Владимир Болотин - Странник
текст песни
12
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Владимир Болотин - Странник - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Стуча клюкой по стоптанным ступеням
И острым взглядом раздвигая стены,
Вошёл в мой дом отпетый гость согбенный,
Прохожий странник – в седине, как в пене.
Приют он не просил, и я не бросил
В ответ ему сочувственный отказ.
Он просто сел за стол, как будто в гости
Был зван, забыв, что Бог ему подаст.
Ладонь шершава, посох глаже тени,
Морщины глубоки уже настолько,
Что лик, казалось, слеплен был из долек:
Любви, печали, доли и спасенья.
И не был слеп он, чтоб не видеть хлеба.
И не был сыт, смиренно чтоб просить.
Он просто сел, сломал хлеб об колено
И съел ломоть, забыв перекрестить.
Ах, знал бы он, что в доме – скоро вечность.
Не верят в Бога и не топят печек...
И на вопрос, не завелась ли нечисть,
Пожмут плечами – и в трубу, так легче.
Ах, знал бы он, что ночь темнее стала,
Хоть свечи заменил электросвет.
И что горит над домом тёмно-ало
Одна звезда, одна звезда для всех.
И суть вещей, и боль предвосхищенья
Он знал. И то, что сбудется потом...
И хлеб, и дом он освятил, но не крещеньем,
А предстоящим будущем крестом.
Прошли века, простые словно гаммы,
От дорождения Христа до домарксизма,
До синевы, распятой пыльной рамой,
Что вдруг напомнит что-то выше истин.
А был ли он? Спросите у соседей.
А люди, что живут доныне здесь
В любви, в печали, в доле и в спасенье,
Твердят: хлеб наш насущный даждь нам днесь.
И острым взглядом раздвигая стены,
Вошёл в мой дом отпетый гость согбенный,
Прохожий странник – в седине, как в пене.
Приют он не просил, и я не бросил
В ответ ему сочувственный отказ.
Он просто сел за стол, как будто в гости
Был зван, забыв, что Бог ему подаст.
Ладонь шершава, посох глаже тени,
Морщины глубоки уже настолько,
Что лик, казалось, слеплен был из долек:
Любви, печали, доли и спасенья.
И не был слеп он, чтоб не видеть хлеба.
И не был сыт, смиренно чтоб просить.
Он просто сел, сломал хлеб об колено
И съел ломоть, забыв перекрестить.
Ах, знал бы он, что в доме – скоро вечность.
Не верят в Бога и не топят печек...
И на вопрос, не завелась ли нечисть,
Пожмут плечами – и в трубу, так легче.
Ах, знал бы он, что ночь темнее стала,
Хоть свечи заменил электросвет.
И что горит над домом тёмно-ало
Одна звезда, одна звезда для всех.
И суть вещей, и боль предвосхищенья
Он знал. И то, что сбудется потом...
И хлеб, и дом он освятил, но не крещеньем,
А предстоящим будущем крестом.
Прошли века, простые словно гаммы,
От дорождения Христа до домарксизма,
До синевы, распятой пыльной рамой,
Что вдруг напомнит что-то выше истин.
А был ли он? Спросите у соседей.
А люди, что живут доныне здесь
В любви, в печали, в доле и в спасенье,
Твердят: хлеб наш насущный даждь нам днесь.
Knocked with a key on the worn steps
And spreading the walls with a sharp look,
A hot guest has entered my house,
A passerby wanderer is in gray hair, as in foam.
He did not ask for a shelter, and I did not quit
In response, he is a sympathetic refusal.
He just sat down at the table, as if to visit
He was called, forgetting that God would give him.
Shershava's palm, iron -shaped staff,
Wrinkles are already so deep,
That the face seemed to be cast from the lobules:
Love, sadness, share and salvation.
And he was not blind, so as not to see bread.
And he was not full, humbly to ask.
He just sat down, broke bread on his knee
And he ate a breakthrough, forgetting to cross.
Ah, he would know that in the house - an eternity soon.
Do not believe in God and do not drown the stoves ...
And when asked if evil spirits have started,
They will shuffle his shoulders - and in the pipe, so easier.
Ah, he would have known that the night became darker,
Although the candles replaced the electric light.
And what burns over the house dark
One star, one star for everyone.
And the essence of things, and the pain of anticipation
He knew. And what will come true later ...
And he consecrated bread and the house, but not by baptism,
And the upcoming future cross.
Centuries have passed, simple gamms,
From the road of Christ to the homersism,
To the blue, crucified as a dusty frame,
What suddenly reminds of something above truths.
Was he? Ask your neighbors.
And the people who live to the bottom here
In love, in sorrow, in share and in salvation,
Told: Our daily bread is given to us now.
And spreading the walls with a sharp look,
A hot guest has entered my house,
A passerby wanderer is in gray hair, as in foam.
He did not ask for a shelter, and I did not quit
In response, he is a sympathetic refusal.
He just sat down at the table, as if to visit
He was called, forgetting that God would give him.
Shershava's palm, iron -shaped staff,
Wrinkles are already so deep,
That the face seemed to be cast from the lobules:
Love, sadness, share and salvation.
And he was not blind, so as not to see bread.
And he was not full, humbly to ask.
He just sat down, broke bread on his knee
And he ate a breakthrough, forgetting to cross.
Ah, he would know that in the house - an eternity soon.
Do not believe in God and do not drown the stoves ...
And when asked if evil spirits have started,
They will shuffle his shoulders - and in the pipe, so easier.
Ah, he would have known that the night became darker,
Although the candles replaced the electric light.
And what burns over the house dark
One star, one star for everyone.
And the essence of things, and the pain of anticipation
He knew. And what will come true later ...
And he consecrated bread and the house, but not by baptism,
And the upcoming future cross.
Centuries have passed, simple gamms,
From the road of Christ to the homersism,
To the blue, crucified as a dusty frame,
What suddenly reminds of something above truths.
Was he? Ask your neighbors.
And the people who live to the bottom here
In love, in sorrow, in share and in salvation,
Told: Our daily bread is given to us now.
Другие песни исполнителя: