
And in the speakers - new music.
The city after the summer is thin,
chilly, as in seven in the morning after the party.
nothing moves, even smoke;
Only birds under the sky swim like a seagulls,
And the passerby laughs a ferry, already gray.
You had hands with an intricate veins,
Hot laughter and short shryg on the chin.
The lighthouses looked at us as if to orphans,
The sea was sprayed like an oil in a frying pan,
It smelled of dark wines from the tavern;
So the Os, having killed, hold between the fingers - "Strong. Strong."
So bombed come from the cinema.
So autumn enters - always from the orchestra, like Frank Sinatra.
Someone remembers us together. For the sake of such a frame
Nothing, nothing, nothing sorry.
You never know who comes to you in the night, pulls the peel over their heads,
Trusts you bone grains, juice and pulp
You never know who rises stones and bricks, walks under the armor through a cold or heat,
To die with you with awkwardness, howl and cry
You never know who lies on your elbow, at the scoundrel,
and cannot utter anything, and breeds slush
in the middle of the bed, on both sides of
You never know who looks at you, as if shooting around,
And he counts seconds, and remembers both:
a hole in the corner of a smile, wrinkle at the beginning of the forehead,
tattoo, discreet, like a test
You never know who sews through
In whom you are an axis
Cold point
You never know who is all in love with love,
so as not to live, -
Through the light, throat, palate,
And for two years he does not know how to get out of her now
You never know who knows how to throw and tear, put words into clips,
yes play some performances there
But when it comes, it lays into your bed, it becomes alive barely,
And it is tempting you to escape, is it not so
The rain is noisy, like a boiling kettle, rising from the fifth floor to the sixth floor
Sit with sleepless you never know when his strength was exhausted
he will remember when you betray him
Другие песни исполнителя: