Para-Mi - джинсы
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Para-Mi - джинсы - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
обнажение человеческой экзистенции - сказали бы умные,
но у меня не так совсем, я ведь просто пьяная легла под руки,
и ничего не дернулось внутри, вбивалась ногтями нежная музыка,
у тебя все могло быть хорошо, если б не поцелуи без языка,
перебинтованные бока и раненые пока, припевы до хрипа сдавившие,
клавиши, стертые пальцами, стертые пальцами бывшие, но разлей же,
разлей ты меня по поверхности, новости, кости, и платьями режу
талию, бесталанная, муки танталовы, олово в горле, аккордами падаю,
где же ты видела, милая, где же, чтобы такими приборами меряли,
чтобы вставали, вставляли и верили – в двери проемы, пробелы вписали
так много мертвых метафор, смешные параболы боли в клетках листа,
может, стоит просто хоть один раз остановиться, заткнуться и переспать,
не в смысле, что с тем или этим, а как пережить, переехать, переболеть,
чтобы впредь не цепляться в подъездах за куртку, губы-окурки не округляй,
перепалки, скулы и переулки выцвели в самое горло, вырез под самую шею, чтобы,
бесшумно стекая в плечо, без нёбных заёбанных слов о любви, пожалуйста, пожалуйста,
без нёбных заёбанных слов, уезжай, чо.
Достань углами комнаты до уголков рта, вылей гортань,
Дотронься, после тебя не грудная клетка уже, а пустота,
Не пошленькое бухло, не стекло, а скорбь,небесная твердь,
Медь в разбитых голосовых связках – соль и медь, если быть,
То терпеть, а березовые ветки весной в окно, волосы пахнут
Ветром, в продрогшем метро я насильно сплетаю красную, синюю– автово, петроградка,
Ты такая красивая, Господи, не говори мне такое, родной же, самый родной,
я завидую только тем, кто падает вниз головой, носит джинсы еще поуже,
зрачки затягивает потуже, с глаз долой, а из сердца вой, по дороге домой
можно вспомнить вообще все, и это все унесет, будет скручивать, долго и долго бить,
металлоискатели зазвенят у нервов, не ты первый не дал мне допить,доиграть,
дожить, чтобы стало меньше патетики, сахара, брома, прекратить бы общение,
перерубить все канаты и комнаты, в них так много не было, отпусти кровообращение,
отвали, задуши телефон подушкой и кофтами, лишь бы не слышать, как просят прощения.
Я как щенок замерзающий, скомканный, можно топить уже, нет и недели мне,
Дали и взяли, отняли, добили, вгибы локтей тебя помнят, дебильные,
Тихо так, шрамом нательным под крестиком, вместе отпеть эту нежность,
И вместе же криком на языке жестов, жестко, неистово снять одежду.
Ну пьяная, Господи, легла тогда под руки, реки, дороги и рот искусав,
Хули – не люди, а холинолитики, бросят, ни разу не отыскав, и не сказав
Ни полслова чуть позже, ни покурить, ни проветрить, слабо обнять,
Да и то только воздух, оставшийся в скомканном этом белье,
И потом в тетради такие горькие даты
Джинсы пиздаты, но лучше снять.
но у меня не так совсем, я ведь просто пьяная легла под руки,
и ничего не дернулось внутри, вбивалась ногтями нежная музыка,
у тебя все могло быть хорошо, если б не поцелуи без языка,
перебинтованные бока и раненые пока, припевы до хрипа сдавившие,
клавиши, стертые пальцами, стертые пальцами бывшие, но разлей же,
разлей ты меня по поверхности, новости, кости, и платьями режу
талию, бесталанная, муки танталовы, олово в горле, аккордами падаю,
где же ты видела, милая, где же, чтобы такими приборами меряли,
чтобы вставали, вставляли и верили – в двери проемы, пробелы вписали
так много мертвых метафор, смешные параболы боли в клетках листа,
может, стоит просто хоть один раз остановиться, заткнуться и переспать,
не в смысле, что с тем или этим, а как пережить, переехать, переболеть,
чтобы впредь не цепляться в подъездах за куртку, губы-окурки не округляй,
перепалки, скулы и переулки выцвели в самое горло, вырез под самую шею, чтобы,
бесшумно стекая в плечо, без нёбных заёбанных слов о любви, пожалуйста, пожалуйста,
без нёбных заёбанных слов, уезжай, чо.
Достань углами комнаты до уголков рта, вылей гортань,
Дотронься, после тебя не грудная клетка уже, а пустота,
Не пошленькое бухло, не стекло, а скорбь,небесная твердь,
Медь в разбитых голосовых связках – соль и медь, если быть,
То терпеть, а березовые ветки весной в окно, волосы пахнут
Ветром, в продрогшем метро я насильно сплетаю красную, синюю– автово, петроградка,
Ты такая красивая, Господи, не говори мне такое, родной же, самый родной,
я завидую только тем, кто падает вниз головой, носит джинсы еще поуже,
зрачки затягивает потуже, с глаз долой, а из сердца вой, по дороге домой
можно вспомнить вообще все, и это все унесет, будет скручивать, долго и долго бить,
металлоискатели зазвенят у нервов, не ты первый не дал мне допить,доиграть,
дожить, чтобы стало меньше патетики, сахара, брома, прекратить бы общение,
перерубить все канаты и комнаты, в них так много не было, отпусти кровообращение,
отвали, задуши телефон подушкой и кофтами, лишь бы не слышать, как просят прощения.
Я как щенок замерзающий, скомканный, можно топить уже, нет и недели мне,
Дали и взяли, отняли, добили, вгибы локтей тебя помнят, дебильные,
Тихо так, шрамом нательным под крестиком, вместе отпеть эту нежность,
И вместе же криком на языке жестов, жестко, неистово снять одежду.
Ну пьяная, Господи, легла тогда под руки, реки, дороги и рот искусав,
Хули – не люди, а холинолитики, бросят, ни разу не отыскав, и не сказав
Ни полслова чуть позже, ни покурить, ни проветрить, слабо обнять,
Да и то только воздух, оставшийся в скомканном этом белье,
И потом в тетради такие горькие даты
Джинсы пиздаты, но лучше снять.
exposure of human existence - would say smart,
But I didn’t have it at all, because I just went to the arms of a drunk,
And nothing jerked inside, tender music was driven with nails,
You could have everything good if it weren’t for a kiss without a tongue,
bandaged sides and wounded so far, chewing to a wheezing, squeezing,
keys rubbed with your fingers, wrapped in fingers, but spill
Pour me on the surface, news, bones, and cutting dresses
The waist, mediocre, Tantalov’s torment, tin in the throat, I fall, I fall,
Where did you see, dear, where, so that such devices are measured,
To get up, inserted and believed - the openings were in the door, the gaps entered
so many dead metaphors, funny parabola pain in the leaf cells,
Maybe you just should stop at least once, shut up and sleep,
not in the sense that with this or that, but how to survive, move, get sick,
In order not to cling to the porches for the jacket, do not round the lips, lips,
Leaks, cheekbones and alleys faded into the very throat, cutout under the very neck, so that
Silently flowing into the shoulder, without panexidal words about love, please, please,
Without panexnicated words, leave, cho.
Get out the angles of the room to the corners of the mouth, pour the larynx,
Touch, after you not the chest is already, but emptiness,
Not a vulgar booze, not glass, but sorrow, heavenly firmament,
Copper in broken vocal cords - salt and copper, to be, to be
Then tolerate, and birch branches in the spring in the window, hair smells
By the wind, in a fidgeted metro, I force the red, blue - Avtoovo, Petrograd, Petrograd,
You are so beautiful, Lord, do not tell me this, dear, the most dear,
I envy only those who fall upside down, wears jeans even more,
The pupils are tightened more, out of sight, and howl from the heart, on the way home
You can remember everything at all, and this will take away all, will twist it, beat for a long time, for a long time,
Metal detectors will call the nerves, not the first did not let me finish, to finish,
survive so that there are fewer pathetics, sugar, bromine, to stop communication,
To cut all the ropes and rooms, there was so much in them, let go of blood circulation,
Drill, strangle the phone with a pillow and sweaters, just not to hear how they ask for forgiveness.
I, like a freezing puppy, crumpled, can be drowned already, there is no week to me,
Dali and took, took it away, finished off, VII of the elbows remember you, moronic,
It's so quiet, with a scatter under the cross, take this tenderness together,
And together with a cry in the language of gestures, hard, frantically rent clothes.
Well, drunk, Lord, then fell under the arms, rivers, roads and mouth, who was bitten,
Huli are not people, but holinolics will quit without ever finding, and without saying
Neither halfway a little later, nor smoke, nor ventilate, to hug weakly,
And then only the air remaining in this underwear,
And then in the notebook such bitter dates
Jeans pizdata, but it is better to remove.
But I didn’t have it at all, because I just went to the arms of a drunk,
And nothing jerked inside, tender music was driven with nails,
You could have everything good if it weren’t for a kiss without a tongue,
bandaged sides and wounded so far, chewing to a wheezing, squeezing,
keys rubbed with your fingers, wrapped in fingers, but spill
Pour me on the surface, news, bones, and cutting dresses
The waist, mediocre, Tantalov’s torment, tin in the throat, I fall, I fall,
Where did you see, dear, where, so that such devices are measured,
To get up, inserted and believed - the openings were in the door, the gaps entered
so many dead metaphors, funny parabola pain in the leaf cells,
Maybe you just should stop at least once, shut up and sleep,
not in the sense that with this or that, but how to survive, move, get sick,
In order not to cling to the porches for the jacket, do not round the lips, lips,
Leaks, cheekbones and alleys faded into the very throat, cutout under the very neck, so that
Silently flowing into the shoulder, without panexidal words about love, please, please,
Without panexnicated words, leave, cho.
Get out the angles of the room to the corners of the mouth, pour the larynx,
Touch, after you not the chest is already, but emptiness,
Not a vulgar booze, not glass, but sorrow, heavenly firmament,
Copper in broken vocal cords - salt and copper, to be, to be
Then tolerate, and birch branches in the spring in the window, hair smells
By the wind, in a fidgeted metro, I force the red, blue - Avtoovo, Petrograd, Petrograd,
You are so beautiful, Lord, do not tell me this, dear, the most dear,
I envy only those who fall upside down, wears jeans even more,
The pupils are tightened more, out of sight, and howl from the heart, on the way home
You can remember everything at all, and this will take away all, will twist it, beat for a long time, for a long time,
Metal detectors will call the nerves, not the first did not let me finish, to finish,
survive so that there are fewer pathetics, sugar, bromine, to stop communication,
To cut all the ropes and rooms, there was so much in them, let go of blood circulation,
Drill, strangle the phone with a pillow and sweaters, just not to hear how they ask for forgiveness.
I, like a freezing puppy, crumpled, can be drowned already, there is no week to me,
Dali and took, took it away, finished off, VII of the elbows remember you, moronic,
It's so quiet, with a scatter under the cross, take this tenderness together,
And together with a cry in the language of gestures, hard, frantically rent clothes.
Well, drunk, Lord, then fell under the arms, rivers, roads and mouth, who was bitten,
Huli are not people, but holinolics will quit without ever finding, and without saying
Neither halfway a little later, nor smoke, nor ventilate, to hug weakly,
And then only the air remaining in this underwear,
And then in the notebook such bitter dates
Jeans pizdata, but it is better to remove.
Другие песни исполнителя: