Михаил Щербаков - Тарантелла
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Щербаков - Тарантелла - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Есть на планете город Питер. Он поделён на острова.
Будь в алфавите больше литер, я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже целый бы эпос развернул.
Благо недавно в Эрмитаже я вдохновенье почерпнул.
Вздумалось вдруг в ненастье мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл. А на стене висит персонаж,
мало заметный глазу ярких между личин.
Но среди прочих сразу я его отличил.
Щёки и лоб его багровы, силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник. Важно смотрелся бы в седле.
Был бы в пехоте он полковник и канонир на корабле.
Мог бы он всё на свете, вон какой габарит!
Плохо, что на портрете он сидит и молчит.
Ибо герой без жеста схож неведомо с чем.
Повесть моя ни с места. Что ж, пойду и поем.
Неповторим и одинаков, город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков, я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам, распределил бы мишуру.
Но персонажу (вой хоть волком) дела никак не подберу.
Время летит. Бумага терпит. Кто виноват?
В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват.
В зале, привычным фоном став, красуется холст.
И персонаж на оном - брав, беспечен и толст.
Уж с тополей, дубов и буков жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных буков, чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка от персонажа моего.
Всё потому, что был он только лодырь и больше ничего.
Да, никаких не делал дел он, я узнавал.
Целую жизнь пил-ел он, пел он и танцевал.
Но на холсте прекрасном всплыл из небытия.
Хоть и гулякой праздным был, как Моцарт и я.
Перья долой, подать фужеры, фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, моншеры, будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность, много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность и с замиранием хранят.
Организуя стаи, пусть повсюду не раз
правнуки наши наизусть цитируют нас.
И над рекой Невою масс народных толпа
пусть вознесёт главою нас превыше столпа.
2004
Будь в алфавите больше литер, я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже целый бы эпос развернул.
Благо недавно в Эрмитаже я вдохновенье почерпнул.
Вздумалось вдруг в ненастье мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл. А на стене висит персонаж,
мало заметный глазу ярких между личин.
Но среди прочих сразу я его отличил.
Щёки и лоб его багровы, силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник. Важно смотрелся бы в седле.
Был бы в пехоте он полковник и канонир на корабле.
Мог бы он всё на свете, вон какой габарит!
Плохо, что на портрете он сидит и молчит.
Ибо герой без жеста схож неведомо с чем.
Повесть моя ни с места. Что ж, пойду и поем.
Неповторим и одинаков, город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков, я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам, распределил бы мишуру.
Но персонажу (вой хоть волком) дела никак не подберу.
Время летит. Бумага терпит. Кто виноват?
В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват.
В зале, привычным фоном став, красуется холст.
И персонаж на оном - брав, беспечен и толст.
Уж с тополей, дубов и буков жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных буков, чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка от персонажа моего.
Всё потому, что был он только лодырь и больше ничего.
Да, никаких не делал дел он, я узнавал.
Целую жизнь пил-ел он, пел он и танцевал.
Но на холсте прекрасном всплыл из небытия.
Хоть и гулякой праздным был, как Моцарт и я.
Перья долой, подать фужеры, фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, моншеры, будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность, много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность и с замиранием хранят.
Организуя стаи, пусть повсюду не раз
правнуки наши наизусть цитируют нас.
И над рекой Невою масс народных толпа
пусть вознесёт главою нас превыше столпа.
2004
There is a city of Peter on the planet. He is divided into islands.
If there were more letters in the alphabet, I would have folded words from them.
I would glue the opus and even unfold the epic.
Fortunately, recently in the Hermitage, I learned inspiration.
I suddenly thought in bad weather to go into the Hermitage.
He took it and went. And the character hangs on the wall,
Little noticeable to the eye of the bright between the larvae.
But among others, I immediately distinguished him.
His cheeks and his forehead are crimson, he is full of strength and fire.
In the circus, he could bend the horseshoes and bugrov, the horseshoes of the gnie.
He would have become a good dignitary. It would look important in the saddle.
He would be in the infantry, he was a colonel and a gunner on the ship.
He could have everything in the world, what a dimensions!
It is bad that in the portrait he sits and is silent.
For the hero without a gesture is similar to what.
My story is not from a place. Well, I'll go and sing.
Unique and the same, the city is noisy, it flows Neva.
It is a pity, there are few signs in the alphabet, I would have folded words from them.
I would place everything on the shelves, distribute the tinsel.
But I won’t pick up a character (howl at least a wolf).
Time flies. The paper endures. Who is guilty?
In St. Petersburg, noise and moisture. The Hermitage is in great.
In the hall, having become the usual background, the canvas flaunts.
And the character is on it - taking, careless and fat.
Already with poplars, oaks and bugs yellow falls foliage.
There is no necessary beech in the alphabet to put words from them.
There is no way to get a lot of my character.
All because he was only a loaf and nothing more.
Yes, he did not do any, I found out.
For a whole life, he saw, he sang and danced.
But on the canvas of the Beautiful surfaced from nothingness.
Although the ghoul was idle like Mozart and me.
Features, down, serve glasses, fruits and music here!
We will be idle, Montsher, we will be lazy, gentlemen!
But, despite our laziness, let it go in a row for many centuries
The descendants are appreciated by our value and keep with fading.
Organizing flocks, let it be everywhere more than once
Our great -grandchildren quote us by heart.
And above the river of the Nope masses of the people's crowd
Let him ascend the head of us above the pillar.
2004
If there were more letters in the alphabet, I would have folded words from them.
I would glue the opus and even unfold the epic.
Fortunately, recently in the Hermitage, I learned inspiration.
I suddenly thought in bad weather to go into the Hermitage.
He took it and went. And the character hangs on the wall,
Little noticeable to the eye of the bright between the larvae.
But among others, I immediately distinguished him.
His cheeks and his forehead are crimson, he is full of strength and fire.
In the circus, he could bend the horseshoes and bugrov, the horseshoes of the gnie.
He would have become a good dignitary. It would look important in the saddle.
He would be in the infantry, he was a colonel and a gunner on the ship.
He could have everything in the world, what a dimensions!
It is bad that in the portrait he sits and is silent.
For the hero without a gesture is similar to what.
My story is not from a place. Well, I'll go and sing.
Unique and the same, the city is noisy, it flows Neva.
It is a pity, there are few signs in the alphabet, I would have folded words from them.
I would place everything on the shelves, distribute the tinsel.
But I won’t pick up a character (howl at least a wolf).
Time flies. The paper endures. Who is guilty?
In St. Petersburg, noise and moisture. The Hermitage is in great.
In the hall, having become the usual background, the canvas flaunts.
And the character is on it - taking, careless and fat.
Already with poplars, oaks and bugs yellow falls foliage.
There is no necessary beech in the alphabet to put words from them.
There is no way to get a lot of my character.
All because he was only a loaf and nothing more.
Yes, he did not do any, I found out.
For a whole life, he saw, he sang and danced.
But on the canvas of the Beautiful surfaced from nothingness.
Although the ghoul was idle like Mozart and me.
Features, down, serve glasses, fruits and music here!
We will be idle, Montsher, we will be lazy, gentlemen!
But, despite our laziness, let it go in a row for many centuries
The descendants are appreciated by our value and keep with fading.
Organizing flocks, let it be everywhere more than once
Our great -grandchildren quote us by heart.
And above the river of the Nope masses of the people's crowd
Let him ascend the head of us above the pillar.
2004
Другие песни исполнителя: