ДДТ - Гражданская Война
текст песни
37
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
ДДТ - Гражданская Война - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Страна швыряла этой ночью мутной сволочью.
И разменяв добро на зло, как деньги старые на новые,
Рванула асфальт, когда он на щеке как водка с горечью,
И окна, окна были первые готовые.
И зло на заливном коне взмахнуло шашкою.
Добро, оно всегда без кулаков, трясло культяшками.
Пыталась жалость убедить, помочь опомниться,
Но всё быстрее и точней летела конница.
Аплодисменты. На манеж под звездным куполом
Повыпускала ночь зверей и замяукала,
И заалекала, вспотела, вмиг состарилась,
И побледнела, и струхнула, и затарилась
Чем бог послал, а черт, а черт, а черт подсунул им,
А он ведь старый театрал, ха-ха, он любит грим.
Тела вдруг стали все огромные да полые,
И пьяница сапожник - память нам оставил пленки голыми.
Припев:
Правда на правду,
Вера на икону,
А земля да на цветы,
Это я да это ты.
Страна швыряла этой, этой ночью сволочью.
Закат, когда он на щеке как водка с горечью.
Страх покрывал все матом, будто потом, страх брел по городу.
Ночное небо было дотом, оно еще напоминало чью-то бороду...
Провинция зевала, грустно нервно в телевизоры.
А кто-то просто шел домой и ел яичницу,
Дышали трупы тихо, мерно под скальпелем провизора,
А кто-то в зеркале вертел уже своею личностью.
Страну рвало, она согнувшись пополам искала помощи,
А помощь танков по лоткам давила овощи.
Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище,
Стреляло право по беде - увидишь где еще?
Страна рыдала жирной правдой, так и не поняв истины.
Реанимация визжала, выла бабой, последней пристанью.
Пенсионеры с палками рубились в городки с милицией,
А репортеры, с галками, их угощали блицами.
Судьба пила, крестясь, и блядовала с магами,
Брели беззубые старухи да с зубами флагами.
Да, повар голод подмешал им в жидкий суп довольно пороху,
Герои крыли тут и там огнем по шороху.
И справедливость думала занять чью-либо сторону,
Потом решила, как всегда, пусть будет смерти поровну.
Да погибали эти окна, эти крыши первыми.
Все пули были здесь равны все мысли верными.
Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище.
Стреляло право по беде - увидишь где еще.
И лишь в гримерке церкви пустота, в тиши да в ладане,
Где высота да простота, где баррикады ада нет.
Она горела в вышине, без дыма пламени.
Я на колени тоже встал, коснувшись этого единственного знамени.
Припев
Страна швыряла прошлой ночью мутной сволочью.
Страна скребла лопатой утром по крови покрытой инеем.
Да по утрам вся грязь, все лужи отражают синее.
Асфальт когда он на щеке, как водка с горечью.
На память фото пирамид с пустыми окнами-глазницами,
Аплодисменты, чудный вид, с листом кленовым да с синицами.
А будущее, что только родилось, беззвучно плакало,
А время тикало себе, а сердце такало.
И разменяв добро на зло, как деньги старые на новые,
Рванула асфальт, когда он на щеке как водка с горечью,
И окна, окна были первые готовые.
И зло на заливном коне взмахнуло шашкою.
Добро, оно всегда без кулаков, трясло культяшками.
Пыталась жалость убедить, помочь опомниться,
Но всё быстрее и точней летела конница.
Аплодисменты. На манеж под звездным куполом
Повыпускала ночь зверей и замяукала,
И заалекала, вспотела, вмиг состарилась,
И побледнела, и струхнула, и затарилась
Чем бог послал, а черт, а черт, а черт подсунул им,
А он ведь старый театрал, ха-ха, он любит грим.
Тела вдруг стали все огромные да полые,
И пьяница сапожник - память нам оставил пленки голыми.
Припев:
Правда на правду,
Вера на икону,
А земля да на цветы,
Это я да это ты.
Страна швыряла этой, этой ночью сволочью.
Закат, когда он на щеке как водка с горечью.
Страх покрывал все матом, будто потом, страх брел по городу.
Ночное небо было дотом, оно еще напоминало чью-то бороду...
Провинция зевала, грустно нервно в телевизоры.
А кто-то просто шел домой и ел яичницу,
Дышали трупы тихо, мерно под скальпелем провизора,
А кто-то в зеркале вертел уже своею личностью.
Страну рвало, она согнувшись пополам искала помощи,
А помощь танков по лоткам давила овощи.
Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище,
Стреляло право по беде - увидишь где еще?
Страна рыдала жирной правдой, так и не поняв истины.
Реанимация визжала, выла бабой, последней пристанью.
Пенсионеры с палками рубились в городки с милицией,
А репортеры, с галками, их угощали блицами.
Судьба пила, крестясь, и блядовала с магами,
Брели беззубые старухи да с зубами флагами.
Да, повар голод подмешал им в жидкий суп довольно пороху,
Герои крыли тут и там огнем по шороху.
И справедливость думала занять чью-либо сторону,
Потом решила, как всегда, пусть будет смерти поровну.
Да погибали эти окна, эти крыши первыми.
Все пули были здесь равны все мысли верными.
Аплодисменты, бис, везде ревело зрелище.
Стреляло право по беде - увидишь где еще.
И лишь в гримерке церкви пустота, в тиши да в ладане,
Где высота да простота, где баррикады ада нет.
Она горела в вышине, без дыма пламени.
Я на колени тоже встал, коснувшись этого единственного знамени.
Припев
Страна швыряла прошлой ночью мутной сволочью.
Страна скребла лопатой утром по крови покрытой инеем.
Да по утрам вся грязь, все лужи отражают синее.
Асфальт когда он на щеке, как водка с горечью.
На память фото пирамид с пустыми окнами-глазницами,
Аплодисменты, чудный вид, с листом кленовым да с синицами.
А будущее, что только родилось, беззвучно плакало,
А время тикало себе, а сердце такало.
The country threw a muddy bastard that night.
And exchanging good for evil, like old money for new ones,
She pulled asphalt when he was on his cheek like vodka with bitterness,
And the windows, the windows were the first ready.
And evil on a flood horse waved a shack.
Good, it is always without fists, shook stitches.
I tried to convince pity, help to come to my senses,
But cavalry flew faster and more precisely.
Applause. On the arena under the star dome
I launched the night of animals and groaned,
And I got a tuck, sweated, and instantly aged,
And turned pale, and streamed, and stuck
What God sent, and the devil, and the devil, and the devil slipped them,
But he is an old theater, haha, he loves makeup.
The bodies suddenly became all huge and hollow
And the drunkard shoemaker - memory left the films naked to us.
Chorus:
True for the truth
Faith on the icon,
And the earth and on flowers,
This is me yes.
The country threw this bastard that night.
Sunset when he is on his cheek like vodka with bitterness.
Fear covered everything with obscenities, as if then, fear wandered around the city.
The night sky was a bunker, it still resembled someone's beard ...
The province yawned, sad nervously on TVs.
And someone just went home and ate scrambled eggs,
The corpses breathed quietly, measured under the scalpel of the pharmacist,
And someone in the mirror turned his own personality.
The country rushed, she was bending in half looking for help,
And the help of tanks on trays crushed vegetables.
Applause, bis, a spectacle roared everywhere,
The right to disgust - you will see where else?
The country sobbed with greasy truth, never understanding the truth.
The resuscitation squealed, howled with a woman, the last pier.
Pensioners with sticks chopped into towns with the police,
And reporters, with jackdaws, treated them with blitches.
Fate drank, baptized, and whipped with magicians,
The toothless old women wandered with the teeth with flags.
Yes, the cook of the hunger mixed the gunpowder in the liquid soup,
The heroes were winged here and there by fire on a rustle.
And justice thought to take someone's side,
Then she decided, as always, let her be equally death.
Yes, these windows died, these roofs were the first.
All bullets were equal here by all thoughts.
Applause, Bis, a spectacle roared everywhere.
The right to trouble fired - you will see where else.
And only in the dressing room of the church is emptiness, in silence and in the incery,
Where is the height and simplicity, where there is no hell barricades.
She burned in the embroidery, without smoke of flame.
I also stood on my knees, touching this single banner.
Chorus
The country threw a muddy bastard last night.
The country scraped a shovel in the morning on blood covered with hoarfrost.
Yes, in the morning all the dirt, all the puddles reflect the blue.
Asphalt when he is on his cheek, like vodka with bitterness.
For memory, a photo of pyramids with empty licking windows,
Applause, a wonderful look, with a sheet of maple and with tits.
And the future, which was only born, was crying silently,
And time was ticked to himself, and the heart was hidden.
And exchanging good for evil, like old money for new ones,
She pulled asphalt when he was on his cheek like vodka with bitterness,
And the windows, the windows were the first ready.
And evil on a flood horse waved a shack.
Good, it is always without fists, shook stitches.
I tried to convince pity, help to come to my senses,
But cavalry flew faster and more precisely.
Applause. On the arena under the star dome
I launched the night of animals and groaned,
And I got a tuck, sweated, and instantly aged,
And turned pale, and streamed, and stuck
What God sent, and the devil, and the devil, and the devil slipped them,
But he is an old theater, haha, he loves makeup.
The bodies suddenly became all huge and hollow
And the drunkard shoemaker - memory left the films naked to us.
Chorus:
True for the truth
Faith on the icon,
And the earth and on flowers,
This is me yes.
The country threw this bastard that night.
Sunset when he is on his cheek like vodka with bitterness.
Fear covered everything with obscenities, as if then, fear wandered around the city.
The night sky was a bunker, it still resembled someone's beard ...
The province yawned, sad nervously on TVs.
And someone just went home and ate scrambled eggs,
The corpses breathed quietly, measured under the scalpel of the pharmacist,
And someone in the mirror turned his own personality.
The country rushed, she was bending in half looking for help,
And the help of tanks on trays crushed vegetables.
Applause, bis, a spectacle roared everywhere,
The right to disgust - you will see where else?
The country sobbed with greasy truth, never understanding the truth.
The resuscitation squealed, howled with a woman, the last pier.
Pensioners with sticks chopped into towns with the police,
And reporters, with jackdaws, treated them with blitches.
Fate drank, baptized, and whipped with magicians,
The toothless old women wandered with the teeth with flags.
Yes, the cook of the hunger mixed the gunpowder in the liquid soup,
The heroes were winged here and there by fire on a rustle.
And justice thought to take someone's side,
Then she decided, as always, let her be equally death.
Yes, these windows died, these roofs were the first.
All bullets were equal here by all thoughts.
Applause, Bis, a spectacle roared everywhere.
The right to trouble fired - you will see where else.
And only in the dressing room of the church is emptiness, in silence and in the incery,
Where is the height and simplicity, where there is no hell barricades.
She burned in the embroidery, without smoke of flame.
I also stood on my knees, touching this single banner.
Chorus
The country threw a muddy bastard last night.
The country scraped a shovel in the morning on blood covered with hoarfrost.
Yes, in the morning all the dirt, all the puddles reflect the blue.
Asphalt when he is on his cheek, like vodka with bitterness.
For memory, a photo of pyramids with empty licking windows,
Applause, a wonderful look, with a sheet of maple and with tits.
And the future, which was only born, was crying silently,
And time was ticked to himself, and the heart was hidden.
Другие песни исполнителя: