Михаил Щербаков - Воспоминания в соборе Парижской Богоматери
текст песни
30
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Михаил Щербаков - Воспоминания в соборе Парижской Богоматери - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
На лодке через Ниагарский водопад
один безумец может только перебраться,
но неспроста меня влечёт кромешный ад
туда, где даже след не может отыскаться.
Как талисман, со мною вечно медальон,
но под техасским ливнем вымок я до нитки,
проник я в древний заколдованный каньон
и попинал ногами золотые слитки.
Когда на остров Пасхи я завёз фокстрот,
об этом на материке ходили сказки.
Меня в Чикаго ждали все, а я в Детройт
позавчера вернулся поездом с Аляски.
Всего на два часа гостиницу заняв,
я улетел, а мне вдогонку телеграммы -
никто не знал, что, медальон поцеловав,
я заглянул в собор Парижской Божьей Мамы.
А в медальоне том овальное кольцо,
с портретом женщины старинная камея,
и благородное прекрасное лицо,
рука со свечкою и царственная шея...
Один лишь раз померкло пламя на челе -
когда по Кубе я шатался, пламенея,
и как-то вдруг увидел ночью на скале
благообразное лицо Хемингуэя.
Но только та, чей образ свято я хранил,
когда меня по Эфиопии мотало,
меня не раз уж и не два похоронив,
она не очень чтобы очень тосковала.
А я остался жив, и был один как перст,
свое ружьё оставил в Гамбургском ломбарде,
родным мне существом на двести миль окрест
был верный чёрный пес по кличке Гарибальди.
Мне передали, что искали днём с огнём
меня четыре экспедиции два года -
а мне как раз тогда пришлось побыть вождём
у одного провинциального народа.
С большим гаремом я забыл про медальон,
меня туземцы на своих таскали спинах,
и в честь меня был целый город наречён -
совсем как восемь лет назад на Филиппинах.
Восславлю землю, где найдёт покой мой прах!
И открывателя предвижу, капитана,
что, мчась по морю на истлевших парусах,
узреет берег тот с восторгом Магеллана.
И открывателю, Бог весть в году каком,
туземцы, гордые легендами своими,
покажут холм могильный, череп под крестом,
и помянут моё прославленное имя.
<1978>
один безумец может только перебраться,
но неспроста меня влечёт кромешный ад
туда, где даже след не может отыскаться.
Как талисман, со мною вечно медальон,
но под техасским ливнем вымок я до нитки,
проник я в древний заколдованный каньон
и попинал ногами золотые слитки.
Когда на остров Пасхи я завёз фокстрот,
об этом на материке ходили сказки.
Меня в Чикаго ждали все, а я в Детройт
позавчера вернулся поездом с Аляски.
Всего на два часа гостиницу заняв,
я улетел, а мне вдогонку телеграммы -
никто не знал, что, медальон поцеловав,
я заглянул в собор Парижской Божьей Мамы.
А в медальоне том овальное кольцо,
с портретом женщины старинная камея,
и благородное прекрасное лицо,
рука со свечкою и царственная шея...
Один лишь раз померкло пламя на челе -
когда по Кубе я шатался, пламенея,
и как-то вдруг увидел ночью на скале
благообразное лицо Хемингуэя.
Но только та, чей образ свято я хранил,
когда меня по Эфиопии мотало,
меня не раз уж и не два похоронив,
она не очень чтобы очень тосковала.
А я остался жив, и был один как перст,
свое ружьё оставил в Гамбургском ломбарде,
родным мне существом на двести миль окрест
был верный чёрный пес по кличке Гарибальди.
Мне передали, что искали днём с огнём
меня четыре экспедиции два года -
а мне как раз тогда пришлось побыть вождём
у одного провинциального народа.
С большим гаремом я забыл про медальон,
меня туземцы на своих таскали спинах,
и в честь меня был целый город наречён -
совсем как восемь лет назад на Филиппинах.
Восславлю землю, где найдёт покой мой прах!
И открывателя предвижу, капитана,
что, мчась по морю на истлевших парусах,
узреет берег тот с восторгом Магеллана.
И открывателю, Бог весть в году каком,
туземцы, гордые легендами своими,
покажут холм могильный, череп под крестом,
и помянут моё прославленное имя.
<1978>
On a boat through the Niagara waterfall
One madman can only move
but for good reason I am attracted by pitch hell
To where the trace cannot even be found.
Like a talisman, the medallion is forever with me,
But under the Texas rain, I got to the thread,
I penetrated the ancient, enchanted canyon
And he dripped gold bullion with his feet.
When I got Foxtrot to the island of Easter,
Tales went about this on the mainland.
Everyone was waiting for me in Chicago, but I'm in Detroit
The day before yesterday he returned by train from Alaska.
For only two hours, taking a hotel,
I flew away, and to me after the telegram -
No one knew that, having kissed the medallion,
I looked into the Cathedral of the Parisian Mother of Paris.
And in the medallion of the oval ring,
With a portrait of a woman, an old camera,
And a noble beautiful face,
Hand with a candle and a royal neck ...
Only once fidgeted the flame on the chela -
When I was staggering around Cuba, flame,
And somehow I suddenly saw at night on a rock
Hemingway's noble face.
But only the one whose image I kept holy,
When I was shook on Ethiopia,
I have not already buried me more than once,
She is not very longing very much.
And I was alive, and there was one like a finger,
He left his gun in the Hamburg pawnshop,
my own creature two hundred miles in the neighborhood
There was a faithful black dog named Garibaldi.
They told me that they were looking for a day with fire
I'm four expeditions for two years -
And then I just had to stay the leader
One provincial people.
With a big harem, I forgot about the medallion,
My natives dragged me on their backs,
And in honor of me there was a whole city named -
Just like eight years ago in the Philippines.
I will glorify the earth where my ashes will find peace!
And I foresee the discoverer, captain,
that, rushing around the sea on the decayed sails,
The shore is with the enthusiasm of Magellan.
And the discoverer, God the news of the year,
natives proud of their legends,
Show a grave hill, a skull under a cross,
And they mention my glorified name.
<1978>
One madman can only move
but for good reason I am attracted by pitch hell
To where the trace cannot even be found.
Like a talisman, the medallion is forever with me,
But under the Texas rain, I got to the thread,
I penetrated the ancient, enchanted canyon
And he dripped gold bullion with his feet.
When I got Foxtrot to the island of Easter,
Tales went about this on the mainland.
Everyone was waiting for me in Chicago, but I'm in Detroit
The day before yesterday he returned by train from Alaska.
For only two hours, taking a hotel,
I flew away, and to me after the telegram -
No one knew that, having kissed the medallion,
I looked into the Cathedral of the Parisian Mother of Paris.
And in the medallion of the oval ring,
With a portrait of a woman, an old camera,
And a noble beautiful face,
Hand with a candle and a royal neck ...
Only once fidgeted the flame on the chela -
When I was staggering around Cuba, flame,
And somehow I suddenly saw at night on a rock
Hemingway's noble face.
But only the one whose image I kept holy,
When I was shook on Ethiopia,
I have not already buried me more than once,
She is not very longing very much.
And I was alive, and there was one like a finger,
He left his gun in the Hamburg pawnshop,
my own creature two hundred miles in the neighborhood
There was a faithful black dog named Garibaldi.
They told me that they were looking for a day with fire
I'm four expeditions for two years -
And then I just had to stay the leader
One provincial people.
With a big harem, I forgot about the medallion,
My natives dragged me on their backs,
And in honor of me there was a whole city named -
Just like eight years ago in the Philippines.
I will glorify the earth where my ashes will find peace!
And I foresee the discoverer, captain,
that, rushing around the sea on the decayed sails,
The shore is with the enthusiasm of Magellan.
And the discoverer, God the news of the year,
natives proud of their legends,
Show a grave hill, a skull under a cross,
And they mention my glorified name.
<1978>
Другие песни исполнителя: