Nikosho - Ибн аль Фарид - Большая касыда
текст песни
50
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Nikosho - Ибн аль Фарид - Большая касыда - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Глаза поили душу красотой…
О, мирозданья кубок золотой!
И я пьянел от сполоха огней,
От звона чаш и радости друзей.
Чтоб охмелеть, не надо мне вина -
Я напоен сверканьем допьяна.
Любовь моя, я лишь тобою пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман,
Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь, видна.
Так, полный солнцем кубок при губя,
Себя забыв, я нахожу тебя.
Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира,- исчезаешь ты.
И я взмолился: подари меня
Единым взглядом здесь, при свете дня,
Пока я жив, пока не залила
Сознанье мне сияющая мгла.
О, появись или сквозь зыбкий мрак
Из глубины подай мне тайный знак!
Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ
Моим мольбам раздастся только: «Нет!»
Скажи, как говорила ты другим:
«Мой лик земным глазам неразличим».
Ведь некогда раскрыла ты уста,
Лишь для меня замкнулась немота.
О, если б так Синай затосковал,
В горах бы гулкий прогремел обвал,
И если б было столько слезных рек,
То, верно б, Ноев затонул ковчег!
В моей груди огонь с горы Хорив
Внезапно вспыхнул, сердце озарив.
И если б не неистовство огня,
То слезы затопили бы меня,
А если бы не слез моих поток,
Огонь священный грудь бы мне прожег.
Не испытал Иаков ничего
В сравненье с болью сердца моего,
И все страданья Иова — ручей,
Текущий в море горести моей.
Когда бы стон мой услыхал Аллах,
Наверно б, лик свой он склонил в слезах.
О, каравана добрый проводник,
Услышь вдали затерянного крик!
Вокруг пустыня. Жаждою томим,
Я словно разлучен с собой самим.
Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит и говорит сама.
И только духу внятен тот язык -
Тот бессловесный и беззвучный крик.
Земная даль — пустующий чертог,
Куда он вольно изливаться мог.
И мироздание вместить смогло
Все, что во мне сверкало, билось, жгло -
И, истиной наполнившись моей,
Вдруг загорелось сонмами огней.
И тайное мое открылось вдруг,
Собравшись в солнца раскаленный круг.
Как будто кто-то развернул в тиши
Священный свиток — тайнопись души.
Его никто не смог бы прочитать,
Когда б любовь не сорвала печать.
Был запечатан плотью тайный свет,
Но тает плоть — и тайн у духа нет.
Все мирозданье — говорящий дух,
И книга жизни льется миру в слух.
А я… я скрыт в тебе, любовь моя.
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь «я»,-
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,-
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравненья грубы и пусты!
Рокочут речи, как накат валов,
А мне все время не хватает слов.
О, этот вечно пересохший рот,
Которому глотка недостает!
Я жажду жажды, хочет страсти страсть,
И лишь у смерти есть над смертью власть.
Приди же, смерть! Сотри черты лица!
Я — дух, одетый в саван мертвеца.
Я весь исчез, мой затерялся след.
Того, что глаз способен видеть,- нет.
Но сердце мне прожгла внезапно весть
Из недр: «Несуществующее есть!»
Ты жжешься, суть извечная моя,-
Вне смерти, в сердцевине бытия,
Была всегда и вечно будешь впредь.
Лишь оболочка может умереть.
Любовь жива без губ, без рук, без тел,
И дышит дух, хотя бы прах истлел.
Нет, я не жалуюсь на боль мою,
Я только боли этой не таю.
И от кого таиться и зачем?
Перед врагом я буду вечно нем.
Он не увидит ран моих и слез,
А если б видел, новые принес.
О, я могу быть твердым, как стена,
Но здесь, с любимой, твердость не нужна.
В страданье был я терпеливей всех,
Но лишь в
О, мирозданья кубок золотой!
И я пьянел от сполоха огней,
От звона чаш и радости друзей.
Чтоб охмелеть, не надо мне вина -
Я напоен сверканьем допьяна.
Любовь моя, я лишь тобою пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман,
Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь, видна.
Так, полный солнцем кубок при губя,
Себя забыв, я нахожу тебя.
Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира,- исчезаешь ты.
И я взмолился: подари меня
Единым взглядом здесь, при свете дня,
Пока я жив, пока не залила
Сознанье мне сияющая мгла.
О, появись или сквозь зыбкий мрак
Из глубины подай мне тайный знак!
Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ
Моим мольбам раздастся только: «Нет!»
Скажи, как говорила ты другим:
«Мой лик земным глазам неразличим».
Ведь некогда раскрыла ты уста,
Лишь для меня замкнулась немота.
О, если б так Синай затосковал,
В горах бы гулкий прогремел обвал,
И если б было столько слезных рек,
То, верно б, Ноев затонул ковчег!
В моей груди огонь с горы Хорив
Внезапно вспыхнул, сердце озарив.
И если б не неистовство огня,
То слезы затопили бы меня,
А если бы не слез моих поток,
Огонь священный грудь бы мне прожег.
Не испытал Иаков ничего
В сравненье с болью сердца моего,
И все страданья Иова — ручей,
Текущий в море горести моей.
Когда бы стон мой услыхал Аллах,
Наверно б, лик свой он склонил в слезах.
О, каравана добрый проводник,
Услышь вдали затерянного крик!
Вокруг пустыня. Жаждою томим,
Я словно разлучен с собой самим.
Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит и говорит сама.
И только духу внятен тот язык -
Тот бессловесный и беззвучный крик.
Земная даль — пустующий чертог,
Куда он вольно изливаться мог.
И мироздание вместить смогло
Все, что во мне сверкало, билось, жгло -
И, истиной наполнившись моей,
Вдруг загорелось сонмами огней.
И тайное мое открылось вдруг,
Собравшись в солнца раскаленный круг.
Как будто кто-то развернул в тиши
Священный свиток — тайнопись души.
Его никто не смог бы прочитать,
Когда б любовь не сорвала печать.
Был запечатан плотью тайный свет,
Но тает плоть — и тайн у духа нет.
Все мирозданье — говорящий дух,
И книга жизни льется миру в слух.
А я… я скрыт в тебе, любовь моя.
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь «я»,-
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,-
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравненья грубы и пусты!
Рокочут речи, как накат валов,
А мне все время не хватает слов.
О, этот вечно пересохший рот,
Которому глотка недостает!
Я жажду жажды, хочет страсти страсть,
И лишь у смерти есть над смертью власть.
Приди же, смерть! Сотри черты лица!
Я — дух, одетый в саван мертвеца.
Я весь исчез, мой затерялся след.
Того, что глаз способен видеть,- нет.
Но сердце мне прожгла внезапно весть
Из недр: «Несуществующее есть!»
Ты жжешься, суть извечная моя,-
Вне смерти, в сердцевине бытия,
Была всегда и вечно будешь впредь.
Лишь оболочка может умереть.
Любовь жива без губ, без рук, без тел,
И дышит дух, хотя бы прах истлел.
Нет, я не жалуюсь на боль мою,
Я только боли этой не таю.
И от кого таиться и зачем?
Перед врагом я буду вечно нем.
Он не увидит ран моих и слез,
А если б видел, новые принес.
О, я могу быть твердым, как стена,
Но здесь, с любимой, твердость не нужна.
В страданье был я терпеливей всех,
Но лишь в
The eyes were soul with beauty ...
Oh, the Mirozdan Golden Cup!
And I drowned from the lights of the lights,
From the ringing bowl and joy of friends.
To overtake, you do not need wine -
I am filled with extief.
My love, I'm only drunk to you,
The whole world broke, hidden in fog,
I myself disappeared, and only you alone
My eyes looking inside, visible.
So, full of the sun Cup with grip,
Forget yourself, I find you.
When, I say, I see again the features
The earthly world, - you disappear.
And I prayed: Give me
One glance here, in the light of the day,
While I am alive until flooded
Consciousness me shining blades.
Oh, appear or through unsubstantial darkness
From the depths, give me a secret sign!
Let your voice sound, albeit in response
My plea will be heard only: "No!"
Tell me, as you said to others:
"My face in earthly eyes is indistinguishable."
After all, I once revealed you mouth
Only for me a little closed.
Oh, if so Sinai Sinai
In the mountains, the collar thundered,
And if there were so many teeping rivers,
That, right b, noev sank the ark!
In my chest fire from the mountain chorive
Suddenly flashed, the heart of Ozariv.
And if not fury to fire
Then tears would flood me
And if it were not for the tears of my stream,
Fire sacred breasts would be burned to me.
I did not experience anything
In comparison with my heart pain,
And all the sufferment of Iova - Creek,
Current in the sea of my sorrows.
Whether the moan was heard by Allah,
Probably b, his face bowed in tears.
Oh, caravan good conductor,
Hear away the wound cry!
Around the desert. Thirst Tomis,
I am as if separated with myself.
My mouth is silent, my soul is my mute,
But the pain is burning and says herself.
And only the spirit is impaired that language -
That silent and silent cry.
Earth Dal - empty pane
Where he could freeze.
And the universe was able to accommodate
All that sparkled in me washed, the burda -
And, the truth filled with mine
Suddenly caught fire at the hands of lights.
And my secretly opened suddenly
Having gathered in the sun split circle.
As if someone unfolded in silence
The sacred scroll is the creek of the soul.
No one could read it
When love did not break the seal.
Was sealed by flesh secret light,
But flesh is melting - and there is no secrets.
All the universe - speaking spirit,
And the book of life pours the world in the rumor.
And I ... I'm hidden in you, my love.
I caught a wave of light.
And if death now came after me,
That did not find any signs of any.
Only this pain in which the whole "I" is hidden -
My Beach? Award is scary!
From shine, out of the oven
I don't send me to Earth again.
I was stranger this body
I wish you to die with him.
You closer to me than my flesh and blood, -
Current lights, burning love!
Oh, how to tell me what you are
When comparing rude and empty!
Rocking speeches, like rolling shafts,
And I all lack words all the time.
Oh, this eternally dry mouth,
Who is missing!
I thirst for thirst, wants passion passion,
And only death has power over death.
Come, death! Sotra feathers!
I am a spirit dressed in a savan of the dead man.
I all disappeared, my trace was lost.
The fact that the eye is able to see, - no.
But the heart burned to me suddenly
From the bowels: "There is a non-existent!"
You will be burning, the essence of my eternal, -
Out of death, in the core of being,
Was always and forever you will continue.
Only the shell may die.
Love is alive without lips, without hands, without bodies,
And breathes the Spirit, even if the dust squeezed.
No, I do not complain about my pain,
I just do not touch this pain.
And from whom to blast and why?
Before the enemy I will be forever him.
He will not see the wounds of my and tears,
And if I saw new brought.
Oh, I can be solid, like a wall,
But here, with your beloved, hardness is not needed.
In the sufferment I was patient all,
But only B.
Oh, the Mirozdan Golden Cup!
And I drowned from the lights of the lights,
From the ringing bowl and joy of friends.
To overtake, you do not need wine -
I am filled with extief.
My love, I'm only drunk to you,
The whole world broke, hidden in fog,
I myself disappeared, and only you alone
My eyes looking inside, visible.
So, full of the sun Cup with grip,
Forget yourself, I find you.
When, I say, I see again the features
The earthly world, - you disappear.
And I prayed: Give me
One glance here, in the light of the day,
While I am alive until flooded
Consciousness me shining blades.
Oh, appear or through unsubstantial darkness
From the depths, give me a secret sign!
Let your voice sound, albeit in response
My plea will be heard only: "No!"
Tell me, as you said to others:
"My face in earthly eyes is indistinguishable."
After all, I once revealed you mouth
Only for me a little closed.
Oh, if so Sinai Sinai
In the mountains, the collar thundered,
And if there were so many teeping rivers,
That, right b, noev sank the ark!
In my chest fire from the mountain chorive
Suddenly flashed, the heart of Ozariv.
And if not fury to fire
Then tears would flood me
And if it were not for the tears of my stream,
Fire sacred breasts would be burned to me.
I did not experience anything
In comparison with my heart pain,
And all the sufferment of Iova - Creek,
Current in the sea of my sorrows.
Whether the moan was heard by Allah,
Probably b, his face bowed in tears.
Oh, caravan good conductor,
Hear away the wound cry!
Around the desert. Thirst Tomis,
I am as if separated with myself.
My mouth is silent, my soul is my mute,
But the pain is burning and says herself.
And only the spirit is impaired that language -
That silent and silent cry.
Earth Dal - empty pane
Where he could freeze.
And the universe was able to accommodate
All that sparkled in me washed, the burda -
And, the truth filled with mine
Suddenly caught fire at the hands of lights.
And my secretly opened suddenly
Having gathered in the sun split circle.
As if someone unfolded in silence
The sacred scroll is the creek of the soul.
No one could read it
When love did not break the seal.
Was sealed by flesh secret light,
But flesh is melting - and there is no secrets.
All the universe - speaking spirit,
And the book of life pours the world in the rumor.
And I ... I'm hidden in you, my love.
I caught a wave of light.
And if death now came after me,
That did not find any signs of any.
Only this pain in which the whole "I" is hidden -
My Beach? Award is scary!
From shine, out of the oven
I don't send me to Earth again.
I was stranger this body
I wish you to die with him.
You closer to me than my flesh and blood, -
Current lights, burning love!
Oh, how to tell me what you are
When comparing rude and empty!
Rocking speeches, like rolling shafts,
And I all lack words all the time.
Oh, this eternally dry mouth,
Who is missing!
I thirst for thirst, wants passion passion,
And only death has power over death.
Come, death! Sotra feathers!
I am a spirit dressed in a savan of the dead man.
I all disappeared, my trace was lost.
The fact that the eye is able to see, - no.
But the heart burned to me suddenly
From the bowels: "There is a non-existent!"
You will be burning, the essence of my eternal, -
Out of death, in the core of being,
Was always and forever you will continue.
Only the shell may die.
Love is alive without lips, without hands, without bodies,
And breathes the Spirit, even if the dust squeezed.
No, I do not complain about my pain,
I just do not touch this pain.
And from whom to blast and why?
Before the enemy I will be forever him.
He will not see the wounds of my and tears,
And if I saw new brought.
Oh, I can be solid, like a wall,
But here, with your beloved, hardness is not needed.
In the sufferment I was patient all,
But only B.
Другие песни исполнителя: