Франц Кафка - Шакалы и арабы
текст песни
37
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Франц Кафка - Шакалы и арабы - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
(читает: Александр Дубина)
Мы расположились на привал в оазисе. Спутники спали. Один араб, высокий и белый, прошел мимо меня; он задал корм верблюдам и пошел спать.
Я упал спиной в траву; я хотел спать; я не мог уснуть; жалобный вой шакала вдали; я снова сел. И то, что было так далеко, оказалось вдруг близко. Толкотня шакалов вокруг меня; тусклым золотом вспыхивающие, потухающие глаза; гибкие тела, равномерно и юрко движущиеся, как под плетью.
Один подошел сзади, протиснулся под мою руку, тесно прижался ко мне, словно нуждаясь в моем тепле, затем встал передо мной, почти глаза в глаза:
— Я — старейший шакал в этих местах. Я счастлив, что еще могу приветствовать тебя здесь. Я уже почти оставил надежду, ибо мы ждем тебя бесконечно долго: моя мать ждала, и ее мать, и дальше все ее матери вплоть до матери всех шакалов. Поверь мне!
— Это удивляет меня, — сказал я и забыл зажечь дрова, которые лежали наготове, чтобы отпугивать шакалов их дымом, — мне очень удивительно это слышать. Я лишь случайно попал сюда с далекого севера и нахожусь в короткой поездке. Чего же вы хотите, шакалы?
И, как бы поощренные этим, возможно, слишком приветливым обращением, они плотнее сомкнули свой круг около меня; все дышали коротко и шипя.
— Мы знаем, — начал старейший, — что ты с севера, на этом-то и строится наша надежда. Там есть разум, которого не найти здесь, среди арабов. Из этого холодного высокомерия нельзя, понимаешь, высечь ни искры разума. Они убивают животных, чтобы пожирать их, а мертвечиной они пренебрегают.
— Не говори так громко, — сказал я, — поблизости спят арабы.
— Ты действительно чужеземец, — сказал шакал, — а то бы ты знал, что никогда за всю мировую историю шакал не боялся араба. С чего нам бояться их? Разве это не достаточное несчастье, что мы заброшены среди такого народа?
— Возможно, возможно, — сказал я, — я не осмеливаюсь судить о вещах, которые так далеки от меня; тут, кажется, очень старый спор; он, значит, наверно, в крови; значит, может быть, только кровью и кончится.
— Ты очень умен, — сказал старый шакал; и все задышали еще быстрее; изо всей силы легких, хотя и стояли не шевелясь; горький запах, который порой можно было вынести только сжав зубы, струился из их открытых пастей, — ты очень умен; то, что ты говоришь, соответствует нашему старому учению. Мы у них отнимем, значит, их кровь, и спор кончится.
— О! — сказал я вспыльчивее, чем того хотел. — Они будут защищаться; они кучами перестреляют вас из своих ружей.
— Ты неверно понял нас, — сказал он, — по людскому обычаю, который, значит, и на дальнем севере тот же. Мы же не будем их убивать. В Ниле не хватило бы воды, чтобы нам отмыться. Мы же, стоит нам лишь увидеть их вживе, убегаем на более чистый воздух, в пустыню, которая поэтому и есть наша родина.
И все шакалы вокруг — а к ним тем временем прибежало издалека еще множество — опустили головы между передними ногами и стали скрести их лапами; казалось, им хотелось скрыть свое отвращение, настолько страшное, что лучше бы мне высоким прыжком вырваться из их круга.
— Что же вы намерены делать? — спросил я и попытался встать; но встать я не мог; два молодых зверя впились сзади зубами в мой пиджак и рубашку.
— Они держат твой шлейф, — объясняюще и серьезно сказал старый шакал, — это почесть.
— Пусть они отпустят меня! — воскликнул я, обращаясь то к старому, то к молодым.
— Они, конечно, отпустят, — сказал старый, — если ты этого требуешь. Но надо немного подождать, ибо, по обычаю, они глубоко впились зубами и должны медленно разжимать челюсти. Тем временем выслушай нашу просьбу.
— Ваше поведение сделало меня не очень восприимчивым к ней, — сказал я.
— Не наказывай нас за нашу неловкость, — сказал он и
Мы расположились на привал в оазисе. Спутники спали. Один араб, высокий и белый, прошел мимо меня; он задал корм верблюдам и пошел спать.
Я упал спиной в траву; я хотел спать; я не мог уснуть; жалобный вой шакала вдали; я снова сел. И то, что было так далеко, оказалось вдруг близко. Толкотня шакалов вокруг меня; тусклым золотом вспыхивающие, потухающие глаза; гибкие тела, равномерно и юрко движущиеся, как под плетью.
Один подошел сзади, протиснулся под мою руку, тесно прижался ко мне, словно нуждаясь в моем тепле, затем встал передо мной, почти глаза в глаза:
— Я — старейший шакал в этих местах. Я счастлив, что еще могу приветствовать тебя здесь. Я уже почти оставил надежду, ибо мы ждем тебя бесконечно долго: моя мать ждала, и ее мать, и дальше все ее матери вплоть до матери всех шакалов. Поверь мне!
— Это удивляет меня, — сказал я и забыл зажечь дрова, которые лежали наготове, чтобы отпугивать шакалов их дымом, — мне очень удивительно это слышать. Я лишь случайно попал сюда с далекого севера и нахожусь в короткой поездке. Чего же вы хотите, шакалы?
И, как бы поощренные этим, возможно, слишком приветливым обращением, они плотнее сомкнули свой круг около меня; все дышали коротко и шипя.
— Мы знаем, — начал старейший, — что ты с севера, на этом-то и строится наша надежда. Там есть разум, которого не найти здесь, среди арабов. Из этого холодного высокомерия нельзя, понимаешь, высечь ни искры разума. Они убивают животных, чтобы пожирать их, а мертвечиной они пренебрегают.
— Не говори так громко, — сказал я, — поблизости спят арабы.
— Ты действительно чужеземец, — сказал шакал, — а то бы ты знал, что никогда за всю мировую историю шакал не боялся араба. С чего нам бояться их? Разве это не достаточное несчастье, что мы заброшены среди такого народа?
— Возможно, возможно, — сказал я, — я не осмеливаюсь судить о вещах, которые так далеки от меня; тут, кажется, очень старый спор; он, значит, наверно, в крови; значит, может быть, только кровью и кончится.
— Ты очень умен, — сказал старый шакал; и все задышали еще быстрее; изо всей силы легких, хотя и стояли не шевелясь; горький запах, который порой можно было вынести только сжав зубы, струился из их открытых пастей, — ты очень умен; то, что ты говоришь, соответствует нашему старому учению. Мы у них отнимем, значит, их кровь, и спор кончится.
— О! — сказал я вспыльчивее, чем того хотел. — Они будут защищаться; они кучами перестреляют вас из своих ружей.
— Ты неверно понял нас, — сказал он, — по людскому обычаю, который, значит, и на дальнем севере тот же. Мы же не будем их убивать. В Ниле не хватило бы воды, чтобы нам отмыться. Мы же, стоит нам лишь увидеть их вживе, убегаем на более чистый воздух, в пустыню, которая поэтому и есть наша родина.
И все шакалы вокруг — а к ним тем временем прибежало издалека еще множество — опустили головы между передними ногами и стали скрести их лапами; казалось, им хотелось скрыть свое отвращение, настолько страшное, что лучше бы мне высоким прыжком вырваться из их круга.
— Что же вы намерены делать? — спросил я и попытался встать; но встать я не мог; два молодых зверя впились сзади зубами в мой пиджак и рубашку.
— Они держат твой шлейф, — объясняюще и серьезно сказал старый шакал, — это почесть.
— Пусть они отпустят меня! — воскликнул я, обращаясь то к старому, то к молодым.
— Они, конечно, отпустят, — сказал старый, — если ты этого требуешь. Но надо немного подождать, ибо, по обычаю, они глубоко впились зубами и должны медленно разжимать челюсти. Тем временем выслушай нашу просьбу.
— Ваше поведение сделало меня не очень восприимчивым к ней, — сказал я.
— Не наказывай нас за нашу неловкость, — сказал он и
(reads: Alexander Dubina)
We settled for a halt in an oasis. The satellites were asleep. One Arab, tall and white, passed me by; He set the feed to the camels and went to bed.
I fell with my back into the grass; I wanted to sleep; I could not fall asleep; shakal mournful howl in the distance; I sat down again. And what was so far away turned out to be close. The crush of jackals around me; dull gold flashing eyes; Flexible bodies, evenly and yoke moving, like under the whip.
One came up behind, squeezed under my hand, pressed closely to me, as if in need of my warmth, then stood in front of me, almost eyes in my eyes:
- I am the oldest jackal in these places. I am happy that I can welcome you here. I have almost left hope, for we are waiting for you for an endlessly long time: my mother was waiting, and her mother, and then all her mother up to the mother of all the jackals. Believe me!
“It surprises me,” I said, and forgot to light the firewood that lay ready to scare the jackals with their smoke, “I am very surprising to hear it.” I only accidentally got here from the distant north and I am on a short trip. What do you want, jackals?
And, as if encouraged by this, perhaps too friendly treatment, they close their circle tightly near me; Everyone breathed briefly and hissing.
“We know,” the oldest began, “that you are from the north, our hope is being built on this.” There is a mind that cannot be found here, among the Arabs. From this cold arrogance, one cannot, you know, to carve a spark of reason. They kill animals to devour them, and they neglect them with deadly.
“Don't say so loudly,” I said, “Arabs sleep nearby.”
“You're really a stranger,” said Shakal, “otherwise you would have known that Arab was never afraid of Arab in the whole world history.” Why should we be afraid of them? Is this not enough misfortune that we are abandoned among such a people?
“Perhaps, perhaps,” I said, “I do not dare to judge things that are so far from me;” Here, it seems, a very old dispute; He, therefore, is probably in the blood; So, maybe only blood will end.
“You are very smart,” said the old jackal; And everyone breathed even faster; with all the sides of the lungs, although they stood without moving; The bitter smell, which sometimes could be taken out only by clenching their teeth, flowed from their open mouths - you are very smart; What you say corresponds to our old teaching. We will take them away from them, it means that their blood, and the dispute will end.
- O! - I said more hotly than that I wanted. - They will be protected; They will shoot you out of their guns in heaps.
“You misunderstood us,” he said, “according to human custom, which, therefore, is the same in the Far North.” We will not kill them. In the Nile, there would not be enough water to wash ourselves. We, we just have to see them from me, run away to a cleaner air, into the desert, which is therefore our homeland.
And all the jackals are around - and in the meantime there were many more to them from afar - they lowered their heads between the front legs and began to scrap them with their paws; It seemed that they wanted to hide their disgust, so terrible that it would be better for me to break out of their circle with a high jump.
- What do you intend to do? I asked and tried to get up; But I could not get up; Two young beasts dug into my jacket and shirt from behind.
“They keep your train,” the old jackal explained explanatoryly and seriously, “it is honored.”
- Let them let me go! I exclaimed, turning to the old or the young.
“Of course, they will let them go,” said the old one, “if you demand that.” But we must wait a bit, because, as usual, they stuck deeply with their teeth and should slowly unclench their jaws. Meanwhile, listen to our request.
“Your behavior made me not very susceptible to her,” I said.
“Don't punish us for our awkwardness,” he said and
We settled for a halt in an oasis. The satellites were asleep. One Arab, tall and white, passed me by; He set the feed to the camels and went to bed.
I fell with my back into the grass; I wanted to sleep; I could not fall asleep; shakal mournful howl in the distance; I sat down again. And what was so far away turned out to be close. The crush of jackals around me; dull gold flashing eyes; Flexible bodies, evenly and yoke moving, like under the whip.
One came up behind, squeezed under my hand, pressed closely to me, as if in need of my warmth, then stood in front of me, almost eyes in my eyes:
- I am the oldest jackal in these places. I am happy that I can welcome you here. I have almost left hope, for we are waiting for you for an endlessly long time: my mother was waiting, and her mother, and then all her mother up to the mother of all the jackals. Believe me!
“It surprises me,” I said, and forgot to light the firewood that lay ready to scare the jackals with their smoke, “I am very surprising to hear it.” I only accidentally got here from the distant north and I am on a short trip. What do you want, jackals?
And, as if encouraged by this, perhaps too friendly treatment, they close their circle tightly near me; Everyone breathed briefly and hissing.
“We know,” the oldest began, “that you are from the north, our hope is being built on this.” There is a mind that cannot be found here, among the Arabs. From this cold arrogance, one cannot, you know, to carve a spark of reason. They kill animals to devour them, and they neglect them with deadly.
“Don't say so loudly,” I said, “Arabs sleep nearby.”
“You're really a stranger,” said Shakal, “otherwise you would have known that Arab was never afraid of Arab in the whole world history.” Why should we be afraid of them? Is this not enough misfortune that we are abandoned among such a people?
“Perhaps, perhaps,” I said, “I do not dare to judge things that are so far from me;” Here, it seems, a very old dispute; He, therefore, is probably in the blood; So, maybe only blood will end.
“You are very smart,” said the old jackal; And everyone breathed even faster; with all the sides of the lungs, although they stood without moving; The bitter smell, which sometimes could be taken out only by clenching their teeth, flowed from their open mouths - you are very smart; What you say corresponds to our old teaching. We will take them away from them, it means that their blood, and the dispute will end.
- O! - I said more hotly than that I wanted. - They will be protected; They will shoot you out of their guns in heaps.
“You misunderstood us,” he said, “according to human custom, which, therefore, is the same in the Far North.” We will not kill them. In the Nile, there would not be enough water to wash ourselves. We, we just have to see them from me, run away to a cleaner air, into the desert, which is therefore our homeland.
And all the jackals are around - and in the meantime there were many more to them from afar - they lowered their heads between the front legs and began to scrap them with their paws; It seemed that they wanted to hide their disgust, so terrible that it would be better for me to break out of their circle with a high jump.
- What do you intend to do? I asked and tried to get up; But I could not get up; Two young beasts dug into my jacket and shirt from behind.
“They keep your train,” the old jackal explained explanatoryly and seriously, “it is honored.”
- Let them let me go! I exclaimed, turning to the old or the young.
“Of course, they will let them go,” said the old one, “if you demand that.” But we must wait a bit, because, as usual, they stuck deeply with their teeth and should slowly unclench their jaws. Meanwhile, listen to our request.
“Your behavior made me not very susceptible to her,” I said.
“Don't punish us for our awkwardness,” he said and
Другие песни исполнителя: