Tom Hiddleston - To His Coy Mistress - Andrew Marvell
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Tom Hiddleston - To His Coy Mistress - Andrew Marvell - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Had we but world enough, and time,
This coyness, Lady, were no crime.
We would sit down and think which way
To walk and pass our long love's day.
Thou by the Indian Ganges' side
Shouldst rubies find: I by the tide
Of Humber would complain. I would
Love you ten years before the Flood,
And you should, if you please, refuse
Till the conversion of the Jews.
My vegetable love should grow
Vaster than empires, and more slow;
An hundred years should go to praise
Thine eyes and on thy forehead gaze;
Two hundred to adore each breast;
But thirty thousand to the rest;
An age at least to every part,
And the last age should show your heart;
For, Lady, you deserve this state,
Nor would I love at lower rate.
But at my back I always hear
Time's wingèd chariot hurrying near;
And yonder all before us lie
Deserts of vast eternity.
Thy beauty shall no more be found,
Nor, in thy marble vault, shall sound
My echoing song: then worms shall try
That long preserved virginity,
And your quaint honour turn to dust,
And into ashes all my lust:
The grave's a fine and private place,
But none, I think, do there embrace.
Now therefore, while the youthful hue
Sits on thy skin like morning dew,
And while thy willing soul transpires
At every pore with instant fires,
Now let us sport us while we may,
And now, like amorous birds of prey,
Rather at once our time devour
Than languish in his slow-chapt power.
Let us roll all our strength and all
Our sweetness up into one ball,
And tear our pleasures with rough strife
Thorough the iron gates of life:
Thus, though we cannot make our sun
Stand still, yet we will make him run.
This coyness, Lady, were no crime.
We would sit down and think which way
To walk and pass our long love's day.
Thou by the Indian Ganges' side
Shouldst rubies find: I by the tide
Of Humber would complain. I would
Love you ten years before the Flood,
And you should, if you please, refuse
Till the conversion of the Jews.
My vegetable love should grow
Vaster than empires, and more slow;
An hundred years should go to praise
Thine eyes and on thy forehead gaze;
Two hundred to adore each breast;
But thirty thousand to the rest;
An age at least to every part,
And the last age should show your heart;
For, Lady, you deserve this state,
Nor would I love at lower rate.
But at my back I always hear
Time's wingèd chariot hurrying near;
And yonder all before us lie
Deserts of vast eternity.
Thy beauty shall no more be found,
Nor, in thy marble vault, shall sound
My echoing song: then worms shall try
That long preserved virginity,
And your quaint honour turn to dust,
And into ashes all my lust:
The grave's a fine and private place,
But none, I think, do there embrace.
Now therefore, while the youthful hue
Sits on thy skin like morning dew,
And while thy willing soul transpires
At every pore with instant fires,
Now let us sport us while we may,
And now, like amorous birds of prey,
Rather at once our time devour
Than languish in his slow-chapt power.
Let us roll all our strength and all
Our sweetness up into one ball,
And tear our pleasures with rough strife
Thorough the iron gates of life:
Thus, though we cannot make our sun
Stand still, yet we will make him run.
Было ли мы достаточно миром, и время,
Эта оборота, леди, не была преступлением.
Мы бы сядете и подумали, в каком
Пройти и провести наш долгий день любви.
Ты со стороны индийского Ганга
Должны найти рубины: я по течению
Хамбер будет жаловаться. я бы
Люблю тебя за десять лет до наводнения,
И вы должны, если хотите, отказаться
До обращения евреев.
Моя овощная любовь должна расти
Более широкие, чем империи, и более медленные;
Сто лет должна пойти на похвалу
Твои глаза и на лбу взгляда;
Двести, чтобы обожать каждую грудь;
Но тридцать тысяч до остальных;
Возраст, по крайней мере, для каждой части,
И последний возраст должен показать ваше сердце;
Ибо, леди, вы заслуживаете этого состояния,
Я также не буду любить с более низкой скоростью.
Но на моей спине я всегда слышу
Колесница Wingèd's Wingèd Tropled;
И все перед нами лгу
Пустыни обширной вечности.
Твоя красота больше не будет найдена,
Ни в твоем мраморном хранилище не будет звучать
Моя эхо -песня: тогда черви попробуют
Эта длинная сохраненная девственность,
И твоя странная честь превратится в пыль,
И в пепел всю мою жажду:
Могила - прекрасное и частное место,
Но никто, я думаю, не обнимайте.
Теперь, пока молодой оттенок
Сидит на твоей коже, как утренняя роса,
И пока твоя желающая душа происходит
На каждой пор с мгновенными пожарами,
Теперь давайте будем заниматься нам, пока мы можем,
А теперь, как любовные птицы, хищные,
Скорее сразу наше время пожирают
Чем томить в его силе медленной чашки.
Давайте раскатаем все наши силы и все
Наша сладость в один мяч,
И разорвать наши удовольствия грубыми раздорами
Тщательны железные ворота жизни:
Таким образом, хотя мы не можем сделать наше солнце
Стоять на месте, но мы заставим его бежать.
Эта оборота, леди, не была преступлением.
Мы бы сядете и подумали, в каком
Пройти и провести наш долгий день любви.
Ты со стороны индийского Ганга
Должны найти рубины: я по течению
Хамбер будет жаловаться. я бы
Люблю тебя за десять лет до наводнения,
И вы должны, если хотите, отказаться
До обращения евреев.
Моя овощная любовь должна расти
Более широкие, чем империи, и более медленные;
Сто лет должна пойти на похвалу
Твои глаза и на лбу взгляда;
Двести, чтобы обожать каждую грудь;
Но тридцать тысяч до остальных;
Возраст, по крайней мере, для каждой части,
И последний возраст должен показать ваше сердце;
Ибо, леди, вы заслуживаете этого состояния,
Я также не буду любить с более низкой скоростью.
Но на моей спине я всегда слышу
Колесница Wingèd's Wingèd Tropled;
И все перед нами лгу
Пустыни обширной вечности.
Твоя красота больше не будет найдена,
Ни в твоем мраморном хранилище не будет звучать
Моя эхо -песня: тогда черви попробуют
Эта длинная сохраненная девственность,
И твоя странная честь превратится в пыль,
И в пепел всю мою жажду:
Могила - прекрасное и частное место,
Но никто, я думаю, не обнимайте.
Теперь, пока молодой оттенок
Сидит на твоей коже, как утренняя роса,
И пока твоя желающая душа происходит
На каждой пор с мгновенными пожарами,
Теперь давайте будем заниматься нам, пока мы можем,
А теперь, как любовные птицы, хищные,
Скорее сразу наше время пожирают
Чем томить в его силе медленной чашки.
Давайте раскатаем все наши силы и все
Наша сладость в один мяч,
И разорвать наши удовольствия грубыми раздорами
Тщательны железные ворота жизни:
Таким образом, хотя мы не можем сделать наше солнце
Стоять на месте, но мы заставим его бежать.
Другие песни исполнителя: