Михаил Щербаков - L'homme a la moto
текст песни
36
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Щербаков - L'homme a la moto - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
L'HOMME A LA MOTO
Заносчив был угонщик мотоциклов, виртуоз,
его не зря учили в колледже.
Не спорь, бывало, с ним, когда погода хуже слёз
и настроение такое же.
Чины строптивому не указ и гости с музыкой нипочём.
Сама природа нажать на газ велит ему, чуть что не по нём.
Он прерывает вальса тур, вытягивается как тетива -
и, взяв партнёршу за маникюр, такие ей говорит слова:
«Мадам, вы знаете мой серьёз. И пусть даже вам захочется
иметь охапку лиловых роз не позже, чем через полчаса.
Я выполню, что прикажете. Но если ногти свои, мадам,
ещё вы хоть раз намажете - ничто уже не поможет вам!»
Сказавши так и сделавши поклон - среди колонн
застывшим молодцам и девицам,
выходит наш угонщик ровно вон, а выйдя вон -
берёт ближайший «харлей дэвидсон».
Колодки вынув из-под колёс и пломбы перерубив сплеча,
чужую технику виртуоз приводит в действие без ключа.
Мотор искрит, подымая вой, подобно молниям и громам, -
и мчится с грохотом наш герой по всем семи городским холмам.
Взлетает в гору он соколом, зигзаги чертит по гололёду,
огонь и холод в себе самом смешав, как греки вино и воду.
Несётся под гору он стремглав, стучит на выбоинах чечётку,
восторг и сумрак в себе смешав, как россияне вино и водку.
Когда же тормозит он, чтобы выкурить «косяк»
и приложиться ко флакончику, -
из воздуха является фургон о трёх осях
и прицепляется к угонщику.
Снаружи смотрится не весьма, кибитка так себе, сорт второй.
Зато внутри, чума не чума, но пир на сорок персон горой.
Как будто конкурс на лучший тост увлёк и греков и россиян -
и тосты их достигают звёзд, к немалой радости марсиан.
Готов к полёту фургон-фуршет, но постовым не видать улова.
Не потому что зелёный свет, а потому что нет никакого.
И рейс как будто не грузовой, кому - ухабы, кому - услады,
и до конечной от узловой - как до Московии от Эллады...
Во славу кубка и мундштука - отрава пьётся, дымится зелье.
Не потому что без них тоска, а потому что от них веселье.
Пускай не раут, скорей дебош, ни протокола, ни фонограммы...
Но кавалеры изящны сплошь, и дамы тоже... мечта, не дамы!
Лишь две - ни то ни сё, из тех, что ночью не едят
и чтут порядок, как религию.
Они случайно здесь и веселиться не хотят,
хотят в Эльзас и Лотарингию.
Скулят: «А можно нам в Эльзас?» Нельзя-с.
Не сломишь виртуоза и к шаблону не сведёшь,
его не зря лечили в клинике.
«Приехали! - кричит. - Вали на волю, молодёжь,
гони прогонные полтинники!»
Затем, столкнув балаган с холма, он деньги (счётом до сорока
монет) несёт, зима не зима, к воротам спящего цветника.
Минуя диспуты о цене, вручает сторожу, что принёс,
и требует: «Упакуйте мне вон ту охапку лиловых роз!»
...Какой длины ни задай полёт, обратный - кажется, что длиннее.
А тут и утро уже вот-вот, и утро вечера мудренее.
Герой в седле, и сухим огнём, который пепла не оставляет,
ещё горит ретивое в нём. Но до
Заносчив был угонщик мотоциклов, виртуоз,
его не зря учили в колледже.
Не спорь, бывало, с ним, когда погода хуже слёз
и настроение такое же.
Чины строптивому не указ и гости с музыкой нипочём.
Сама природа нажать на газ велит ему, чуть что не по нём.
Он прерывает вальса тур, вытягивается как тетива -
и, взяв партнёршу за маникюр, такие ей говорит слова:
«Мадам, вы знаете мой серьёз. И пусть даже вам захочется
иметь охапку лиловых роз не позже, чем через полчаса.
Я выполню, что прикажете. Но если ногти свои, мадам,
ещё вы хоть раз намажете - ничто уже не поможет вам!»
Сказавши так и сделавши поклон - среди колонн
застывшим молодцам и девицам,
выходит наш угонщик ровно вон, а выйдя вон -
берёт ближайший «харлей дэвидсон».
Колодки вынув из-под колёс и пломбы перерубив сплеча,
чужую технику виртуоз приводит в действие без ключа.
Мотор искрит, подымая вой, подобно молниям и громам, -
и мчится с грохотом наш герой по всем семи городским холмам.
Взлетает в гору он соколом, зигзаги чертит по гололёду,
огонь и холод в себе самом смешав, как греки вино и воду.
Несётся под гору он стремглав, стучит на выбоинах чечётку,
восторг и сумрак в себе смешав, как россияне вино и водку.
Когда же тормозит он, чтобы выкурить «косяк»
и приложиться ко флакончику, -
из воздуха является фургон о трёх осях
и прицепляется к угонщику.
Снаружи смотрится не весьма, кибитка так себе, сорт второй.
Зато внутри, чума не чума, но пир на сорок персон горой.
Как будто конкурс на лучший тост увлёк и греков и россиян -
и тосты их достигают звёзд, к немалой радости марсиан.
Готов к полёту фургон-фуршет, но постовым не видать улова.
Не потому что зелёный свет, а потому что нет никакого.
И рейс как будто не грузовой, кому - ухабы, кому - услады,
и до конечной от узловой - как до Московии от Эллады...
Во славу кубка и мундштука - отрава пьётся, дымится зелье.
Не потому что без них тоска, а потому что от них веселье.
Пускай не раут, скорей дебош, ни протокола, ни фонограммы...
Но кавалеры изящны сплошь, и дамы тоже... мечта, не дамы!
Лишь две - ни то ни сё, из тех, что ночью не едят
и чтут порядок, как религию.
Они случайно здесь и веселиться не хотят,
хотят в Эльзас и Лотарингию.
Скулят: «А можно нам в Эльзас?» Нельзя-с.
Не сломишь виртуоза и к шаблону не сведёшь,
его не зря лечили в клинике.
«Приехали! - кричит. - Вали на волю, молодёжь,
гони прогонные полтинники!»
Затем, столкнув балаган с холма, он деньги (счётом до сорока
монет) несёт, зима не зима, к воротам спящего цветника.
Минуя диспуты о цене, вручает сторожу, что принёс,
и требует: «Упакуйте мне вон ту охапку лиловых роз!»
...Какой длины ни задай полёт, обратный - кажется, что длиннее.
А тут и утро уже вот-вот, и утро вечера мудренее.
Герой в седле, и сухим огнём, который пепла не оставляет,
ещё горит ретивое в нём. Но до
L'Homme A La Moto
The hijacker of motorcycles, virtuoso, was arrogant,
It was not for nothing that he was taught in college.
Do not argue, it happened with him when the weather is worse than tears
And the mood is the same.
The officials of the obstacle are not a decree and guests with music in no way.
Nature itself is pressed on a gas, almost on him.
He interrupts the waltz tour, stretches like a bowstring -
And, taking the partner for the manicure, these say the words:
“Madame, you know my seriously. And even if you want
have an armful of purple roses no later than in half an hour.
I will fulfill what you order. But if yours are your nails, madam,
You will smoke at least once - nothing will help you anymore! "
Having said that they bowed - among the columns
frozen fellows and girls,
Our hijacker comes out exactly, and having left -
Takes the nearest Harley Davidson.
Having removed the pads from under the wheels and seals cutting out the cup,
Alien technique of virtuoso drives without a key.
The motor sparkles, raising the howl, like lightning and thunder, -
And our hero rushes with a roar in all seven city hills.
He takes off the mountain with a falcon, the zigzag draws on the ice,
Fire and cold in itself mixing the Greeks of wine and water.
He rushes to the mountain, he was striving, knocking on potholes a lender,
The enthusiasm and dusk in himself mixing, like Russians wine and vodka.
When he slows down to smoke a "jamb"
And put on the bottle, -
From the air is a van about three axes
And attaches to the hijacker.
Outside does not look very, wagon so -so, the second variety.
But inside, the plague is not a plague, but a feast of forty people with a mountain.
As if the competition for the best toast was carried away by the Greeks and Russians -
And their toasts reach stars, to a considerable joy of Martian.
The van is ready for flight, but not to see the catch.
Not because the green light, but because there is no.
And the flight seems to be not a freight, to whom - bumps, to whom - delights,
And to the final from the nodal - as to Muscovy from Hellas ...
For the glory of the Cup and the mouthpiece - poison is drunk, the potion smokes.
Not because there is a longing without them, but because they have fun.
Let not a rapt, soon a row, neither the protocol, nor the phonogram ...
But the gentlemen are elegant, and the ladies too ... Dream, not ladies!
Only two - neither soy, of those who do not eat at night
And they honor order as a religion.
They accidentally do not want to have fun here,
They want in Alsace and Lorraine.
Brush: "Can we go to Alsas?" You can’t.
You can’t break virtuoso and you can’t get it to the template,
It was not for nothing that he was treated in the clinic.
“We arrived! - shouts. - Vali to free rein, youth,
Drive the run a run! ”
Then, having encountered the booth from the hill, he was money (counting up to forty
Coins) carries, winter is not winter, to the gates of the sleeping flower garden.
Bypassing price displays, he gives the watchman what he brought,
And it demands: "Pack me that armful of purple roses!"
... No matter how long you set the flight, the opposite - it seems that it is longer.
And then the morning is about to, and the morning of the evening is wiser.
The hero is in the saddle, and with dry fire, which does not leave the ash,
Still burnt in it. But before
The hijacker of motorcycles, virtuoso, was arrogant,
It was not for nothing that he was taught in college.
Do not argue, it happened with him when the weather is worse than tears
And the mood is the same.
The officials of the obstacle are not a decree and guests with music in no way.
Nature itself is pressed on a gas, almost on him.
He interrupts the waltz tour, stretches like a bowstring -
And, taking the partner for the manicure, these say the words:
“Madame, you know my seriously. And even if you want
have an armful of purple roses no later than in half an hour.
I will fulfill what you order. But if yours are your nails, madam,
You will smoke at least once - nothing will help you anymore! "
Having said that they bowed - among the columns
frozen fellows and girls,
Our hijacker comes out exactly, and having left -
Takes the nearest Harley Davidson.
Having removed the pads from under the wheels and seals cutting out the cup,
Alien technique of virtuoso drives without a key.
The motor sparkles, raising the howl, like lightning and thunder, -
And our hero rushes with a roar in all seven city hills.
He takes off the mountain with a falcon, the zigzag draws on the ice,
Fire and cold in itself mixing the Greeks of wine and water.
He rushes to the mountain, he was striving, knocking on potholes a lender,
The enthusiasm and dusk in himself mixing, like Russians wine and vodka.
When he slows down to smoke a "jamb"
And put on the bottle, -
From the air is a van about three axes
And attaches to the hijacker.
Outside does not look very, wagon so -so, the second variety.
But inside, the plague is not a plague, but a feast of forty people with a mountain.
As if the competition for the best toast was carried away by the Greeks and Russians -
And their toasts reach stars, to a considerable joy of Martian.
The van is ready for flight, but not to see the catch.
Not because the green light, but because there is no.
And the flight seems to be not a freight, to whom - bumps, to whom - delights,
And to the final from the nodal - as to Muscovy from Hellas ...
For the glory of the Cup and the mouthpiece - poison is drunk, the potion smokes.
Not because there is a longing without them, but because they have fun.
Let not a rapt, soon a row, neither the protocol, nor the phonogram ...
But the gentlemen are elegant, and the ladies too ... Dream, not ladies!
Only two - neither soy, of those who do not eat at night
And they honor order as a religion.
They accidentally do not want to have fun here,
They want in Alsace and Lorraine.
Brush: "Can we go to Alsas?" You can’t.
You can’t break virtuoso and you can’t get it to the template,
It was not for nothing that he was treated in the clinic.
“We arrived! - shouts. - Vali to free rein, youth,
Drive the run a run! ”
Then, having encountered the booth from the hill, he was money (counting up to forty
Coins) carries, winter is not winter, to the gates of the sleeping flower garden.
Bypassing price displays, he gives the watchman what he brought,
And it demands: "Pack me that armful of purple roses!"
... No matter how long you set the flight, the opposite - it seems that it is longer.
And then the morning is about to, and the morning of the evening is wiser.
The hero is in the saddle, and with dry fire, which does not leave the ash,
Still burnt in it. But before
Другие песни исполнителя: