Reinhard Mey - Mein Berlin
текст песни
26
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Reinhard Mey - Mein Berlin - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Ich weiß, daß auf der Straße hier kein einz'ger Baum mehr stand.
Ruinen in den Himmel ragten, schwarz und leergebrannt.
Und über Bombenkratern hing ein Duft von Staub und Ruß.
Ich stolperte in Schuhen, viel zu groß für meinen Fuß,
neben meiner Mutter her, die Feldmütze hinter den Ohr'n,
es war Winter '46, ich war vier und hab' gefror'n,
über Trümmerfelder und durch Wälder von verglühtem Stahl.
Und wenn ich heut' die Augen schließe, seh' ich alles noch einmal.
Das war mein Berlin.
Den leeren Bollerwagen übers Kopfsteinpflaster zieh'n.
Das war mein Berlin.
Da war'n Schlagbäume, da waren Straßensperren über Nacht,
dann das Dröhnen in der Luft, und da war die ersehnte Fracht
der Dakotas und der Skymasters, und sie wendeten das Blatt,
und wir ahnten, die Völker der Welt schauten auf diese Stadt.
Da war'n auch meine Schultage in dem roten Backsteinbau,
lange Strümpfe, kurze Hosen, und ich wurd' und wurd' nicht schlau.
Dann der Junitag, als der Potsdamer Platz in Flammen stand,
ich sah Menschen gegen Panzer kämpfen mit der bloßen Hand.
Das war mein Berlin.
Menschen, die im Kugelhagel ihrer Menschenbrüder flieh'n.
Das war mein Berlin.
Da war meine Sturm- und Drangzeit, und ich sah ein Stück der Welt,
und kam heim und fand, die Hälfte meiner Welt war zugestellt.
Da war'n Fenster hastig zugemauert und bei manchem Haus
wehten zwischen Steinen noch die Vorhänge zum Westen raus.
Wie oft hab ich mir die Sehnsucht, wie oft meinen Verstand,
wie oft hab ich mir den Kopf an dieser Mauer eingerannt.
Wie oft bin ich verzweifelt, wie oft stand ich sprachlos da,
wie oft hab ich sie geseh'n, bis ich sie schließlich nicht mehr sah!
Das war mein Berlin.
Wachtürme, Kreuze, verwelkte Kränze, die die Stadt durchzieh'n.
Das war mein Berlin.
Da war'n die sprachlosen Jahre, dann kam die Gleichgültigkeit,
alte Narben, neue Wunden, dann kam die Zerrissenheit.
70er Demos und die 80er Barrikaden, Kreuzberg brennt!
An den Hauswänden Grafitti: "Steine sind kein Argument!"
Hab ich nicht die Müdigkeit und die Enttäuschung selbst gespürt?
Habe ich nicht in Gedanken auch mein Bündel schon geschnürt?
All die Reden, das Taktieren haben mir den letzten Nerv geraubt,
und ich hab doch wie ein Besses'ner an die Zukunft hier geglaubt.
Das war mein Berlin.
Widerstand und Widersprüche, Wirklichkeit und Utopien.
Das war mein Berlin.
Ich weiß, daß auf der Straße hier kein einz'ger Baum mehr stand,
Ruinen in den Himmel ragten, schwarz und leergebrannt.
Jetzt steh' ich hier nach all den Jahr'n und glaub es einfach nicht,
die Bäume, die hier steh'n sind fast genauso alt wie ich.
Mein ganzes Leben hab' ich in der halben Stadt gelebt?
Was sag ich jetzt, wo ihr mir auch die andre Hälfte gebt?
Jetzt steh' ich hier und meine Augen sehen sich nicht satt,
an diesen Bildern, Freiheit, endlich Freiheit über meiner Stadt!
Das ist mein Berlin.
Gibt's ein schön'res Wort für Hoffnung, aufrecht gehen, nie mehr knien!?
Das ist mein Berlin.
Ruinen in den Himmel ragten, schwarz und leergebrannt.
Und über Bombenkratern hing ein Duft von Staub und Ruß.
Ich stolperte in Schuhen, viel zu groß für meinen Fuß,
neben meiner Mutter her, die Feldmütze hinter den Ohr'n,
es war Winter '46, ich war vier und hab' gefror'n,
über Trümmerfelder und durch Wälder von verglühtem Stahl.
Und wenn ich heut' die Augen schließe, seh' ich alles noch einmal.
Das war mein Berlin.
Den leeren Bollerwagen übers Kopfsteinpflaster zieh'n.
Das war mein Berlin.
Da war'n Schlagbäume, da waren Straßensperren über Nacht,
dann das Dröhnen in der Luft, und da war die ersehnte Fracht
der Dakotas und der Skymasters, und sie wendeten das Blatt,
und wir ahnten, die Völker der Welt schauten auf diese Stadt.
Da war'n auch meine Schultage in dem roten Backsteinbau,
lange Strümpfe, kurze Hosen, und ich wurd' und wurd' nicht schlau.
Dann der Junitag, als der Potsdamer Platz in Flammen stand,
ich sah Menschen gegen Panzer kämpfen mit der bloßen Hand.
Das war mein Berlin.
Menschen, die im Kugelhagel ihrer Menschenbrüder flieh'n.
Das war mein Berlin.
Da war meine Sturm- und Drangzeit, und ich sah ein Stück der Welt,
und kam heim und fand, die Hälfte meiner Welt war zugestellt.
Da war'n Fenster hastig zugemauert und bei manchem Haus
wehten zwischen Steinen noch die Vorhänge zum Westen raus.
Wie oft hab ich mir die Sehnsucht, wie oft meinen Verstand,
wie oft hab ich mir den Kopf an dieser Mauer eingerannt.
Wie oft bin ich verzweifelt, wie oft stand ich sprachlos da,
wie oft hab ich sie geseh'n, bis ich sie schließlich nicht mehr sah!
Das war mein Berlin.
Wachtürme, Kreuze, verwelkte Kränze, die die Stadt durchzieh'n.
Das war mein Berlin.
Da war'n die sprachlosen Jahre, dann kam die Gleichgültigkeit,
alte Narben, neue Wunden, dann kam die Zerrissenheit.
70er Demos und die 80er Barrikaden, Kreuzberg brennt!
An den Hauswänden Grafitti: "Steine sind kein Argument!"
Hab ich nicht die Müdigkeit und die Enttäuschung selbst gespürt?
Habe ich nicht in Gedanken auch mein Bündel schon geschnürt?
All die Reden, das Taktieren haben mir den letzten Nerv geraubt,
und ich hab doch wie ein Besses'ner an die Zukunft hier geglaubt.
Das war mein Berlin.
Widerstand und Widersprüche, Wirklichkeit und Utopien.
Das war mein Berlin.
Ich weiß, daß auf der Straße hier kein einz'ger Baum mehr stand,
Ruinen in den Himmel ragten, schwarz und leergebrannt.
Jetzt steh' ich hier nach all den Jahr'n und glaub es einfach nicht,
die Bäume, die hier steh'n sind fast genauso alt wie ich.
Mein ganzes Leben hab' ich in der halben Stadt gelebt?
Was sag ich jetzt, wo ihr mir auch die andre Hälfte gebt?
Jetzt steh' ich hier und meine Augen sehen sich nicht satt,
an diesen Bildern, Freiheit, endlich Freiheit über meiner Stadt!
Das ist mein Berlin.
Gibt's ein schön'res Wort für Hoffnung, aufrecht gehen, nie mehr knien!?
Das ist mein Berlin.
Я знаю, что на улице больше не было дерева.
Руины выступали в небо, сгорели черно и пустые.
И аромат пыли и сажи был висел над кратерами бомбы.
Я наткнулся в туфли, слишком большой для моей ноги,
Рядом с мамой, полевой шляпы за ушами,
Это была зима 46 года, мне было четыре года, и я заморожен,
О полях обломках и по лесам сгоревшей стали.
И когда я сегодня закрываю глаза, я снова увижу.
Это был мой Берлин.
Потяните пустую ручной работы через булыжники.
Это был мой Берлин.
Были деревья анней, были препятствия на ночь,
Затем рев в воздухе, и там был жалкий груз
Дакотас и Скимастеры, и они повернули лист,
И мы подозревали, что народы мира смотрели на этот город.
Были также мои школьные годы в здании красного кирпича,
Длинные чулки, короткие штаны, и я не был умным.
Затем, июньский день, когда Потсдамер Платц был в огне,
Я видел, как люди сражаются с танками голой рукой.
Это был мой Берлин.
Люди, которые бегут в граду своих человеческих братьев.
Это был мой Берлин.
Был мой шторм и время, и я увидел кусок мира
И пришел домой и обнаружил, что половина моего мира была доставлена.
Там был поспешно заброшен там, и какой -то дом был
Занавески на запад прозвучали между камнями.
Как часто я жажду, как часто мой разум
Как часто я ездил на голову на этой стене.
Как часто я в отчаянии, как часто я потерял дар речи
Как часто я видел ее, пока не увидел ее больше!
Это был мой Берлин.
Вахт башни, кресты, потраченные впустую венки, через которые город.
Это был мой Берлин.
Были безмолвные годы, потом пришло безразличие,
Старые шрамы, новые раны, затем пришли разорванные.
70 -е годы и баррикады 80 -х, Кройзберг Бернс!
На стенах дома Графитти: «Камни не аргумент!»
Разве я не чувствовал усталость и разочарование сам?
Разве я уже не собрал свой пакет в свои мысли?
Все речи, тактическая тактика украла мое последнее нерв,
И я верил в будущее здесь, как лучше.
Это был мой Берлин.
Сопротивление и противоречия, реальность и утопия.
Это был мой Берлин.
Я знаю, что на улице больше не было дерева,
Руины выступали в небо, сгорели черно и пустые.
Теперь я стою здесь после всех лет и просто не верю в это
Деревья, которые стоят здесь, почти так же старые, как и я.
Я прожил всю свою жизнь в половине города?
Что мне сейчас сказать, где ты даешь мне вторую половину?
Теперь я стою здесь, и мои глаза не видят друг друга
На этих фотографиях, свобода, наконец, свобода над моим городом!
Это мой Берлин.
Есть ли хорошее слово для надежды, иди прямо, больше никогда не встань на колени!?
Это мой Берлин.
Руины выступали в небо, сгорели черно и пустые.
И аромат пыли и сажи был висел над кратерами бомбы.
Я наткнулся в туфли, слишком большой для моей ноги,
Рядом с мамой, полевой шляпы за ушами,
Это была зима 46 года, мне было четыре года, и я заморожен,
О полях обломках и по лесам сгоревшей стали.
И когда я сегодня закрываю глаза, я снова увижу.
Это был мой Берлин.
Потяните пустую ручной работы через булыжники.
Это был мой Берлин.
Были деревья анней, были препятствия на ночь,
Затем рев в воздухе, и там был жалкий груз
Дакотас и Скимастеры, и они повернули лист,
И мы подозревали, что народы мира смотрели на этот город.
Были также мои школьные годы в здании красного кирпича,
Длинные чулки, короткие штаны, и я не был умным.
Затем, июньский день, когда Потсдамер Платц был в огне,
Я видел, как люди сражаются с танками голой рукой.
Это был мой Берлин.
Люди, которые бегут в граду своих человеческих братьев.
Это был мой Берлин.
Был мой шторм и время, и я увидел кусок мира
И пришел домой и обнаружил, что половина моего мира была доставлена.
Там был поспешно заброшен там, и какой -то дом был
Занавески на запад прозвучали между камнями.
Как часто я жажду, как часто мой разум
Как часто я ездил на голову на этой стене.
Как часто я в отчаянии, как часто я потерял дар речи
Как часто я видел ее, пока не увидел ее больше!
Это был мой Берлин.
Вахт башни, кресты, потраченные впустую венки, через которые город.
Это был мой Берлин.
Были безмолвные годы, потом пришло безразличие,
Старые шрамы, новые раны, затем пришли разорванные.
70 -е годы и баррикады 80 -х, Кройзберг Бернс!
На стенах дома Графитти: «Камни не аргумент!»
Разве я не чувствовал усталость и разочарование сам?
Разве я уже не собрал свой пакет в свои мысли?
Все речи, тактическая тактика украла мое последнее нерв,
И я верил в будущее здесь, как лучше.
Это был мой Берлин.
Сопротивление и противоречия, реальность и утопия.
Это был мой Берлин.
Я знаю, что на улице больше не было дерева,
Руины выступали в небо, сгорели черно и пустые.
Теперь я стою здесь после всех лет и просто не верю в это
Деревья, которые стоят здесь, почти так же старые, как и я.
Я прожил всю свою жизнь в половине города?
Что мне сейчас сказать, где ты даешь мне вторую половину?
Теперь я стою здесь, и мои глаза не видят друг друга
На этих фотографиях, свобода, наконец, свобода над моим городом!
Это мой Берлин.
Есть ли хорошее слово для надежды, иди прямо, больше никогда не встань на колени!?
Это мой Берлин.
Другие песни исполнителя: