Михаил Щербаков - Предположим...
текст песни
44
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Щербаков - Предположим... - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Предположим, герой - молодой человек, холостой кавалер -
должен ехать в провинцию, дней этак на десять, делать дела.
Расставаясь с избранницей, он орошает слезой интерьер
и, пожалуй, не врёт, говоря, что разлука ему тяжела.
Заклинает богами земли и морей
без него не подмигивать здесь никому.
В сотый раз напоследок, уже у дверей,
умоляет писать ему, что бы там ни было, в день по письму,
рисовать голубка на конверте и слать непременно скорей.
И красавица тем же вполне от души отвечает ему:
обещает писать, ободряет кивком,
одаряет цветком, наконец отпускает - и в десять минут забывает о нём.
А герой, повелев ямщику не зевать,
через сутки пути прибывает на место,
въезжает в гостиницу и принимается существовать.
То есть, это он движется с делом и без, в экипаже и нет,
озирает окрестности в виде замшелых прудов и скульптур.
Что ни день на подарки понятно кому не жалеет монет,
покупая смарагдовый хлам и серебряный всякий сумбур.
Или в номере (кстати, весьма дорогом)
вечерами письма от негодницы ждёт.
Изнывает со скуки, дурак дураком,
не пьянея глотает ликёр и бисквит без охоты жуёт.
Ожидает конверта с условным на нём от руки голубком
и, томясь ожиданьем, шагает по бархату взад и вперёд.
А кокетка не помнит, она занята,
что ни день ежечасно её с головой поглощает забота то эта, то та.
То непрошеный гость у неё, то мигрень,
то канун маскарада, то сам маскарад,
то верченье столов, то большая примерка - и так что ни день.
Предположим, неделя проходит, он ждёт, а письмо не идёт.
То есть рухнули связи, обмякли устои, померкли миры.
Почтальоны ушли, вероятно, в какой-нибудь горный поход
и один за другим, вероятно, упали с высокой горы.
Проведя две ужасные ночи без сна,
на девятые сутки в единый приём
он снотворного склянку, что свалит слона,
осушает, и мрак наконец оглушает его забытьём.
В это самое время внезапно о нём вспоминает она.
То есть в ту же секунду она невзначай вспоминает о нём.
И, конечно, бросается прямо к бюро,
из бюро вынимает, конечно, бювар, из бювара бумагу берёт и перо.
И строкою строку погоняет строка,
и к рассвету посланье выходит густым,
как почтовый роман, а могло быть и гуще, да ночь коротка.
На десятые сутки с утра одевается наш кавалер,
выпивает свой кофе, причём даже с юмором смотрит в окно.
А затем не спеша тормошит саквояж, достаёт револьвер
и, конечно, стреляется, прямо на бархате, что не умно.
А конверт и надписан уже, и закрыт
(не без помощи воска, смолы и огня),
силуэт голубка в уголке не забыт,
путевые издержки рассчитаны, нарочный сел на коня...
Остальные детали впоследствии следствие определит.
А пока угадайте, что в этом во всём привлекает меня.
Ну, конечно же, нарочный, Боже ж ты мой!
Как он это поскачет сейчас, полетит, не касаясь дороги, помчится стрелой.
А часа через два, ни с того ни с сего,
на дворе постоялом я встречу его
и в глаза посмотрю со значением, но не скажу ничего.
Разговаривать некогда, да и зачем?
Господа пассажиры, четвёртый звонок!
Занимайте места, je vous prie, je vous aime,
я ваш новый форейтор, а кто не согласен - вот Бог, вот порог.
Решено, что мы едем в Эдем, это значит, мы едем в Эдем.
Занимайте места, господа вояжёры. Таков эпилог.
Или, может, эпиграф. Не всё ли равно?
Я их, знаете, путаю: префикс один, да и корни по смыслу считай за одно.
Ох уж эти мне эллины! Этот язык!
Уж и как ни вникал я в него, а не вник.
Между тем не последний, по общему мнению, был ученик.
должен ехать в провинцию, дней этак на десять, делать дела.
Расставаясь с избранницей, он орошает слезой интерьер
и, пожалуй, не врёт, говоря, что разлука ему тяжела.
Заклинает богами земли и морей
без него не подмигивать здесь никому.
В сотый раз напоследок, уже у дверей,
умоляет писать ему, что бы там ни было, в день по письму,
рисовать голубка на конверте и слать непременно скорей.
И красавица тем же вполне от души отвечает ему:
обещает писать, ободряет кивком,
одаряет цветком, наконец отпускает - и в десять минут забывает о нём.
А герой, повелев ямщику не зевать,
через сутки пути прибывает на место,
въезжает в гостиницу и принимается существовать.
То есть, это он движется с делом и без, в экипаже и нет,
озирает окрестности в виде замшелых прудов и скульптур.
Что ни день на подарки понятно кому не жалеет монет,
покупая смарагдовый хлам и серебряный всякий сумбур.
Или в номере (кстати, весьма дорогом)
вечерами письма от негодницы ждёт.
Изнывает со скуки, дурак дураком,
не пьянея глотает ликёр и бисквит без охоты жуёт.
Ожидает конверта с условным на нём от руки голубком
и, томясь ожиданьем, шагает по бархату взад и вперёд.
А кокетка не помнит, она занята,
что ни день ежечасно её с головой поглощает забота то эта, то та.
То непрошеный гость у неё, то мигрень,
то канун маскарада, то сам маскарад,
то верченье столов, то большая примерка - и так что ни день.
Предположим, неделя проходит, он ждёт, а письмо не идёт.
То есть рухнули связи, обмякли устои, померкли миры.
Почтальоны ушли, вероятно, в какой-нибудь горный поход
и один за другим, вероятно, упали с высокой горы.
Проведя две ужасные ночи без сна,
на девятые сутки в единый приём
он снотворного склянку, что свалит слона,
осушает, и мрак наконец оглушает его забытьём.
В это самое время внезапно о нём вспоминает она.
То есть в ту же секунду она невзначай вспоминает о нём.
И, конечно, бросается прямо к бюро,
из бюро вынимает, конечно, бювар, из бювара бумагу берёт и перо.
И строкою строку погоняет строка,
и к рассвету посланье выходит густым,
как почтовый роман, а могло быть и гуще, да ночь коротка.
На десятые сутки с утра одевается наш кавалер,
выпивает свой кофе, причём даже с юмором смотрит в окно.
А затем не спеша тормошит саквояж, достаёт револьвер
и, конечно, стреляется, прямо на бархате, что не умно.
А конверт и надписан уже, и закрыт
(не без помощи воска, смолы и огня),
силуэт голубка в уголке не забыт,
путевые издержки рассчитаны, нарочный сел на коня...
Остальные детали впоследствии следствие определит.
А пока угадайте, что в этом во всём привлекает меня.
Ну, конечно же, нарочный, Боже ж ты мой!
Как он это поскачет сейчас, полетит, не касаясь дороги, помчится стрелой.
А часа через два, ни с того ни с сего,
на дворе постоялом я встречу его
и в глаза посмотрю со значением, но не скажу ничего.
Разговаривать некогда, да и зачем?
Господа пассажиры, четвёртый звонок!
Занимайте места, je vous prie, je vous aime,
я ваш новый форейтор, а кто не согласен - вот Бог, вот порог.
Решено, что мы едем в Эдем, это значит, мы едем в Эдем.
Занимайте места, господа вояжёры. Таков эпилог.
Или, может, эпиграф. Не всё ли равно?
Я их, знаете, путаю: префикс один, да и корни по смыслу считай за одно.
Ох уж эти мне эллины! Этот язык!
Уж и как ни вникал я в него, а не вник.
Между тем не последний, по общему мнению, был ученик.
Suppose a hero is a young man, a single gentleman -
I have to go to the province, about ten days, to do things.
Parting with the chosen one, he irrigates the interior with a tear
And, perhaps, he doesn’t lie, saying that separation is difficult for him.
Conjures the gods of the earth and the seas
Without it, no one will win around here.
For the hundredth time in the end, already at the door,
begs to write to him, no matter what, on the day by writing,
Draw a dove on an envelope and send it soon.
And the beauty in the same way quite heartily answers him:
promises to write, encourages a nod,
He gives a flower, finally lets go - and in ten minutes forgets about it.
And the hero, commanding the coachman not to yawn,
After a day, he arrives at the place,
Enters the hotel and begins to exist.
That is, it is he who moves with and without, in the crew and no,
The surroundings in the form of mossy ponds and sculptures look around.
Whatever the day for gifts is clear to whom it does not spare coins,
Buying a smart trash and a silver potassium silver.
Or in the room (by the way, very expensive)
In the evenings, letters from a wretch are waiting.
Dishes from boredom, fool fool,
Without drunk, the liquor swallows and the biscuit is chewing without hunting.
Awaits an envelope with a conditional pigeon on it.
And, languishing with expectation, walks along the velvet back and forth.
And the coquette does not remember, she is busy
Whatever the day, hourly, is absorbed by the care of this or that.
Either an uninvited guest from her, then migraine,
either the eve of the masquerade, then the masquerade itself,
Either turning the tables, then a big fitting - and so not a day.
Suppose a week is passing, it is waiting, but the letter does not go.
That is, the connections collapsed, the foundations went limp, the worlds faded.
The postmen were probably gone on some mountain campaign
And one by one, they probably fell from a high mountain.
After spending two terrible nights without sleep,
on the ninth day in a single welcome
He is a sleeping pill that will dump the elephant,
Drinks, and the darkness finally stunes him with oblivion.
At this very time, she suddenly recalls him.
That is, at the same moment, she accidentally recalls him.
And, of course, rushes right to the bureau,
From the bureau, of course, a bureau takes, from the Buvar takes paper and a feather.
And the line drives the line,
And by dawn, the message comes out thick,
Like a mail novel, and it could be thicker, but night is short.
On the tenth day in the morning our gentleman is worn,
He drinks his coffee, and even looks out the window with humor.
And then slowly slows down the bag, takes out a revolver
And, of course, shoots, right on velvet, which is not smart.
And the envelope is already inscribed, and closed
(not without the help of wax, resin and fire),
The silhouette of the pigeon in the corner is not forgotten,
Travel costs are designed, a delicious sat on a horse ...
The investigation will subsequently determine the remaining details.
In the meantime, guess what attracts me to everything in everything.
Well, of course, deliberate, my God!
How he will jump now, will fly, without touching the road, rush away with an arrow.
And two hours later, for no reason, for no reason,
In the yard, I will meet him
And I’ll look into my eyes with the meaning, but I will not say anything.
There is no time to talk, and why?
Gentlemen Passengers, the fourth call!
Take places, je vous Prie, je vous aime,
I am your new FORETOR, and whoever does not agree - here is a god, here is the threshold.
It was decided that we are going to Eden, this means we are going to Eden.
Take places, gentlemen, voyages. This is the epilogue.
Or maybe an epigraph. Is it all the same?
I know them, I confuse them: the prefix is one, and consider the roots in terms of meaning for one thing.
Oh, these are the Hellenes! This language!
Well, no matter how I delved into him, not a delnation.
Meanwhile, not the last, in general opinion, was a student.
I have to go to the province, about ten days, to do things.
Parting with the chosen one, he irrigates the interior with a tear
And, perhaps, he doesn’t lie, saying that separation is difficult for him.
Conjures the gods of the earth and the seas
Without it, no one will win around here.
For the hundredth time in the end, already at the door,
begs to write to him, no matter what, on the day by writing,
Draw a dove on an envelope and send it soon.
And the beauty in the same way quite heartily answers him:
promises to write, encourages a nod,
He gives a flower, finally lets go - and in ten minutes forgets about it.
And the hero, commanding the coachman not to yawn,
After a day, he arrives at the place,
Enters the hotel and begins to exist.
That is, it is he who moves with and without, in the crew and no,
The surroundings in the form of mossy ponds and sculptures look around.
Whatever the day for gifts is clear to whom it does not spare coins,
Buying a smart trash and a silver potassium silver.
Or in the room (by the way, very expensive)
In the evenings, letters from a wretch are waiting.
Dishes from boredom, fool fool,
Without drunk, the liquor swallows and the biscuit is chewing without hunting.
Awaits an envelope with a conditional pigeon on it.
And, languishing with expectation, walks along the velvet back and forth.
And the coquette does not remember, she is busy
Whatever the day, hourly, is absorbed by the care of this or that.
Either an uninvited guest from her, then migraine,
either the eve of the masquerade, then the masquerade itself,
Either turning the tables, then a big fitting - and so not a day.
Suppose a week is passing, it is waiting, but the letter does not go.
That is, the connections collapsed, the foundations went limp, the worlds faded.
The postmen were probably gone on some mountain campaign
And one by one, they probably fell from a high mountain.
After spending two terrible nights without sleep,
on the ninth day in a single welcome
He is a sleeping pill that will dump the elephant,
Drinks, and the darkness finally stunes him with oblivion.
At this very time, she suddenly recalls him.
That is, at the same moment, she accidentally recalls him.
And, of course, rushes right to the bureau,
From the bureau, of course, a bureau takes, from the Buvar takes paper and a feather.
And the line drives the line,
And by dawn, the message comes out thick,
Like a mail novel, and it could be thicker, but night is short.
On the tenth day in the morning our gentleman is worn,
He drinks his coffee, and even looks out the window with humor.
And then slowly slows down the bag, takes out a revolver
And, of course, shoots, right on velvet, which is not smart.
And the envelope is already inscribed, and closed
(not without the help of wax, resin and fire),
The silhouette of the pigeon in the corner is not forgotten,
Travel costs are designed, a delicious sat on a horse ...
The investigation will subsequently determine the remaining details.
In the meantime, guess what attracts me to everything in everything.
Well, of course, deliberate, my God!
How he will jump now, will fly, without touching the road, rush away with an arrow.
And two hours later, for no reason, for no reason,
In the yard, I will meet him
And I’ll look into my eyes with the meaning, but I will not say anything.
There is no time to talk, and why?
Gentlemen Passengers, the fourth call!
Take places, je vous Prie, je vous aime,
I am your new FORETOR, and whoever does not agree - here is a god, here is the threshold.
It was decided that we are going to Eden, this means we are going to Eden.
Take places, gentlemen, voyages. This is the epilogue.
Or maybe an epigraph. Is it all the same?
I know them, I confuse them: the prefix is one, and consider the roots in terms of meaning for one thing.
Oh, these are the Hellenes! This language!
Well, no matter how I delved into him, not a delnation.
Meanwhile, not the last, in general opinion, was a student.
Другие песни исполнителя: