Finter - Я убит подо Ржевом
текст песни
28
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Finter - Я убит подо Ржевом - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом, при жестоком налете.
Я не слышал разрыва
И не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире
До конца его дней —
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облаком пыли
Ходит рожь на холме.
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе.
Где — травинку к травинке —
Речка травы прядет,
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Летом горького года
Я убит. Для меня —
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю —
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?
Этот месяц был страшен.
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда! Задачи
Той не выиграл враг.
Нет же, нет! А иначе,
Даже мертвому, — как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — Спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас.
На земле на проверке
Выкликают не нас.
Мы — что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память —
Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава —
Невеселый резон.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам все это, живые.
Нам — отрада одна,
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос,
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это горькое право
Нам навеки дано,
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Всем привычно и ясно.
Но да будет оно
С нашей верой согласно...
В безымянном болоте,
В пятой роте,
На левом, при жестоком налете.
Я не слышал разрыва
И не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире
До конца его дней —
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облаком пыли
Ходит рожь на холме.
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе.
Где — травинку к травинке —
Речка травы прядет,
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Летом горького года
Я убит. Для меня —
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю —
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?
Этот месяц был страшен.
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда! Задачи
Той не выиграл враг.
Нет же, нет! А иначе,
Даже мертвому, — как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — Спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас.
На земле на проверке
Выкликают не нас.
Мы — что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память —
Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава —
Невеселый резон.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам все это, живые.
Нам — отрада одна,
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос,
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это горькое право
Нам навеки дано,
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Всем привычно и ясно.
Но да будет оно
С нашей верой согласно...
I am killed under Rzhev,
In the nameless swamp,
In the fifth company,
On the left, with a brutal plaque.
I did not hear the gap
And did not see that flash - -
Exactly to the abyss from the cliff -
And neither the bottom nor the tires.
And in all this world
Until the end of his days -
No loop, no bangs
With my tunic.
I am where the roots are blind
Looking for food in darkness;
I am with a cloud of dust
Rye on the hill.
I am where the cockerel scream
At dawn along the dew;
I am where your cars
The air is torn on the highway.
Where - a blade of grass -
The river of the grass is spinning
Where on the wake
Even the mother will not come.
In the summer of the bitter year
I am killed. For me -
No news, no reports
After this day.
Calculate, alive,
How many deadlines ago
Was at the front for the first time
Suddenly named Stalingrad.
The front was burning without subtracting
Like a scar on the body.
I am killed and I don't know -
Is our Rzhev finally?
Whether ours restrained
There, on the middle Don?
This month was terrible.
It was all at stake.
Really until the fall
There was already a don behind him
And at least with wheels
Did he break to the Volga?
No it is not true! Tasks
That enemy did not win.
No, no! Otherwise,
Even the dead - how?
And the dead, mute,
There is an ONE ONE:
We fell for our homeland,
But she - saved.
Our eyes faded
The flame of the heart went out.
On the ground at the check
Not us out.
We are a bump, that a stone,
Even deaf, darker.
Our eternal memory -
Who envies her?
Our ashes is rightfully
He took possession of the chernozem.
Our eternal glory -
A sad reason.
We have our own combat
Do not wear orders.
All this is alive to you.
We are the same thing, one
That it was not without reason that they fought
We are for the Motherland.
Let our voice not hear
You must know him.
You should have been, brothers,
Resist like a wall
For the dead curses -
This punishment is terrible.
This is a bitter right
We are given forever
And behind us it -
This is a bitter right.
In the summer, in the forty -second,
I have been buried without a grave.
Everything that was later,
Death deprived me.
All that maybe for a long time
Everyone is familiar and clear.
But let it be
With our faith according to ...
In the nameless swamp,
In the fifth company,
On the left, with a brutal plaque.
I did not hear the gap
And did not see that flash - -
Exactly to the abyss from the cliff -
And neither the bottom nor the tires.
And in all this world
Until the end of his days -
No loop, no bangs
With my tunic.
I am where the roots are blind
Looking for food in darkness;
I am with a cloud of dust
Rye on the hill.
I am where the cockerel scream
At dawn along the dew;
I am where your cars
The air is torn on the highway.
Where - a blade of grass -
The river of the grass is spinning
Where on the wake
Even the mother will not come.
In the summer of the bitter year
I am killed. For me -
No news, no reports
After this day.
Calculate, alive,
How many deadlines ago
Was at the front for the first time
Suddenly named Stalingrad.
The front was burning without subtracting
Like a scar on the body.
I am killed and I don't know -
Is our Rzhev finally?
Whether ours restrained
There, on the middle Don?
This month was terrible.
It was all at stake.
Really until the fall
There was already a don behind him
And at least with wheels
Did he break to the Volga?
No it is not true! Tasks
That enemy did not win.
No, no! Otherwise,
Even the dead - how?
And the dead, mute,
There is an ONE ONE:
We fell for our homeland,
But she - saved.
Our eyes faded
The flame of the heart went out.
On the ground at the check
Not us out.
We are a bump, that a stone,
Even deaf, darker.
Our eternal memory -
Who envies her?
Our ashes is rightfully
He took possession of the chernozem.
Our eternal glory -
A sad reason.
We have our own combat
Do not wear orders.
All this is alive to you.
We are the same thing, one
That it was not without reason that they fought
We are for the Motherland.
Let our voice not hear
You must know him.
You should have been, brothers,
Resist like a wall
For the dead curses -
This punishment is terrible.
This is a bitter right
We are given forever
And behind us it -
This is a bitter right.
In the summer, in the forty -second,
I have been buried without a grave.
Everything that was later,
Death deprived me.
All that maybe for a long time
Everyone is familiar and clear.
But let it be
With our faith according to ...