Гайдук - День победы
текст песни
45
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Гайдук - День победы - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
(второй хипический рассказ)
Короче, значит, День Победы. Встал я с утреца, покурил слегонца, а тут мне звонят с тринадцатой школы. Говорят, Витюха, елы-палы, ну, так мы тебя сегодня ждем. Я говорю: нормально, да. Только проснулся, а меня уже ждут. Конечно, надо к ним зайти. Одеваюсь и рулю в тринадцатую школу.
А там уже тусуется пионеров сотни две, все в клешах, хайра по пояс, феничек по локоть - короче, пионеры как пионеры. Нормальные себе пионеры. И пионерки есть такие, очень неплохие пионерочки. Думаю, надо как-то с ними познакомиться. Не хер тут олдовостью страдать, когда кругом такой прикольный пипл тусуется. Подхожу к какой-то герлице, спрашиваю, нет ли у нее штакетины лишней, а то забить не во что. Она говорит: сейчас у чуваков спрошу. Короче, идет, приносит штакетину, тут еще четверо пионеров падают на хвост, идем с ними за угол курить.
Тут за углом происходит беседа. Они меня спрашивают: чувак, а ты откуда приехал. Я говорю: нормально, да. Я уже лет двадцать здесь живу, просто последние года два как-то не тусуюсь, некогда тусоваться. А они говорят: так ты, наверно, со всей олдой тусовался. Ну да, говорю, тусовался. А они спрашивают: а знаешь ты такого чувака Джона с шестьсот второго? Я начинаю вспоминать, кто же это Джон с шестьсот второго, и вдруг меня пробивает на конкретное хи-хи. Потом я встаю с пола. Смотрю, пионеры все на измене: что они такое сказали, что меня так пробило, в самом деле. Говорю: ништяк, чуваки, все нормально, да. Потому что Джон с шестьсот второго - это я на самом деле. Они говорят: клево! А мы тебя тут ждем уже часа два. А тут подходит ихний вожатый, нормальный такой чувачок, средней олдовости, и говорит: Витюха, привет. Пошли, расскажешь нашим пионерам, как ты в сопротивлении участвовал.
Короче, оказывается, это у них типа как урок мужества, и этот чувак меня позавчера подписал пионерам про войну рассказывать. И вот мы все приходим в актовый зал. Вожатый говорит: пипл! Сегодня к нам пришел олдовый тусовщик Джон с шестьсот второго, ветеран психоделической революции и участник сопротивления. Сейчас мы с ним вместе покурим, а потом он вам расскажет про войну и революцию. Тут пионеры все достают свои косяки, вожатый угощает меня свей травой. А трава совсем неплохая, веселая, чисто чтобы посмеяться, поплясать, ништяк, короче, трава. И вот я говорю: клево, чуваки, нормальная у вас трава. А сейчас я вам расскажу, как я в сопротивлении участвовал. Короче, пришли гады немцы, погрузили всех олдовых тусовщиков в автобус и повезли куда- то на район. Говорят: будете узкоколейку строить. А мы говорим: ништяк, ништяк. Сейчас покурим и будем строить. Тут вожатый меня в бок толкает и шепчет: Витюха, не гони попсу. Они же этот анекдот еще в первом классе слышали. А я говорю, ладно. Тогда я им другой анекдот расскажу. Про пожарников. А вожатый говорит: мы же договаривались, что ты про войну расскажешь. Как оно на самом деле было. Ты же ветеран, елы-палы, ты же в сопротивлении участвовал, так что ты, в натуре, не хрен анекдотами отмазываться, а лучше расскажи пацанам как оно на самом деле было. Слушай, говорю, ну, ты гонишь, в натуре. Как будто я помню, как оно на самом деле было. Это же не вчера было и не позавчера, а хуй знает сколько лет назад это было. Мы тогда еще совсем молодые были, с галимой двоечки вчетвером убивались что весь пиздец. А гады немцы как пришли и сразу устроили конкретную оккупацию. Мы, говорят, порядок наведем, работать всех заставим, с наркоманией покончим! Во, бля, фашисты! Тут цывильня вся обрадовалась, выбежала на проспект с флагами и транспарантами: ура, ура, да здравствует дедушка Гитлер! А мы сидим в скверике и думаем: гоните, фашисты сраные! Мы, наркоманы, будем сопротивляться до последнего!
А сопротивляться - это вам не хуй собачий. Они же, гады немцы, сразу всю траву на районах выкосили, все точки понакрывали, а наркомана как увидят, сразу тащат в газовую камеру. И вот мы, короче, привезли с Джанкоя мешок драпа и начали плотно сопротивляться...
Короче, значит, День Победы. Встал я с утреца, покурил слегонца, а тут мне звонят с тринадцатой школы. Говорят, Витюха, елы-палы, ну, так мы тебя сегодня ждем. Я говорю: нормально, да. Только проснулся, а меня уже ждут. Конечно, надо к ним зайти. Одеваюсь и рулю в тринадцатую школу.
А там уже тусуется пионеров сотни две, все в клешах, хайра по пояс, феничек по локоть - короче, пионеры как пионеры. Нормальные себе пионеры. И пионерки есть такие, очень неплохие пионерочки. Думаю, надо как-то с ними познакомиться. Не хер тут олдовостью страдать, когда кругом такой прикольный пипл тусуется. Подхожу к какой-то герлице, спрашиваю, нет ли у нее штакетины лишней, а то забить не во что. Она говорит: сейчас у чуваков спрошу. Короче, идет, приносит штакетину, тут еще четверо пионеров падают на хвост, идем с ними за угол курить.
Тут за углом происходит беседа. Они меня спрашивают: чувак, а ты откуда приехал. Я говорю: нормально, да. Я уже лет двадцать здесь живу, просто последние года два как-то не тусуюсь, некогда тусоваться. А они говорят: так ты, наверно, со всей олдой тусовался. Ну да, говорю, тусовался. А они спрашивают: а знаешь ты такого чувака Джона с шестьсот второго? Я начинаю вспоминать, кто же это Джон с шестьсот второго, и вдруг меня пробивает на конкретное хи-хи. Потом я встаю с пола. Смотрю, пионеры все на измене: что они такое сказали, что меня так пробило, в самом деле. Говорю: ништяк, чуваки, все нормально, да. Потому что Джон с шестьсот второго - это я на самом деле. Они говорят: клево! А мы тебя тут ждем уже часа два. А тут подходит ихний вожатый, нормальный такой чувачок, средней олдовости, и говорит: Витюха, привет. Пошли, расскажешь нашим пионерам, как ты в сопротивлении участвовал.
Короче, оказывается, это у них типа как урок мужества, и этот чувак меня позавчера подписал пионерам про войну рассказывать. И вот мы все приходим в актовый зал. Вожатый говорит: пипл! Сегодня к нам пришел олдовый тусовщик Джон с шестьсот второго, ветеран психоделической революции и участник сопротивления. Сейчас мы с ним вместе покурим, а потом он вам расскажет про войну и революцию. Тут пионеры все достают свои косяки, вожатый угощает меня свей травой. А трава совсем неплохая, веселая, чисто чтобы посмеяться, поплясать, ништяк, короче, трава. И вот я говорю: клево, чуваки, нормальная у вас трава. А сейчас я вам расскажу, как я в сопротивлении участвовал. Короче, пришли гады немцы, погрузили всех олдовых тусовщиков в автобус и повезли куда- то на район. Говорят: будете узкоколейку строить. А мы говорим: ништяк, ништяк. Сейчас покурим и будем строить. Тут вожатый меня в бок толкает и шепчет: Витюха, не гони попсу. Они же этот анекдот еще в первом классе слышали. А я говорю, ладно. Тогда я им другой анекдот расскажу. Про пожарников. А вожатый говорит: мы же договаривались, что ты про войну расскажешь. Как оно на самом деле было. Ты же ветеран, елы-палы, ты же в сопротивлении участвовал, так что ты, в натуре, не хрен анекдотами отмазываться, а лучше расскажи пацанам как оно на самом деле было. Слушай, говорю, ну, ты гонишь, в натуре. Как будто я помню, как оно на самом деле было. Это же не вчера было и не позавчера, а хуй знает сколько лет назад это было. Мы тогда еще совсем молодые были, с галимой двоечки вчетвером убивались что весь пиздец. А гады немцы как пришли и сразу устроили конкретную оккупацию. Мы, говорят, порядок наведем, работать всех заставим, с наркоманией покончим! Во, бля, фашисты! Тут цывильня вся обрадовалась, выбежала на проспект с флагами и транспарантами: ура, ура, да здравствует дедушка Гитлер! А мы сидим в скверике и думаем: гоните, фашисты сраные! Мы, наркоманы, будем сопротивляться до последнего!
А сопротивляться - это вам не хуй собачий. Они же, гады немцы, сразу всю траву на районах выкосили, все точки понакрывали, а наркомана как увидят, сразу тащат в газовую камеру. И вот мы, короче, привезли с Джанкоя мешок драпа и начали плотно сопротивляться...
(second Hipic story)
In short, it means Victory Day. I got up from the morning, smoked Slonets, and then they call me from the thirteenth school. They say, Vityukha, heel-Pala, well, so we are waiting for you today. I say: normal, yes. Just woke up, but they are already waiting for me. Of course, we must go to them. I dress and steering to the thirteenth school.
And there are already hanging out hundreds of pioneers there, all in Kleesh, Hair to the Baid, the feni -fenchek - in short, the pioneers are like pioneers. Normal pioneers. And there are such pioneers, very good pioneers. I think we must somehow get to know them. It’s not dick here with density to suffer when such a cool pup is hanging around. I go to some kind of gerlitsa, I ask if she has a superfluous stake, otherwise there is nothing to score. She says: I’ll ask the dudes now. In short, it goes, brings the stack, here four more pioneers fall on the tail, we go with them to smoke.
Then a conversation occurs around the corner. They ask me: dude, and where did you come from. I say: normal, yes. I’ve been living here for twenty years, just for the last two years I haven’t been hanging out, I have no time to hang out. And they say: so you probably hanged out with all of Old. Well, yes, I say, hanging out. And they ask: do you know such a dude John from six hundred second? I begin to remember who John from the six hundred second, and suddenly pierces me on a specific hi-hee. Then I get up from the floor. I look, the pioneers are all on treason: what they said that they made me so, in fact. I say: Nishtyak, dude, everything is fine, yes. Because John with six hundred seconds - I really. They say: cool! And we have been waiting for you here for two hours. And then their counselor, normal dudes, medium -sized dense, and say: Vityukha, hello, hello. Let's go, tell our pioneers how you participated in resistance.
In short, it turns out that this is like a lesson in courage, and this dude signed me the day before yesterday to tell the pioneers about the war. And so we all come to the assembly hall. The counselor says: PIPL! Today we came the Old party -player John with six hundred seconds, a veteran of the psychedelic revolution and a participant in resistance. Now we will smoke with him, and then he will tell you about the war and the revolution. Here the pioneers all reach their jambs, the counselor treats me to Svee grass. And the grass is quite good, funny, purely to laugh, dance, nishtyak, in short, grass. And so I say: cool, dude, your grass is normal. And now I will tell you how I participated in resistance. In short, the Germans came bastards, plunged all the old party members onto the bus and took it somewhere to the area. They say: you will build a narrow gauge. And we say: Nishtyak, Nishtyak. Now we will smoke and we will build. Then the counselor pushes me in the side and whispers: Vityukha, do not drive pop. They heard this joke in the first grade. And I say, okay. Then I will tell them another joke. About firefighters. And the counselor says: we agreed that you would tell about the war. How it really was. You are a veteran, spite, you participated in the resistance, so you, in kind, do not be a damn about to excite with jokes, but better tell the boys how it really was. Listen, I say, well, you are chasing, in kind. As if I remember how it really was. It wasn’t yesterday and not the day before yesterday, but dick knows how many years ago it was. We were still very young at that time, with Galima Tsochka four were killed by the whole fucked up. And bastards, the Germans came and immediately arranged a specific occupation. We say that we will put the order, make everyone work, end with drug addiction! In, fucking, fascists! Here the cloth was all delighted, ran out to the avenue with flags and banners: cheers, cheers, long live Grandfather Hitler! And we sit in a square and think: drive, fascists are shitty! We, drug addicts, will resist the last!
And resisting is not a dog dick for you. They, the Germans, at once, immediately all the grass in the areas, all the points were attached, and as they see, as they see, they immediately drag them into a gas chamber. And here we, in short, brought a drape bag from Dzhankoy and began to resist tightly ...
In short, it means Victory Day. I got up from the morning, smoked Slonets, and then they call me from the thirteenth school. They say, Vityukha, heel-Pala, well, so we are waiting for you today. I say: normal, yes. Just woke up, but they are already waiting for me. Of course, we must go to them. I dress and steering to the thirteenth school.
And there are already hanging out hundreds of pioneers there, all in Kleesh, Hair to the Baid, the feni -fenchek - in short, the pioneers are like pioneers. Normal pioneers. And there are such pioneers, very good pioneers. I think we must somehow get to know them. It’s not dick here with density to suffer when such a cool pup is hanging around. I go to some kind of gerlitsa, I ask if she has a superfluous stake, otherwise there is nothing to score. She says: I’ll ask the dudes now. In short, it goes, brings the stack, here four more pioneers fall on the tail, we go with them to smoke.
Then a conversation occurs around the corner. They ask me: dude, and where did you come from. I say: normal, yes. I’ve been living here for twenty years, just for the last two years I haven’t been hanging out, I have no time to hang out. And they say: so you probably hanged out with all of Old. Well, yes, I say, hanging out. And they ask: do you know such a dude John from six hundred second? I begin to remember who John from the six hundred second, and suddenly pierces me on a specific hi-hee. Then I get up from the floor. I look, the pioneers are all on treason: what they said that they made me so, in fact. I say: Nishtyak, dude, everything is fine, yes. Because John with six hundred seconds - I really. They say: cool! And we have been waiting for you here for two hours. And then their counselor, normal dudes, medium -sized dense, and say: Vityukha, hello, hello. Let's go, tell our pioneers how you participated in resistance.
In short, it turns out that this is like a lesson in courage, and this dude signed me the day before yesterday to tell the pioneers about the war. And so we all come to the assembly hall. The counselor says: PIPL! Today we came the Old party -player John with six hundred seconds, a veteran of the psychedelic revolution and a participant in resistance. Now we will smoke with him, and then he will tell you about the war and the revolution. Here the pioneers all reach their jambs, the counselor treats me to Svee grass. And the grass is quite good, funny, purely to laugh, dance, nishtyak, in short, grass. And so I say: cool, dude, your grass is normal. And now I will tell you how I participated in resistance. In short, the Germans came bastards, plunged all the old party members onto the bus and took it somewhere to the area. They say: you will build a narrow gauge. And we say: Nishtyak, Nishtyak. Now we will smoke and we will build. Then the counselor pushes me in the side and whispers: Vityukha, do not drive pop. They heard this joke in the first grade. And I say, okay. Then I will tell them another joke. About firefighters. And the counselor says: we agreed that you would tell about the war. How it really was. You are a veteran, spite, you participated in the resistance, so you, in kind, do not be a damn about to excite with jokes, but better tell the boys how it really was. Listen, I say, well, you are chasing, in kind. As if I remember how it really was. It wasn’t yesterday and not the day before yesterday, but dick knows how many years ago it was. We were still very young at that time, with Galima Tsochka four were killed by the whole fucked up. And bastards, the Germans came and immediately arranged a specific occupation. We say that we will put the order, make everyone work, end with drug addiction! In, fucking, fascists! Here the cloth was all delighted, ran out to the avenue with flags and banners: cheers, cheers, long live Grandfather Hitler! And we sit in a square and think: drive, fascists are shitty! We, drug addicts, will resist the last!
And resisting is not a dog dick for you. They, the Germans, at once, immediately all the grass in the areas, all the points were attached, and as they see, as they see, they immediately drag them into a gas chamber. And here we, in short, brought a drape bag from Dzhankoy and began to resist tightly ...
Другие песни исполнителя: