Игорь Никольский - Каждый из нас, часть 1
текст песни
32
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Игорь Никольский - Каждый из нас, часть 1 - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Пластмассовый мир победил... (с) Егор Летов
Бессмысленный вечер синеет на городе штампом…
Задумалось Солнце – а может, совсем не садиться?
Тогда не зажгутся людские пародии – лампы.
И Солнце застыло – парящая жёлтая птица.
Забавно смотреть… ведь мой город приучен к туманам,
Завязшим в костях полусонных центральных кварталов.
Столетием раньше он принадлежал великанам:
В старинных домах оцените размашистость залов!
Потом потолки опускались, сминая обои,
Портреты мельчали, размеров своих не меняя,
И вот уже карлик в гудящем плацкартном вагоне
Плохие стихи запивает прокуренным чаем.
Он помнит о деде – герое большого семейства.
Он знает отца – тот уже был росточком пониже,
А сам он хорош лишь в привитом со школы лакействе:
Он «мы не рабы» не узнал из прочитанных книжек.
На что он способен, потомок большого прилива?
В статистике судеб пропала его единица.
Он – раб. Ну, хотя бы, плохого «балтийского» пива.
И он умудряется этим тихонько гордиться.
Полвека назад люди грызли железо зубами.
Брусчаткой медалей могли они вымостить город.
Врастали в страницы цитатами, словно дубами,
И брали Костлявую за распустившийся ворот.
Шагая по миру лицом на восход умирали,
И умерли все… Тут банальное лезет, про росы…
И кто-то считает, что нам нужен новый Гагарин,
А кто-то – что новый, погибший героем Матросов…
Они уходили вперёд, в бесконечную повесть,
Под нос напевая знакомые сызмальства песни.
И горе не в том, что все умерли – это не новость –
А в том, что они в наших душах потом не воскресли.
Тускнеют когда-то горевшие алым знамёна,
И чёрное с золотом в том же пылится чулане.
Лишь ангел с вершины когда-то гигантской колонны
На город глядит из ушедшей эпохи посланьем.
Бессмысленный вечер синеет на городе штампом…
Задумалось Солнце – а может, совсем не садиться?
Тогда не зажгутся людские пародии – лампы.
И Солнце застыло – парящая жёлтая птица.
Забавно смотреть… ведь мой город приучен к туманам,
Завязшим в костях полусонных центральных кварталов.
Столетием раньше он принадлежал великанам:
В старинных домах оцените размашистость залов!
Потом потолки опускались, сминая обои,
Портреты мельчали, размеров своих не меняя,
И вот уже карлик в гудящем плацкартном вагоне
Плохие стихи запивает прокуренным чаем.
Он помнит о деде – герое большого семейства.
Он знает отца – тот уже был росточком пониже,
А сам он хорош лишь в привитом со школы лакействе:
Он «мы не рабы» не узнал из прочитанных книжек.
На что он способен, потомок большого прилива?
В статистике судеб пропала его единица.
Он – раб. Ну, хотя бы, плохого «балтийского» пива.
И он умудряется этим тихонько гордиться.
Полвека назад люди грызли железо зубами.
Брусчаткой медалей могли они вымостить город.
Врастали в страницы цитатами, словно дубами,
И брали Костлявую за распустившийся ворот.
Шагая по миру лицом на восход умирали,
И умерли все… Тут банальное лезет, про росы…
И кто-то считает, что нам нужен новый Гагарин,
А кто-то – что новый, погибший героем Матросов…
Они уходили вперёд, в бесконечную повесть,
Под нос напевая знакомые сызмальства песни.
И горе не в том, что все умерли – это не новость –
А в том, что они в наших душах потом не воскресли.
Тускнеют когда-то горевшие алым знамёна,
И чёрное с золотом в том же пылится чулане.
Лишь ангел с вершины когда-то гигантской колонны
На город глядит из ушедшей эпохи посланьем.
The plastic world defeated ... (c) Yegor Letov
A meaningless evening blows on the city with a stamp ...
The sun thought - or maybe not sit down at all?
Then human parodies will not light up - lamps.
And the sun froze - a soaring yellow bird.
It's funny to watch ... After all, my city is accustomed to fogs,
Connected in the bones of semi -sunny central quarters.
A century earlier he belonged to the giants:
In old houses, evaluate the sweepingness of the halls!
Then the ceilings fell down, crushing wallpaper,
Portraits flickered, without changing their sizes,
And now the dwarf in a buzzing reserved seat car
He drinks bad poems with smoked tea.
He remembers his grandfather - the hero of the Big Family.
He knows his father - he was already a smaller sprout,
And he himself is good only in lackey vaccinated from school:
He did not recognize “we are not slaves” from the books read.
What is he capable of, a descendant of a large tide?
In the statistics of fate, its unit disappeared.
He is a slave. Well, at least, bad "Baltic" beer.
And he manages to be quietly proud of it.
Half a century ago, people nibbled iron with their teeth.
They could pave the city with a pile of medals.
We grew into pages with quotes, like oaks,
And they took the bony for the blossomed gate.
Walking around the world facing the sunrise.
And everyone died ... Then the banal climbs, about dew ...
And someone believes that we need a new Gagarin,
And someone is a new, who died the hero of the sailors ...
They went forward, into an endless story,
Singing the scenes of the song under the nose.
And the grief is not that everyone died is not news -
And the fact that they did not resurrect in our souls.
The once burning scarlet banner is fucked up,
And black with gold in the same gathering dust.
Only an angel from the top of a once giant column
He looks at the city from the departed era by sending.
A meaningless evening blows on the city with a stamp ...
The sun thought - or maybe not sit down at all?
Then human parodies will not light up - lamps.
And the sun froze - a soaring yellow bird.
It's funny to watch ... After all, my city is accustomed to fogs,
Connected in the bones of semi -sunny central quarters.
A century earlier he belonged to the giants:
In old houses, evaluate the sweepingness of the halls!
Then the ceilings fell down, crushing wallpaper,
Portraits flickered, without changing their sizes,
And now the dwarf in a buzzing reserved seat car
He drinks bad poems with smoked tea.
He remembers his grandfather - the hero of the Big Family.
He knows his father - he was already a smaller sprout,
And he himself is good only in lackey vaccinated from school:
He did not recognize “we are not slaves” from the books read.
What is he capable of, a descendant of a large tide?
In the statistics of fate, its unit disappeared.
He is a slave. Well, at least, bad "Baltic" beer.
And he manages to be quietly proud of it.
Half a century ago, people nibbled iron with their teeth.
They could pave the city with a pile of medals.
We grew into pages with quotes, like oaks,
And they took the bony for the blossomed gate.
Walking around the world facing the sunrise.
And everyone died ... Then the banal climbs, about dew ...
And someone believes that we need a new Gagarin,
And someone is a new, who died the hero of the sailors ...
They went forward, into an endless story,
Singing the scenes of the song under the nose.
And the grief is not that everyone died is not news -
And the fact that they did not resurrect in our souls.
The once burning scarlet banner is fucked up,
And black with gold in the same gathering dust.
Only an angel from the top of a once giant column
He looks at the city from the departed era by sending.
Другие песни исполнителя: