23 февраля - Депортация вайнахов
текст песни
33
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
23 февраля - Депортация вайнахов - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Былой судьбы твоей печальны главы
О мой народ...! Я - плоть и кровь его,
И потому сказать имею право
От имени народа своего:
Земля вайнахов помнит каждый камень,
Травинка и ручей, и каждый склон,
Как уходил в поруганную память
За эшелоном мрачный эшелон.
Куда? Зачем? Но на вопрос ответить
Никто не мог, а может быть, не смел.
В февральской стуже умирали дети,
В рассветной мгле свистел морозный ветер
У изголовья их остывших тел.
А по земле, как по ледовой тверди,
Поземки горя яростно мели...
Мы умирали, но под страхом смерти
Предать земле умерших не могли.
Ни мать, ни брата, ни отца, ни друга...
Лишь засыпали снежной пеленой.
Все остальное завершала вьюга -
Над нею власти не было земной.
Земная власть. Две стороны медали
Добро и зло... С улыбкой на лице,
Нахмурив бровь, смотрел Иосиф Сталин
На всю страну в винтовочный прицел.
От Воркуты и Беломор-Канала,
До Магадана и седых Курил.
Страна свободы эшафотом стала
И символом затерянных могил.
Безмолвно, словно призрачные тени,
Не удержав застрявший в горле крик,
Не встанут из печальных погребений
Вайнах, балкарец, русский и калмык.
Тринадцать лет кровоточили раны
В сердцах сосланного люда. . . В тюрьме,
Где «мудрый» вождь становится тираном,
Страшнее исполнители вдвойне.
За то, что к горцам он не знал пощады
При выселенье их с родной земли,
Высокие, от «самого» награды
На грудь убийцы-Берии легли.
Вселяло страх одно его лишь имя..,
Но время долгожданное пришло,
И грозный меч возмездия над ними
Оно необратимо занесло.
К Отчизне путь на пламенной скрижали
Уже чертило светлое перо.
И в час урочный восторжествовали
Над злом и справедливость, и добро.
Эшелоны шли и всех. . . живых к родимой
Земле, к могилам прадедов везли.
И виды повидавшие мужчины
Не утирали набегавших слез.
Наперекор суровому Адату…
Кто не прошел сквозь черные года,
Любовь к Отчизне, боль ее утраты
Почувствовать не может никогда.
Не примут сердцем горестного мифа:
Вайнахи, завершая путь земной,
Что умирали от голода и тифа,
Вы преданы земле, но не родной.
Мне это близко до горючей боли.
И я, когда настигнет смерти меч,
Другой при жизни не желая доли,
Хотел бы рядом с прахом предков лечь.
Хотел бы лечь. . . Но у судьбы дороги
Расписаны для каждого из нас. . .
Шли эшелоны в радостной тревоге
В заветный край вайнахов, на Кавказ.
До дна испили мы страданий чашу,
Но правда, что на белом свете есть,
Вернула нам Родину и нашу
Наветом незапятнанную честь.
Мы в сердце образ Родины носили
И верили: придет заветный час,
И мрачным культом Сталина Россия
Не затмевалась никогда для нас.
И две тропы их не предать забвенью –
Остались у вайнахов за спиной:
Дорога смерти - время выселенья,
Дорога жизни - путь к земле родной.
И долгу нашей совести подвластны,
Мы этой горькой памяти верны.
Я прошлое тревожу не напрасно –
Еще не все с ним счеты сведены!
О мой народ...! Я - плоть и кровь его,
И потому сказать имею право
От имени народа своего:
Земля вайнахов помнит каждый камень,
Травинка и ручей, и каждый склон,
Как уходил в поруганную память
За эшелоном мрачный эшелон.
Куда? Зачем? Но на вопрос ответить
Никто не мог, а может быть, не смел.
В февральской стуже умирали дети,
В рассветной мгле свистел морозный ветер
У изголовья их остывших тел.
А по земле, как по ледовой тверди,
Поземки горя яростно мели...
Мы умирали, но под страхом смерти
Предать земле умерших не могли.
Ни мать, ни брата, ни отца, ни друга...
Лишь засыпали снежной пеленой.
Все остальное завершала вьюга -
Над нею власти не было земной.
Земная власть. Две стороны медали
Добро и зло... С улыбкой на лице,
Нахмурив бровь, смотрел Иосиф Сталин
На всю страну в винтовочный прицел.
От Воркуты и Беломор-Канала,
До Магадана и седых Курил.
Страна свободы эшафотом стала
И символом затерянных могил.
Безмолвно, словно призрачные тени,
Не удержав застрявший в горле крик,
Не встанут из печальных погребений
Вайнах, балкарец, русский и калмык.
Тринадцать лет кровоточили раны
В сердцах сосланного люда. . . В тюрьме,
Где «мудрый» вождь становится тираном,
Страшнее исполнители вдвойне.
За то, что к горцам он не знал пощады
При выселенье их с родной земли,
Высокие, от «самого» награды
На грудь убийцы-Берии легли.
Вселяло страх одно его лишь имя..,
Но время долгожданное пришло,
И грозный меч возмездия над ними
Оно необратимо занесло.
К Отчизне путь на пламенной скрижали
Уже чертило светлое перо.
И в час урочный восторжествовали
Над злом и справедливость, и добро.
Эшелоны шли и всех. . . живых к родимой
Земле, к могилам прадедов везли.
И виды повидавшие мужчины
Не утирали набегавших слез.
Наперекор суровому Адату…
Кто не прошел сквозь черные года,
Любовь к Отчизне, боль ее утраты
Почувствовать не может никогда.
Не примут сердцем горестного мифа:
Вайнахи, завершая путь земной,
Что умирали от голода и тифа,
Вы преданы земле, но не родной.
Мне это близко до горючей боли.
И я, когда настигнет смерти меч,
Другой при жизни не желая доли,
Хотел бы рядом с прахом предков лечь.
Хотел бы лечь. . . Но у судьбы дороги
Расписаны для каждого из нас. . .
Шли эшелоны в радостной тревоге
В заветный край вайнахов, на Кавказ.
До дна испили мы страданий чашу,
Но правда, что на белом свете есть,
Вернула нам Родину и нашу
Наветом незапятнанную честь.
Мы в сердце образ Родины носили
И верили: придет заветный час,
И мрачным культом Сталина Россия
Не затмевалась никогда для нас.
И две тропы их не предать забвенью –
Остались у вайнахов за спиной:
Дорога смерти - время выселенья,
Дорога жизни - путь к земле родной.
И долгу нашей совести подвластны,
Мы этой горькой памяти верны.
Я прошлое тревожу не напрасно –
Еще не все с ним счеты сведены!
Your former fate is sad
Oh my people ...! I am the flesh and his blood,
And therefore I have the right to say
On behalf of their people:
The land of Vainakhs remembers every stone,
Blade of grass and stream, and each slope,
How he went into a scolded memory
Behind the train is a gloomy echelon.
Where? What for? But answer the question
Nobody could, or maybe not dare.
Children were dying in the February cold,
A frosty wind whistled in the dawn haze
At the head of their cooled bodies.
And on the ground, like an ice firmament,
Parts of grief furiously reel ...
We were dying, but under pain of death
They could not betray the dead to the land.
Neither mother, no brother, no father, no friend ...
They only fell asleep with a snowy veil.
Everything else was completed by the blizzard -
There was no earthly power over it.
Earthly power. Two sides of the coin
Good and evil ... with a smile on the face,
Flapsed an eyebrow, Joseph Stalin watched
For the whole country in a rifle sight.
From Vorkuta and the White Sea channel,
To Magadan and Sedykhi smoked.
The country of freedom has become
And a symbol of lost graves.
Silently, like ghostly shadows,
Unable to keep the screaming in the throat,
Do not get out of sad burials
Vainin, Balkarian, Russian and Kalmyk.
Thirteen years bleeding wounds
In the hearts of the exiled people. . . In prison,
Where the "wise" leader becomes a tyrant,
The worse performers are doubly.
Because he did not know mercy to the highlanders
When evicting them from their native land,
High, from the "most" reward
The killers-Beria lay on the chest.
The fear of his only name was inspired by fear ..,
But the long -awaited time came
And a formidable sword of retaliation over them
It has irreversibly entered.
To the Fatherland Path on a fiery tablet
A light pen was already drawing.
And at a lesson hour they triumphed
Over evil, justice and good.
Echelons walked and everyone. . . alive to the dear
The lands were brought to the graves of great -grandfathers.
And species who have seen men
They did not wipe off the raiding tears.
Counting on the harsh adat ...
Who has not passed through the Black years,
Love for the Fatherland, the pain of its loss
I can never feel.
They will not take a woeful myth with the heart:
Vainakhs, completing the earthly path,
What died of hunger and typhoid,
You are devoted to the Earth, but not your native.
It is close to me to combustible pain.
And I, when the sword overtakes death,
Another during life, not wanting a share,
I would like to lie down next to the ashes of my ancestors.
I would like to lie down. . . But the fate of the road
Scheduled for each of us. . .
The train was in joyful alarm
In the treasured land of the Vainakhs, to the Caucasus.
We drank the bowl to the bottom,
But the truth is that there is in the world,
Returned our homeland and our
Strengthened honor.
We wore the image of the Motherland in the heart
And they believed: the coveted hour will come,
And the gloomy cult of Stalin Russia
Never overshadowed for us.
And two paths cannot be betrayed by oblivion -
We stayed with the Vainakhs behind him:
The Road of Death is the time of eviction,
The road of life is the path to the land of the native.
And the duty of our conscience are subject
We are true to this bitter memory.
I do not worry the past in vain -
Not all scores have been reduced with him yet!
Oh my people ...! I am the flesh and his blood,
And therefore I have the right to say
On behalf of their people:
The land of Vainakhs remembers every stone,
Blade of grass and stream, and each slope,
How he went into a scolded memory
Behind the train is a gloomy echelon.
Where? What for? But answer the question
Nobody could, or maybe not dare.
Children were dying in the February cold,
A frosty wind whistled in the dawn haze
At the head of their cooled bodies.
And on the ground, like an ice firmament,
Parts of grief furiously reel ...
We were dying, but under pain of death
They could not betray the dead to the land.
Neither mother, no brother, no father, no friend ...
They only fell asleep with a snowy veil.
Everything else was completed by the blizzard -
There was no earthly power over it.
Earthly power. Two sides of the coin
Good and evil ... with a smile on the face,
Flapsed an eyebrow, Joseph Stalin watched
For the whole country in a rifle sight.
From Vorkuta and the White Sea channel,
To Magadan and Sedykhi smoked.
The country of freedom has become
And a symbol of lost graves.
Silently, like ghostly shadows,
Unable to keep the screaming in the throat,
Do not get out of sad burials
Vainin, Balkarian, Russian and Kalmyk.
Thirteen years bleeding wounds
In the hearts of the exiled people. . . In prison,
Where the "wise" leader becomes a tyrant,
The worse performers are doubly.
Because he did not know mercy to the highlanders
When evicting them from their native land,
High, from the "most" reward
The killers-Beria lay on the chest.
The fear of his only name was inspired by fear ..,
But the long -awaited time came
And a formidable sword of retaliation over them
It has irreversibly entered.
To the Fatherland Path on a fiery tablet
A light pen was already drawing.
And at a lesson hour they triumphed
Over evil, justice and good.
Echelons walked and everyone. . . alive to the dear
The lands were brought to the graves of great -grandfathers.
And species who have seen men
They did not wipe off the raiding tears.
Counting on the harsh adat ...
Who has not passed through the Black years,
Love for the Fatherland, the pain of its loss
I can never feel.
They will not take a woeful myth with the heart:
Vainakhs, completing the earthly path,
What died of hunger and typhoid,
You are devoted to the Earth, but not your native.
It is close to me to combustible pain.
And I, when the sword overtakes death,
Another during life, not wanting a share,
I would like to lie down next to the ashes of my ancestors.
I would like to lie down. . . But the fate of the road
Scheduled for each of us. . .
The train was in joyful alarm
In the treasured land of the Vainakhs, to the Caucasus.
We drank the bowl to the bottom,
But the truth is that there is in the world,
Returned our homeland and our
Strengthened honor.
We wore the image of the Motherland in the heart
And they believed: the coveted hour will come,
And the gloomy cult of Stalin Russia
Never overshadowed for us.
And two paths cannot be betrayed by oblivion -
We stayed with the Vainakhs behind him:
The Road of Death is the time of eviction,
The road of life is the path to the land of the native.
And the duty of our conscience are subject
We are true to this bitter memory.
I do not worry the past in vain -
Not all scores have been reduced with him yet!
Другие песни исполнителя: