Михаил Щербаков - Павловск
текст песни
7
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Щербаков - Павловск - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
«ПАВЛОВСК» №7 «Чужая музыка ... 3» 6.X.2015
(25-II-13 (возможно, 1-е исп.)
#10 И полдень, и вокзал ... | 209"
И полдень, и вокзал, и справочная — всё уместно было, кроме нас.
И очередь, и редкий дождь, и колея на Оредеж и Павловск.
Все пассажиры арии свои и роли знали, кроме нас,
как если некий бы выдумыватель в чужую музыку вкропал нас,
к слову приплёл, вклеил в коллаж,
к буфетным кружевам и модному по радио потоку средних частот.
Дождь был уныл, день был не наш,
но в целой жизни не было у нас важнее дня, чем тот.
Как если ни единой бы живой души вокруг, разучивали мы
подсказанные кем-то реплики среди гуденья и мельканья.
Глухие чьи-то сны, навязанные нам, озвучивали мы,
от робости недоговаривая, из гордости не умолкая.
Чей-то владел нами расчёт.
Сегодня очевиднее, но не яснее нам он стал, чем тогда.
Робость прошла, гордость пройдёт,
а реплики не делись никуда, и мы не делись никуда.
Вокзал разросся вширь, столетье обновилось, норма с неба пролилась,
диспетчера седого с должности внучатый вытеснил наследник.
Всех пассажиров скорый подобрал и в Павловск вывез, кроме нас.
Всё в тех же недомолвках путаемся мы, и радио шумит на средних.
Тот же сквозь шум модный акын
отсутствием фантазии не сокрушён и гордо режет правду одну.
Правде цена — медный алтын,
живой душе пока не до того, а мёртвая уже в Аду.
(25-II-13 (возможно, 1-е исп.)
#10 И полдень, и вокзал ... | 209"
И полдень, и вокзал, и справочная — всё уместно было, кроме нас.
И очередь, и редкий дождь, и колея на Оредеж и Павловск.
Все пассажиры арии свои и роли знали, кроме нас,
как если некий бы выдумыватель в чужую музыку вкропал нас,
к слову приплёл, вклеил в коллаж,
к буфетным кружевам и модному по радио потоку средних частот.
Дождь был уныл, день был не наш,
но в целой жизни не было у нас важнее дня, чем тот.
Как если ни единой бы живой души вокруг, разучивали мы
подсказанные кем-то реплики среди гуденья и мельканья.
Глухие чьи-то сны, навязанные нам, озвучивали мы,
от робости недоговаривая, из гордости не умолкая.
Чей-то владел нами расчёт.
Сегодня очевиднее, но не яснее нам он стал, чем тогда.
Робость прошла, гордость пройдёт,
а реплики не делись никуда, и мы не делись никуда.
Вокзал разросся вширь, столетье обновилось, норма с неба пролилась,
диспетчера седого с должности внучатый вытеснил наследник.
Всех пассажиров скорый подобрал и в Павловск вывез, кроме нас.
Всё в тех же недомолвках путаемся мы, и радио шумит на средних.
Тот же сквозь шум модный акын
отсутствием фантазии не сокрушён и гордо режет правду одну.
Правде цена — медный алтын,
живой душе пока не до того, а мёртвая уже в Аду.
"Pavlovsk" No. 7 "Alien Music ... 3" 6.x.2015
(25-II-13 (perhaps the 1st isp.)
#10 and noon, and station ... | 209 "
And afternoon, and the station, and the reference - everything was appropriate except us.
And the queue, and rare rain, and the track to Oredezh and Pavlovsk.
All the passengers of the arias knew their roles except us,
as if a certain inventor into someone else's music wandered us,
By the way, he drank, pushed into a collage,
to buffet lace and a fashionable mode of average frequencies.
The rain was dull, the day was not ours,
But in a whole life, we have no more important than a day than that.
As if not a single living soul around, we learned
Replicas prompted by someone among the bundles and flickering.
The deaf of someone's dreams imposed on us voiced, we voiced
Until from timidity, not silent out of pride.
Someone was owned by us.
Today it is more obvious, but he has become no longer than us than then.
The timidity has passed, pride will pass,
And the replicas did not disappear nowhere, and we did not disappear nowhere.
The station has grown in breadth, the caliber has been updated, the norm spilled from the sky,
Sedogo’s dispatcher from his post was replaced by the heir.
The Ssoy picked up all passengers and took out to Pavlovsk except us.
We are confused in the same omissions, and the radio makes noise on medium.
The same through the noise fashionable akyn
The lack of imagination is not crushed and proudly cuts the truth alone.
Truth price - copper altyn,
A living soul is not yet to that, but dead already in hell.
(25-II-13 (perhaps the 1st isp.)
#10 and noon, and station ... | 209 "
And afternoon, and the station, and the reference - everything was appropriate except us.
And the queue, and rare rain, and the track to Oredezh and Pavlovsk.
All the passengers of the arias knew their roles except us,
as if a certain inventor into someone else's music wandered us,
By the way, he drank, pushed into a collage,
to buffet lace and a fashionable mode of average frequencies.
The rain was dull, the day was not ours,
But in a whole life, we have no more important than a day than that.
As if not a single living soul around, we learned
Replicas prompted by someone among the bundles and flickering.
The deaf of someone's dreams imposed on us voiced, we voiced
Until from timidity, not silent out of pride.
Someone was owned by us.
Today it is more obvious, but he has become no longer than us than then.
The timidity has passed, pride will pass,
And the replicas did not disappear nowhere, and we did not disappear nowhere.
The station has grown in breadth, the caliber has been updated, the norm spilled from the sky,
Sedogo’s dispatcher from his post was replaced by the heir.
The Ssoy picked up all passengers and took out to Pavlovsk except us.
We are confused in the same omissions, and the radio makes noise on medium.
The same through the noise fashionable akyn
The lack of imagination is not crushed and proudly cuts the truth alone.
Truth price - copper altyn,
A living soul is not yet to that, but dead already in hell.
Другие песни исполнителя: