ABC

Радио ВЕРА - Рифмы жизни - Мария Ватутина
текст песни

30

0 человек. считает текст песни верным

0 человек считают текст песни неверным

Радио ВЕРА - Рифмы жизни - Мария Ватутина - оригинальный текст песни, перевод, видео

В самом начале двухтысячных годов неожиданно для себя я начал работать в журнале «Новый мир». Для журналиста и музейщика, служба в этом старейшем литературном издании стала, действительно, «новым миром», остается таковой и посегодня. Память сохраняет неожиданные, казалось бы, впечатления. Словом, от тех времен крепко сбереглось у меня яркое, почти навязчивое воспоминание. Помню, как тогдашний завотделом поэзии, Юрий Кублановский, которому я помогал готовить публикации, – несколько дней кряду горько бормотал-читал вслух полюбившиеся ему строки из стихотворения московской поэтессы Марии Ватутиной под названием «К сокурснице», повторял и повторял их изо дня в день:

…И в каждом городе, что горбится
Над каждой гривенкой своей,
Уже лепечут наши горлицы,
И наши горницы светлей,

И наши голоса торопятся
Познать родительскую речь.
И печи варварские топятся,
Где наши книги будут жечь.

…Пришло время, и я хорошо узнал этого талантливого поэта нашего поколения, стихотворца с горячей душой и, как однажды сказано было о героях Достоевского, – человека без кожи. Со стороны повседневья – Маша Ватутина, автор ярких книг «Перемена времён», «Девочка наша», «Ничья», «Цепь событий» и других – обаятельная молодая женщина, в одиночку поднимающая сына, профессиональный и безотказный юрист, редактор, друг своих друзей…
И одновременно – лирический поэт-рассказчик, как губка, впитавший боли, любови, драмы многоголосого, многоликого, измученного, родного отечества. Она проживает и переживает их как свою собственную судьбу (и, конечно, наоборот). Сверяя свой кровоток с Вечным временем, где мольба, бывает, переходит и в спор, отчаяние переплавляется в надежду, а война становится победой, – Мария Ватутина счастливо обретает своё незаёмное духовое зрение.

Я день скоротала, и свет погасила,
И спать улеглась, отвернувшись к стене.
Какая-то потусторонняя сила,
Паркетом скрипя, приближалась ко мне.

И тюль надувался, и таяли стены,
И капала капля, когда на крыльцо
Все предки мои от границ Ойкумены
Вступили и молча забрали в кольцо.

Общинные старосты, конюхи, бабы,
Царёвы крестьяне, стрельцы, звонари, —
Столпились покойнички поодаль, абы
Чего не случилось со мной до зари.

О, что я затронула нынче при свете,
Какие открыла гробницы во сне,
Что хлынули древние волости эти,
Как будто врата есть какие во мне?

О, книга моих совпадений с пространством
И временем, ты ли разверзлась на миг,
И кровная связь с переполненным царством
Небесным была установлена встык

На клеточном уровне, что ли. Ну, что вы
Молчите, славяне мои, издаля?
Мне страшно, но я не свободна от Слова,
Которое Бог и родная земля.

Я всех вас несу на хребте позвоночном
Века, но с того и загривок силен.
А гости молчат в соответствии точном
С молчаньем еще праславянских племен.

О, что вы оставили мне на прожиток
Разбитых корыт и колен окромя,
Хотя бы какой-нибудь слиток ли, свиток
О том, через что Бог помилует мя,

Хотя бы какой-нибудь в горсточку полбы,
Какой-нибудь сказки в грядущие сны!
О, кто вы, какие вы, темные толпы,
Мои Балалыкины и Зимины?

Пустите, Иваны, Ивановы дети,
Небесные силы, Господня родня! —
Шептала я им, а они на рассвете
Один за одним уходили в меня:

Курчане, тверчане, черкизовцы, ниже-
городцы, воронежцы, тульцы, а там
Древляне, поляне, кривчане и иже
Михаель, Ирад, Енох, Каин, Адам.

Мария Ватутина, 2006-й год, из книги «Девочка наша»
At the very beginning of the two thousand years, unexpectedly for myself, I began to work in the magazine "New World". For a journalist and a museum worker, the service in this oldest literary publication has become, indeed, the “new world” remains such and courier. Memory retains unexpected seemingly impressions. In a word, I had a bright, almost obsessive memory from those times tightly. I remember how the then Master of Poetry, Yuri Kublanovsky, to whom I helped prepare publications,-for several days in a row, I muttered bitterly, I read aloud the lines from the poem of the Moscow poet of Mary Vatutina called “To the Sabok:”, repeated and repeated them every day: day after day:

... and in every city that is hunching
Above each hryvnia,
Our throats are already babbling,
And our rooms are brighter,

And our voices are in a hurry
Know parental speech.
And the barbaric stoves are heaving,
Where our books will burn.

... The time has come, and I found out this talented poet of our generation, a poet with a hot soul and, as once said about Dostoevsky’s heroes, a man without leather. From the side of the everyday life - Masha Vatutin, the author of the bright books “Change of times”, “Our girl”, “Dear”, “Chain of events” and others - a charming young woman who lifts her son alone, professional and reliable lawyer, editor, friend of her friends ...
And at the same time-a lyrical storyteller, like a sponge that absorbed pain, love, drama of a polyphonic, multi-faced, exhausted, native Fatherland. She lives and experiences them as her own fate (and, of course, on the contrary). When checking his bloodstream with eternal time, where the prayer happens to the dispute, despair is melted into hope, and the war becomes a victory - Maria Vatutina happily acquires her uninterrupted wind vision.

I flew for a day, and I went out the light,
And to sleep lay down, turning away to the wall.
Some kind of otherworldly force
Suspending parquet, approached me.

And the tulle pouted, and melted the walls,
And a drop dripped when on the porch
All my ancestors from the borders of the oikumen
They entered and silently took it into the ring.

Communal elders, grooms, women,
Tsarevs peasants, archers, rhinar, - -
The deceased crowded at a distance,
What did not happen to me before dawn.

Oh, that I touched now in the light,
What tombs opened in a dream,
That these ancient volosts poured,
As if there are a gate in me?

Oh, the book of my coincidences with space
And time, did you open for a moment,
And blood connection with a crowded kingdom
Heavenly was installed in the end

At the cellular level, or something. Well, what are you
Silence, my Slavs, from afar?
I'm scared, but I'm not free from the word
Which is God and the native land.

I bring you all on the spinal ridge
Centuries, but from that, the scruff of the scruff is strong.
And the guests are silent in accordance with the exact
With silence of the Pre -Slavic tribes.

Oh, what did you leave for me
Broken troughs and knees of the okroma,
At least some kind of ingot, scroll
About what God will pardon me,

At least some kind of half -b
Some fairy tales in future dreams!
Oh, who are you, what are you, dark crowds,
My Balalykins and Zimins?

Let me, Ivanov, Ivanov children,
Heavenly Forces, the Lord relatives! -
I whispered to them, and they are at dawn
One by one went into me:

Kurchan, Tverchan, Cherkizovites, below
Gorodsy, Voronezh, Tuelters, and there
Drevlyans, Polyana, Krivchanes and others
Michael, Irad, Enoch, Cain, Adam.

Maria Vatutina, 2006, from the book "Our Girl"

Другие песни исполнителя:

Все тексты Радио ВЕРА

Верный ли текст песни?  Да | Нет