Михаил Щербаков - Цитату знал со школьных лет...
текст песни
13
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Щербаков - Цитату знал со школьных лет... - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Цитату знал со школьных лет: «Ты сер, а я, приятель, сед».
Глубин не видел в изреченье, и только постарев, извлёк значенье.
Доселе верил я непрочно, что не всякий брату брат,
Что никаких среда и почва нам гарантий не сулят.
Что где мозги у одного, там у другого кепка.
И много я ещё чего теперь усвоил крепко.
Готов покаяться, но надо ли? Виноват, мол, недопонимал,
Что с четырёх подняться на две — это целый церемониал.
Что никуда СССР не делся, будь спокоен,
И что приятель сер, поскольку так устроен.
Что если вылез он во власть, уже не в силах он не красть.
Но в том, что я и он едины, никто не убедит мои седины.
Иссяк во мне иносказатель, без кавычек режу в лоб.
Уж там приятель — не приятель, а в анкетах — не поклёп.
И год, и город, и квартал — всё сходится, досадно.
Как будто сам я подверстал, нарочно, чтоб наглядно.
Мол, кабы кто-то не из местных, неизвестных правил и манер,
А тут земляк — тебе ровесник, одноклассник, тоже пионер.
Но шли за парту и в отряд не по своей мы воле,
И я не виноват, что с ним учился в школе.
А он и в школе был непрост — давал помалу деньги в рост.
Кто недовыплатит проценты, тех можно вербовать потом в агенты.
Агенты тоже вид отдельный — ненормирован их быт.
Заряд им надобен идейный для сплошных незримых битв.
Тем паче дёшево братва наймётся к лиходею,
Коль скоро он из воровства соорудит идею.
А, скажем, я и мне подобный хоть и ценим градус боевой,
Но мы сверх нормы не способны там, где нормы нет как таковой.
Нам против копоти в дыму и в поле против рати
Идеи ни к чему, а норма очень кстати.
Коль есть она, то нечем крыть — в огонь и воду, так и быть.
А без неё в огонь и воду природа не велит — люблю природу.
Мелькает сверстник на экранах, с ним подпевка с трёх сторон.
Подумать могут в честных странах, что и все мы тут, как он.
Что лишь тому, как делать вред моё училось детство,
И главный был у нас предмет — основы людоедства.
Меж тем ни с боку, ни с подкладки я не с ним, не рядом и не тут.
Не те поступки, врозь повадки, а покупки прямо вопиют.
Вчера, устав глядеть в экран, купил я книжку Брема,
Прочёл про обезьян, и прояснилась тема.
А он, в расчёте на респект, купил Кутузовский проспект.
Кто не почувствует респекта, тех можно выселять потом с проспекта.
А вам, красавица, давно я, уж не помню, в чей режим,
Предрёк согласие со мною, раз уж мы принадлежим
К похожим почвам, да, увы, зато не к разным видам.
Чуть что, не выдадите вы, и я, чуть что, не выдам.
Вы отмахнулись: «Несерьёзно». И напрасно — я ведь не шутил,
Что с вами нам держаться розно, право слово, я бы запретил.
Мы хлеб и хлопоты делить сумели бы успешно,
И даже может быть, что до поры безгрешно.
А если в некий час и год, помимо хлеба и хлопот,
Разделим мы ещё и ложе, то вот моя рука и сердце тоже.
2015
Глубин не видел в изреченье, и только постарев, извлёк значенье.
Доселе верил я непрочно, что не всякий брату брат,
Что никаких среда и почва нам гарантий не сулят.
Что где мозги у одного, там у другого кепка.
И много я ещё чего теперь усвоил крепко.
Готов покаяться, но надо ли? Виноват, мол, недопонимал,
Что с четырёх подняться на две — это целый церемониал.
Что никуда СССР не делся, будь спокоен,
И что приятель сер, поскольку так устроен.
Что если вылез он во власть, уже не в силах он не красть.
Но в том, что я и он едины, никто не убедит мои седины.
Иссяк во мне иносказатель, без кавычек режу в лоб.
Уж там приятель — не приятель, а в анкетах — не поклёп.
И год, и город, и квартал — всё сходится, досадно.
Как будто сам я подверстал, нарочно, чтоб наглядно.
Мол, кабы кто-то не из местных, неизвестных правил и манер,
А тут земляк — тебе ровесник, одноклассник, тоже пионер.
Но шли за парту и в отряд не по своей мы воле,
И я не виноват, что с ним учился в школе.
А он и в школе был непрост — давал помалу деньги в рост.
Кто недовыплатит проценты, тех можно вербовать потом в агенты.
Агенты тоже вид отдельный — ненормирован их быт.
Заряд им надобен идейный для сплошных незримых битв.
Тем паче дёшево братва наймётся к лиходею,
Коль скоро он из воровства соорудит идею.
А, скажем, я и мне подобный хоть и ценим градус боевой,
Но мы сверх нормы не способны там, где нормы нет как таковой.
Нам против копоти в дыму и в поле против рати
Идеи ни к чему, а норма очень кстати.
Коль есть она, то нечем крыть — в огонь и воду, так и быть.
А без неё в огонь и воду природа не велит — люблю природу.
Мелькает сверстник на экранах, с ним подпевка с трёх сторон.
Подумать могут в честных странах, что и все мы тут, как он.
Что лишь тому, как делать вред моё училось детство,
И главный был у нас предмет — основы людоедства.
Меж тем ни с боку, ни с подкладки я не с ним, не рядом и не тут.
Не те поступки, врозь повадки, а покупки прямо вопиют.
Вчера, устав глядеть в экран, купил я книжку Брема,
Прочёл про обезьян, и прояснилась тема.
А он, в расчёте на респект, купил Кутузовский проспект.
Кто не почувствует респекта, тех можно выселять потом с проспекта.
А вам, красавица, давно я, уж не помню, в чей режим,
Предрёк согласие со мною, раз уж мы принадлежим
К похожим почвам, да, увы, зато не к разным видам.
Чуть что, не выдадите вы, и я, чуть что, не выдам.
Вы отмахнулись: «Несерьёзно». И напрасно — я ведь не шутил,
Что с вами нам держаться розно, право слово, я бы запретил.
Мы хлеб и хлопоты делить сумели бы успешно,
И даже может быть, что до поры безгрешно.
А если в некий час и год, помимо хлеба и хлопот,
Разделим мы ещё и ложе, то вот моя рука и сердце тоже.
2015
He knew a quote from the school years: "You are a ser, and I, a friend, is a gray -haired man."
He did not see the depths in the saying, and only old, he removed the meaning.
I had a hitherto I confused that not every brother brother,
That no environment and soil are guaranteed to us.
What is the brains of one, there is a cap.
And I have now learned a lot of something tightly.
Ready to repent, but is it necessary? It’s guilty, they say, misunderstood,
That from four to rise to two is a whole ceremonial.
That the USSR has not gone anywhere, be calm,
And that a friend was a ser, because it works like that.
That if he got out into power, he is no longer able to steal.
But the fact that I and he are united, no one will convince my gray hair.
The allegoror is exhausted in me, without quotes I cut in the forehead.
There is a friend there - not a friend, but in the profiles - not a flap.
And the year, and the city, and the quarter - everything converges, annoying.
As if I myself was subjected to, on purpose, to clearly.
Like, if someone is not from local, unknown rules and manners,
And then a fellow countryman is a peer, a classmate, also a pioneer.
But we went at the desk and not by our detachment of our own will,
And I am not to blame for studying with him at school.
And he was not easy at school - he gave the little money in growth.
Who will undergo interest, they can then be recruited to the agents.
The agents are also separate - their life is irremovable.
They need an ideological charge for solid invisible battles.
Moreover, the belts of the hire will be more liking,
Since he will build an idea from theft.
And, let's say, I and me, although we value the degree of combat,
But we are not capable of in excess of the norm where the norms are not as such.
We are against soot in smoke and in the field against rati
Ideas are useless, but the norm is very helpful.
If she is, then there is nothing to cover - into the fire and water, so be it.
And without it, nature does not tell in the fire and water - I love nature.
A peer flickers on the screens, with it a subparagraph on three sides.
They can think in honest countries that we are all here like him.
That just how to do harm to my childhood,
And the main thing was our subject - the foundations of cannibalism.
Meanwhile, neither on the side, nor from the lining, I am not with him, not nearby and not here.
Not those actions, apart habits, but purchases are crying directly.
Yesterday, tired of looking at the screen, I bought Brem's book,
I read about the monkeys, and the topic cleared up.
And he, in the calculation of respect, bought Kutuzovsky Prospekt.
Who does not feel the respect, they can then be evicted from the avenue.
And you, beauty, have long been, I don’t remember in whose regime,
Predict consent with me, since we belong
To similar soils, yes, alas, but not to different types.
Almost, you don’t give out, and I will not give out anymore.
You dismissed: "Feowing." And in vain - I did not joke
What is with you to stay rose to us, the right word, I would forbid.
We would have managed to share bread and troubles.
And it may even be that for the time being sinless.
And if at a certain hour and year, besides bread and trouble,
We also divide the bed, then my hand and heart too.
2015
He did not see the depths in the saying, and only old, he removed the meaning.
I had a hitherto I confused that not every brother brother,
That no environment and soil are guaranteed to us.
What is the brains of one, there is a cap.
And I have now learned a lot of something tightly.
Ready to repent, but is it necessary? It’s guilty, they say, misunderstood,
That from four to rise to two is a whole ceremonial.
That the USSR has not gone anywhere, be calm,
And that a friend was a ser, because it works like that.
That if he got out into power, he is no longer able to steal.
But the fact that I and he are united, no one will convince my gray hair.
The allegoror is exhausted in me, without quotes I cut in the forehead.
There is a friend there - not a friend, but in the profiles - not a flap.
And the year, and the city, and the quarter - everything converges, annoying.
As if I myself was subjected to, on purpose, to clearly.
Like, if someone is not from local, unknown rules and manners,
And then a fellow countryman is a peer, a classmate, also a pioneer.
But we went at the desk and not by our detachment of our own will,
And I am not to blame for studying with him at school.
And he was not easy at school - he gave the little money in growth.
Who will undergo interest, they can then be recruited to the agents.
The agents are also separate - their life is irremovable.
They need an ideological charge for solid invisible battles.
Moreover, the belts of the hire will be more liking,
Since he will build an idea from theft.
And, let's say, I and me, although we value the degree of combat,
But we are not capable of in excess of the norm where the norms are not as such.
We are against soot in smoke and in the field against rati
Ideas are useless, but the norm is very helpful.
If she is, then there is nothing to cover - into the fire and water, so be it.
And without it, nature does not tell in the fire and water - I love nature.
A peer flickers on the screens, with it a subparagraph on three sides.
They can think in honest countries that we are all here like him.
That just how to do harm to my childhood,
And the main thing was our subject - the foundations of cannibalism.
Meanwhile, neither on the side, nor from the lining, I am not with him, not nearby and not here.
Not those actions, apart habits, but purchases are crying directly.
Yesterday, tired of looking at the screen, I bought Brem's book,
I read about the monkeys, and the topic cleared up.
And he, in the calculation of respect, bought Kutuzovsky Prospekt.
Who does not feel the respect, they can then be evicted from the avenue.
And you, beauty, have long been, I don’t remember in whose regime,
Predict consent with me, since we belong
To similar soils, yes, alas, but not to different types.
Almost, you don’t give out, and I will not give out anymore.
You dismissed: "Feowing." And in vain - I did not joke
What is with you to stay rose to us, the right word, I would forbid.
We would have managed to share bread and troubles.
And it may even be that for the time being sinless.
And if at a certain hour and year, besides bread and trouble,
We also divide the bed, then my hand and heart too.
2015
Другие песни исполнителя: