Волохонский, Волков, Фёдоров - Джойс - Part 2
текст песни
5
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Волохонский, Волков, Фёдоров - Джойс - Part 2 - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Туп и топ и тупитопопят
Честный шел втроем солдат
Тройка томмиев фузейных
Из стрелков рефузилейных
Ваша первая стребда
Дорогие в доску да
-- из теплого теченья обстоятельств, из Голдстрима.
Стражники шатались по (пардонне-лер, же ву ан при, э?) по шоссе Монтгомери. Кто-то из них выказал убеждение в котором каждой из створон
(пардонне!) противоречили всевозможные (жевуанпри, э?) По их словам, она была первая дама, которая остановилка его в ту роковую серду, Лилия Конингамз, предложив пройтись в поля.
Как поставлен, так и стоял бы, невзирая на возраст, а падал бы, так уж с пылом и с жаром! -- откровенно заявил рядовой в отставке Пет Мочиссон.
Изыск! Так вот играют противники с соперниками!
Временная из нашего штата с вокзала, которая сейчас в отпуску (ее прикрасил выдающийся подстановщик мусора Ситонс) была проинтерфьирована в прыгнахерской под западающим концом города. Выглядя наверно еще парикрасней в своих развишневых панчтальонах с лямками и поясом от Поллунного и Семизвездного, в кирпичных рустикальных от Черномуровой Главы меж резвящихся юнцов в его Орле с Ребенком и возносясь превыше покупателей зерна и сена у Черного и Вовсе Черного, г-жа А... Ф... заметила в сторону, наполовину прошепча своему доверенному сосуду и поправляя при этом огромную как колесо телеги шляпку (агат! -- теперь мы знаем, что это значит: нырять за наперстком в полное сала корыто): она надеется, что Сид Артар помучит рождейственный протрут из оранлимонированных орхидий с холлегами и др. от Незовизимнего фиатра, так что травожиться не у чем. И далее, хотя смрадно смравнивать с днятождественными подсолмухами, которые зеленожу боговкры для дожделиственных черевей, чарлатин и всех разновидностей климатита, но там было такое расноопрасие -- добавила она со многими приветами Махе пранжапанси.
Сливки!
Знаток предыстории, энтихолог, изрек в диктофон: его пропеномен и есть его проперизмомен.
Помойный поповредник по прознанью Семцеркуей нанятый г-дами Эчберн, Сулпитр и Эшриберн, молитвословы, Глинталюк, пред коим проклятый вопрос был поставлен сестринским братством во время легкого завтрака из печенки или блеенки, как угодно, с холодным мясом и жидким трясом -- толченым, печеным и в блейн облеченным, отвечал, благодарение Господу, импульсивно: Мы как раз пропагандерировали деело о признании его недействиительности, а что они добыли из егохнего уха в собственном повороте? Со всеми ребятами он лишь цементный кирпич и только!
Не более обычного трезвый водитель дрынзины, который беспечно созерцал поливание струей своего средства, Рыжей Зины, занял твердую позицию. Пока дрын поливал Зину, он изложил нашему перепиздателю нижеследующее: Ирикер был всего навсего обычный розоватый реформист в личной жизни, но со всеми правилами народу следовует избрать его в парламент.
Владелец кафетерия (Луиджи, ты его знаешь. Блестящий организатор!) сказал: Мон фуа, отите хомлет, мадам? Орошо, майн хлебер! Но ваши яйца придется разбить самим. Смотрите, как я!
А сам сидит. Умбедимбт!
Потная личность (старше шестидесяти) держась за теннисные кальсоны заявила, что она всё про всё зна, но слухи о бесчестии ползут сквозь стены и не звонят в звонки.
Вот так: после раздутого Браддона изволь слушать этого трезвого пустомелю.
Взгляд официантки железнодорожного буфета (ее звали Плакса Рю) был выражен следующим образом в отношении этих объектов жалостливой обслуги с выпивкой: мужчина и его сифон. Ихим! Поздно свистать, когда Филис уже затек к ней в стойло. Если позадить иго под замок, так выйдет багровый срам, как предлагал ихим этот задомит. Какая разница что там вылетало у него из ревульвеера! При том, что ихим он хиротка и так хкверно болеет. Ихим!
Хорошо сказано, господин барабанщик!
Катя Тырил тобой гордится! -- отвечал представитель Б.О.Т. (но весь отдел за это не отвечает!) а дщери Банкописькины проперчали в унитсон: Простибойжеговляшки!
Драяну Люнскому, диспетчхеру на стоянке, задавали вопросы через его громкоговоритель
Честный шел втроем солдат
Тройка томмиев фузейных
Из стрелков рефузилейных
Ваша первая стребда
Дорогие в доску да
-- из теплого теченья обстоятельств, из Голдстрима.
Стражники шатались по (пардонне-лер, же ву ан при, э?) по шоссе Монтгомери. Кто-то из них выказал убеждение в котором каждой из створон
(пардонне!) противоречили всевозможные (жевуанпри, э?) По их словам, она была первая дама, которая остановилка его в ту роковую серду, Лилия Конингамз, предложив пройтись в поля.
Как поставлен, так и стоял бы, невзирая на возраст, а падал бы, так уж с пылом и с жаром! -- откровенно заявил рядовой в отставке Пет Мочиссон.
Изыск! Так вот играют противники с соперниками!
Временная из нашего штата с вокзала, которая сейчас в отпуску (ее прикрасил выдающийся подстановщик мусора Ситонс) была проинтерфьирована в прыгнахерской под западающим концом города. Выглядя наверно еще парикрасней в своих развишневых панчтальонах с лямками и поясом от Поллунного и Семизвездного, в кирпичных рустикальных от Черномуровой Главы меж резвящихся юнцов в его Орле с Ребенком и возносясь превыше покупателей зерна и сена у Черного и Вовсе Черного, г-жа А... Ф... заметила в сторону, наполовину прошепча своему доверенному сосуду и поправляя при этом огромную как колесо телеги шляпку (агат! -- теперь мы знаем, что это значит: нырять за наперстком в полное сала корыто): она надеется, что Сид Артар помучит рождейственный протрут из оранлимонированных орхидий с холлегами и др. от Незовизимнего фиатра, так что травожиться не у чем. И далее, хотя смрадно смравнивать с днятождественными подсолмухами, которые зеленожу боговкры для дожделиственных черевей, чарлатин и всех разновидностей климатита, но там было такое расноопрасие -- добавила она со многими приветами Махе пранжапанси.
Сливки!
Знаток предыстории, энтихолог, изрек в диктофон: его пропеномен и есть его проперизмомен.
Помойный поповредник по прознанью Семцеркуей нанятый г-дами Эчберн, Сулпитр и Эшриберн, молитвословы, Глинталюк, пред коим проклятый вопрос был поставлен сестринским братством во время легкого завтрака из печенки или блеенки, как угодно, с холодным мясом и жидким трясом -- толченым, печеным и в блейн облеченным, отвечал, благодарение Господу, импульсивно: Мы как раз пропагандерировали деело о признании его недействиительности, а что они добыли из егохнего уха в собственном повороте? Со всеми ребятами он лишь цементный кирпич и только!
Не более обычного трезвый водитель дрынзины, который беспечно созерцал поливание струей своего средства, Рыжей Зины, занял твердую позицию. Пока дрын поливал Зину, он изложил нашему перепиздателю нижеследующее: Ирикер был всего навсего обычный розоватый реформист в личной жизни, но со всеми правилами народу следовует избрать его в парламент.
Владелец кафетерия (Луиджи, ты его знаешь. Блестящий организатор!) сказал: Мон фуа, отите хомлет, мадам? Орошо, майн хлебер! Но ваши яйца придется разбить самим. Смотрите, как я!
А сам сидит. Умбедимбт!
Потная личность (старше шестидесяти) держась за теннисные кальсоны заявила, что она всё про всё зна, но слухи о бесчестии ползут сквозь стены и не звонят в звонки.
Вот так: после раздутого Браддона изволь слушать этого трезвого пустомелю.
Взгляд официантки железнодорожного буфета (ее звали Плакса Рю) был выражен следующим образом в отношении этих объектов жалостливой обслуги с выпивкой: мужчина и его сифон. Ихим! Поздно свистать, когда Филис уже затек к ней в стойло. Если позадить иго под замок, так выйдет багровый срам, как предлагал ихим этот задомит. Какая разница что там вылетало у него из ревульвеера! При том, что ихим он хиротка и так хкверно болеет. Ихим!
Хорошо сказано, господин барабанщик!
Катя Тырил тобой гордится! -- отвечал представитель Б.О.Т. (но весь отдел за это не отвечает!) а дщери Банкописькины проперчали в унитсон: Простибойжеговляшки!
Драяну Люнскому, диспетчхеру на стоянке, задавали вопросы через его громкоговоритель
Stupid and stomping and stomping stupidly
Three honest soldiers walked
Three Tommies fuzee
From the refusil shooters
Your first strebda
Dear ones, yes
- from the warm current of circumstances, from the Goldstream.
The guards were wandering along (pardonne-ler, wu an pri, eh?) along the Montgomery Highway. Some of them expressed the conviction that each of the parties
(sorry!) all sorts of contradictions (Gevoinpri, eh?) According to them, she was the first lady who stopped him in that fatal heart, Lily Conynghams, offering to go to the fields.
He would have stood as he stood, regardless of his age, but he would have fallen with ardor and fervor! - said retired private Pet Mochisson frankly.
Exquisite! So this is how opponents play with opponents!
A temporary worker from our staff from the station, who is now on vacation (she was embellished by the outstanding garbage picker Seatons) was interfered in the Prygnacherskaya under the western end of the city. Looking probably even more red in her cherry punchtalions with straps and a belt from Pollunny and Semizvezdny, in rustic brick ones from Blackface Head between the frolicking youths in his Eagle and Child and rising above the buyers of grain and hay from Cherny and Vse Black, Mrs. A.. . F... remarked to the side, half whispering to her trusted vessel and at the same time adjusting a hat as huge as a cartwheel (agate! - now we know what it means: diving for a thimble into a trough full of lard): she hopes that Sid Artar will torment the Christmas wipe from orchids with hollegs and others from the Nezovizimny fiatr, so there is nothing to poison. And further, although it is stinking to compare with the identical sunflies of the day, which are the green of the godbirds for rain-leaf worms, charlatina and all varieties of climatite, there was such diversity there - she added with many greetings to Maha pranghapansi.
Cream!
An expert in prehistory, an entychologist, spoke into a tape recorder: his propenomen is his properism.
The scavenger assistant for pro-science Semtserkuya, hired by Messrs. Echburn, Sulpitre and Ashriburn, prayer books, Glintalyuk, before whom the damned question was posed by the sisterhood during a light breakfast of liver or oilcloth, whatever you like, with cold meat and liquid shaking - crushed, baked and Blaine, clothed, answered, thank God, impulsively: We just promoted the matter of recognizing its invalidity, and what did they get out of his ear in their own turn? With all the guys, he is just a cement brick and nothing more!
The no more sober Dryzina driver, who was blithely contemplating the stream of his remedy, Red Zina, took a firm stand. While the drin was pouring water on Zina, he stated the following to our re-publisher: Iriker was just an ordinary pinkish reformist in his personal life, but with all the rules, the people should elect him to parliament.
The owner of the cafeteria (Luigi, you know him. A brilliant organizer!) said: Mon foie, otite homlet, madam? Orosho, mein breader! But you will have to break your eggs yourself. Look how I am!
And he sits. Umbedimbt!
A sweaty person (over sixty) holding on to his tennis pants said that she knew everything about everything, but rumors of dishonor creep through the walls and do not ring bells.
Like this: after the bloated Braddon, please listen to this sober windbag.
The view of the waitress at the railway buffet (her name was Crybaby Rue) was expressed as follows in relation to these objects of pitiful service with drinks: a man and his siphon. Ihim! It’s too late to whistle when Phyllis has already flown into her stall. If you put the yoke under lock and key, a crimson shame will come out, as this one suggested to them. Who cares what was flying out of his revolver! Despite the fact that he is frail and so badly ill. Ihim!
Well said, Mr. Drummer!
Katya Tyril is proud of you! - answered the representative of B.O.T. (but the entire department is not responsible for this!) and Bankopiskina’s daughters peppered it in unison: Forgive the boy!
Drayan Lyunsky, the parking dispatcher, was asked questions through his loudspeaker
Three honest soldiers walked
Three Tommies fuzee
From the refusil shooters
Your first strebda
Dear ones, yes
- from the warm current of circumstances, from the Goldstream.
The guards were wandering along (pardonne-ler, wu an pri, eh?) along the Montgomery Highway. Some of them expressed the conviction that each of the parties
(sorry!) all sorts of contradictions (Gevoinpri, eh?) According to them, she was the first lady who stopped him in that fatal heart, Lily Conynghams, offering to go to the fields.
He would have stood as he stood, regardless of his age, but he would have fallen with ardor and fervor! - said retired private Pet Mochisson frankly.
Exquisite! So this is how opponents play with opponents!
A temporary worker from our staff from the station, who is now on vacation (she was embellished by the outstanding garbage picker Seatons) was interfered in the Prygnacherskaya under the western end of the city. Looking probably even more red in her cherry punchtalions with straps and a belt from Pollunny and Semizvezdny, in rustic brick ones from Blackface Head between the frolicking youths in his Eagle and Child and rising above the buyers of grain and hay from Cherny and Vse Black, Mrs. A.. . F... remarked to the side, half whispering to her trusted vessel and at the same time adjusting a hat as huge as a cartwheel (agate! - now we know what it means: diving for a thimble into a trough full of lard): she hopes that Sid Artar will torment the Christmas wipe from orchids with hollegs and others from the Nezovizimny fiatr, so there is nothing to poison. And further, although it is stinking to compare with the identical sunflies of the day, which are the green of the godbirds for rain-leaf worms, charlatina and all varieties of climatite, there was such diversity there - she added with many greetings to Maha pranghapansi.
Cream!
An expert in prehistory, an entychologist, spoke into a tape recorder: his propenomen is his properism.
The scavenger assistant for pro-science Semtserkuya, hired by Messrs. Echburn, Sulpitre and Ashriburn, prayer books, Glintalyuk, before whom the damned question was posed by the sisterhood during a light breakfast of liver or oilcloth, whatever you like, with cold meat and liquid shaking - crushed, baked and Blaine, clothed, answered, thank God, impulsively: We just promoted the matter of recognizing its invalidity, and what did they get out of his ear in their own turn? With all the guys, he is just a cement brick and nothing more!
The no more sober Dryzina driver, who was blithely contemplating the stream of his remedy, Red Zina, took a firm stand. While the drin was pouring water on Zina, he stated the following to our re-publisher: Iriker was just an ordinary pinkish reformist in his personal life, but with all the rules, the people should elect him to parliament.
The owner of the cafeteria (Luigi, you know him. A brilliant organizer!) said: Mon foie, otite homlet, madam? Orosho, mein breader! But you will have to break your eggs yourself. Look how I am!
And he sits. Umbedimbt!
A sweaty person (over sixty) holding on to his tennis pants said that she knew everything about everything, but rumors of dishonor creep through the walls and do not ring bells.
Like this: after the bloated Braddon, please listen to this sober windbag.
The view of the waitress at the railway buffet (her name was Crybaby Rue) was expressed as follows in relation to these objects of pitiful service with drinks: a man and his siphon. Ihim! It’s too late to whistle when Phyllis has already flown into her stall. If you put the yoke under lock and key, a crimson shame will come out, as this one suggested to them. Who cares what was flying out of his revolver! Despite the fact that he is frail and so badly ill. Ihim!
Well said, Mr. Drummer!
Katya Tyril is proud of you! - answered the representative of B.O.T. (but the entire department is not responsible for this!) and Bankopiskina’s daughters peppered it in unison: Forgive the boy!
Drayan Lyunsky, the parking dispatcher, was asked questions through his loudspeaker
Другие песни исполнителя: