Kari Bremnes - Montreal
текст песни
14
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Kari Bremnes - Montreal - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
I saw that she was rather young.
She was standing at the counter of a dusty old arcade.
She must have weighed at least 200 pounds,
But everything she sold was slim and finely made.
I'd seen nothing so enchanting for so long.
This was Montreal, I was hiding from the rain.
She wore black fingernails and went right into a song,
As she slowly came to me with this refrain:
I'm selling all my mother's clothes:
Her lingerie, her skirts and coats.
Her beauty was as pure as this affair is sordid.
I'm selling all my mother's clothes,
And, yes, I find it morbid.
She chain-smoked as she handled dark velour.
These hand-made things she showed me in her dramatic fashion.
She saw for me these clothes held an allure,
The moiré and silk seemed to stir my passion.
It was Dior, it was Chanel, a certain cut, a seamless seam.
The black-nailed girl could clearly see my weakness.
A weakness fed by a strange and sensuous dream.
With a joyless laugh she said those lines again:
I'm selling all my mother's clothes:
Her lingerie, her skirts and coats.
Her beauty was as pure as this affair is sordid.
I'm selling all my mother's clothes,
And, yes, I find it morbid.
She showed me last a handbag made of velvet.
In it were expensive stones like amethyst and jade.
Black sapphires had been shaped just like a rose.
For the funeral of a lover her mother had them made.
It probably was Paris where he died, is what she said,
As this big forgotten daughter glanced towards the window.
I'll sell the sapphires cheap, the man's long dead!
With a vacant laugh she gave those lines again:
I'm selling all my mother's clothes:
Her lingerie, her skirts and coats.
Her beauty was as pure as this affair is sordid.
I'm selling all my mother's clothes,
And, yes, I find it morbid.
She was standing at the counter of a dusty old arcade.
She must have weighed at least 200 pounds,
But everything she sold was slim and finely made.
I'd seen nothing so enchanting for so long.
This was Montreal, I was hiding from the rain.
She wore black fingernails and went right into a song,
As she slowly came to me with this refrain:
I'm selling all my mother's clothes:
Her lingerie, her skirts and coats.
Her beauty was as pure as this affair is sordid.
I'm selling all my mother's clothes,
And, yes, I find it morbid.
She chain-smoked as she handled dark velour.
These hand-made things she showed me in her dramatic fashion.
She saw for me these clothes held an allure,
The moiré and silk seemed to stir my passion.
It was Dior, it was Chanel, a certain cut, a seamless seam.
The black-nailed girl could clearly see my weakness.
A weakness fed by a strange and sensuous dream.
With a joyless laugh she said those lines again:
I'm selling all my mother's clothes:
Her lingerie, her skirts and coats.
Her beauty was as pure as this affair is sordid.
I'm selling all my mother's clothes,
And, yes, I find it morbid.
She showed me last a handbag made of velvet.
In it were expensive stones like amethyst and jade.
Black sapphires had been shaped just like a rose.
For the funeral of a lover her mother had them made.
It probably was Paris where he died, is what she said,
As this big forgotten daughter glanced towards the window.
I'll sell the sapphires cheap, the man's long dead!
With a vacant laugh she gave those lines again:
I'm selling all my mother's clothes:
Her lingerie, her skirts and coats.
Her beauty was as pure as this affair is sordid.
I'm selling all my mother's clothes,
And, yes, I find it morbid.
Я видел, что она была довольно молода.
Она стояла у стойки пыльной старой аркады.
Должно быть, она весила не менее 200 фунтов,
Но все, что она продала, было тонким и мелко сделанным.
Я так долго не видел ничего очаровательного.
Это был Монреаль, я прятался от дождя.
Она носила черные ногти и вошла прямо в песню,
Когда она медленно пришла ко мне с этим рефреном:
Я продаю всю одежду моей матери:
Ее нижнее белье, ее юбки и пальто.
Ее красота была такой же чистой, как и это дело.
Я продаю всю одежду моей матери,
И да, я нахожу это болезненным.
Она закусила цепь, когда она занималась темным велюром.
Эти вещи, сделанные вручную, она показала мне своим драматическим образом.
Она видела для меня, эта одежда держала очарование,
Муара и шелк, казалось, волновали мою страсть.
Это был Dior, это была Шанель, определенный порез, плавный шар.
Девушка с чернокожим могла ясно видеть мою слабость.
Слабость, питающаяся странной и чувственной мечтой.
С безрадостным смехом она снова сказала эти строки:
Я продаю всю одежду моей матери:
Ее нижнее белье, ее юбки и пальто.
Ее красота была такой же чистой, как и это дело.
Я продаю всю одежду моей матери,
И да, я нахожу это болезненным.
Она показала мне последнюю сумочку, сделанную из бархата.
В нем были дорогие камни, такие как аметист и нефрита.
Черные сапфиры были формированы как роза.
Для похорон любовника ее мать сделала.
Вероятно, это был Париж, где он умер, это то, что она сказала,
Как эта большая забытая дочь посмотрела на окно.
Я продам сапфиры дешево, мужчина долго умер!
С свободным смехом она снова дала эти линии:
Я продаю всю одежду моей матери:
Ее нижнее белье, ее юбки и пальто.
Ее красота была такой же чистой, как и это дело.
Я продаю всю одежду моей матери,
И да, я нахожу это болезненным.
Она стояла у стойки пыльной старой аркады.
Должно быть, она весила не менее 200 фунтов,
Но все, что она продала, было тонким и мелко сделанным.
Я так долго не видел ничего очаровательного.
Это был Монреаль, я прятался от дождя.
Она носила черные ногти и вошла прямо в песню,
Когда она медленно пришла ко мне с этим рефреном:
Я продаю всю одежду моей матери:
Ее нижнее белье, ее юбки и пальто.
Ее красота была такой же чистой, как и это дело.
Я продаю всю одежду моей матери,
И да, я нахожу это болезненным.
Она закусила цепь, когда она занималась темным велюром.
Эти вещи, сделанные вручную, она показала мне своим драматическим образом.
Она видела для меня, эта одежда держала очарование,
Муара и шелк, казалось, волновали мою страсть.
Это был Dior, это была Шанель, определенный порез, плавный шар.
Девушка с чернокожим могла ясно видеть мою слабость.
Слабость, питающаяся странной и чувственной мечтой.
С безрадостным смехом она снова сказала эти строки:
Я продаю всю одежду моей матери:
Ее нижнее белье, ее юбки и пальто.
Ее красота была такой же чистой, как и это дело.
Я продаю всю одежду моей матери,
И да, я нахожу это болезненным.
Она показала мне последнюю сумочку, сделанную из бархата.
В нем были дорогие камни, такие как аметист и нефрита.
Черные сапфиры были формированы как роза.
Для похорон любовника ее мать сделала.
Вероятно, это был Париж, где он умер, это то, что она сказала,
Как эта большая забытая дочь посмотрела на окно.
Я продам сапфиры дешево, мужчина долго умер!
С свободным смехом она снова дала эти линии:
Я продаю всю одежду моей матери:
Ее нижнее белье, ее юбки и пальто.
Ее красота была такой же чистой, как и это дело.
Я продаю всю одежду моей матери,
И да, я нахожу это болезненным.
Другие песни исполнителя: