DDT - Проводник
текст песни
25
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
DDT - Проводник - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Что мне расскажет спящий проводник?
Пустые, дребезжащие стаканы
На столике купейном
У окна, несущегося мимо
Станции, мелькнувшей в темноте.
Мента, курящего в кулак заснеженной пустыни,
Точнее - глубины.
Где, как нетрезвый, глупый ученик,
Стыдливо вывернув карманы, -
Мир наш пред Господом поник.
Когда со мною встретится она -
Веселая, без грима,
Проявятся ли строчки на листе
Бумаги, что я комкал и таскал в
Башке своей, как в мусорной корзине,
Поверив благородной пантомиме -
Её безмолвной красоте.
Когда минуты станут длинными руками
Неотвратимой смерти,
Чем время будем мерить мы?
Во что сыграем с ветром, облаками -
Одни среди зимы?
Среди зимы...
Что мне расскажет Родина моя
С плывущими кусками на экране
Любви замерзшей, вьюгой февраля,
В пустой и темной пропасти зрачка
По расширяющейся звездной пилораме?
С водой технической, прокисшей в кране,
В разбитом шприце тощего торчка,
Что в туалете просыпается, зевая,
И смотрит на поля,
И смотрит на поля...
Что мне расскажет нищая старуха
На злом перроне, с полным узелком
Картошки сваренной -
Назойливая муха,
Под хамством мокнущая, как под кипятком?
За поездом устало семенит -
Глазами, полными разлуки и труда,
Руками, верными прощению и ласке.
- Сынки, еда... - чуть слышно говорит, -
Кому, сыночки, деточки, - беда...
Что мне расскажут эти города:
Многоэтажки, склады, чьи-то норы,
Одушевленные граффити гаражи,
Бездонные кирпичные заборы?
Унылая, неверная среда
Всех дней недели, ловит поезда,
Что до смерти ей надоели.
Окраин грязных этого покоя
Никто не ценит, верится с трудом,
Что столько поколений есть в крови
Сего надоя.
Но там, где третий, рядом ещё двое,
И свечкой теплятся церквушка и роддом.
Куда они все едут? Куда они все едут?
Куда они все едут? Что влечет
Нас в панорамах дальних,
Что в этих городах суицидальных,
Где каждый жест и чувство любит счёт?
Где всё конечно, кроме пустяков,
Что вечностью особенно любимы.
И хочется простить мне сопляков,
В пространство бросивших:
«Нет, не рабы мы! Нет, не рабы мы!»
Нет, нет, не рабы мы!
Нет, не рабы мы!..
Пустые, дребезжащие стаканы
На столике купейном
У окна, несущегося мимо
Станции, мелькнувшей в темноте.
Мента, курящего в кулак заснеженной пустыни,
Точнее - глубины.
Где, как нетрезвый, глупый ученик,
Стыдливо вывернув карманы, -
Мир наш пред Господом поник.
Когда со мною встретится она -
Веселая, без грима,
Проявятся ли строчки на листе
Бумаги, что я комкал и таскал в
Башке своей, как в мусорной корзине,
Поверив благородной пантомиме -
Её безмолвной красоте.
Когда минуты станут длинными руками
Неотвратимой смерти,
Чем время будем мерить мы?
Во что сыграем с ветром, облаками -
Одни среди зимы?
Среди зимы...
Что мне расскажет Родина моя
С плывущими кусками на экране
Любви замерзшей, вьюгой февраля,
В пустой и темной пропасти зрачка
По расширяющейся звездной пилораме?
С водой технической, прокисшей в кране,
В разбитом шприце тощего торчка,
Что в туалете просыпается, зевая,
И смотрит на поля,
И смотрит на поля...
Что мне расскажет нищая старуха
На злом перроне, с полным узелком
Картошки сваренной -
Назойливая муха,
Под хамством мокнущая, как под кипятком?
За поездом устало семенит -
Глазами, полными разлуки и труда,
Руками, верными прощению и ласке.
- Сынки, еда... - чуть слышно говорит, -
Кому, сыночки, деточки, - беда...
Что мне расскажут эти города:
Многоэтажки, склады, чьи-то норы,
Одушевленные граффити гаражи,
Бездонные кирпичные заборы?
Унылая, неверная среда
Всех дней недели, ловит поезда,
Что до смерти ей надоели.
Окраин грязных этого покоя
Никто не ценит, верится с трудом,
Что столько поколений есть в крови
Сего надоя.
Но там, где третий, рядом ещё двое,
И свечкой теплятся церквушка и роддом.
Куда они все едут? Куда они все едут?
Куда они все едут? Что влечет
Нас в панорамах дальних,
Что в этих городах суицидальных,
Где каждый жест и чувство любит счёт?
Где всё конечно, кроме пустяков,
Что вечностью особенно любимы.
И хочется простить мне сопляков,
В пространство бросивших:
«Нет, не рабы мы! Нет, не рабы мы!»
Нет, нет, не рабы мы!
Нет, не рабы мы!..
What will the sleeping conductor tell me?
Empty, rattling glasses
On the table of Kukein
At the window rushing past
Stations flashing in the dark.
A cop smoking in a fist of a snowy desert,
More precisely - depths.
Where, like an eccentric, stupid student,
Shyly turning out his pockets, -
Our world is drooping before the Lord.
When she meets with me -
Funny, without makeup
Will the lines appear on the sheet
Papers that I clicked and dragged into
His head, as in a garbage basket,
Believing a noble pantomime -
Her silent beauty.
When minutes will become long hands
Inevitable death,
How will we measure time?
What will we play with the wind, clouds -
Some among the winter?
Among the winter ...
What will my homeland tell me
With floating pieces on the screen
Love of frozen, blizzard of February,
In an empty and dark abyss pupil
On an expanding star sawmill?
With technical water, sour in the tap,
In a broken syringe of a skinny handkerchief,
What wakes up in the toilet, yawning
And looks at the fields,
And looks at the fields ...
What will the poor old woman tell me
On evil platform, with a full knot
Welded potatoes -
An annoying fly
Under rudeness weeping, like under boiling water?
The train is tired of seed -
Eyes full of separation and labor,
Hands, faithful forgiveness and affection.
- Sons, food ... - says a little audibly, - -
To whom, sons, kids, trouble ...
What these cities will tell me:
High-rise buildings, warehouses, someone's holes,
Animated graffiti garages,
Bottomless brick fences?
Dull, incorrect environment
All days of the week, catching trains
That she was tired of death.
The outskirts of dirty this rest
No one appreciates, hard to believe,
That so many generations are in the blood
This is molten.
But where the third is, next to two more,
And the church and the maternity hospital are warming with a candle.
Where are they all going? Where are they all going?
Where are they all going? What attracts
Us in the panoramas of distant ones,
That in these cities of suicidal,
Where does every gesture and feeling love the score?
Where everything is of course except trifles,
That eternity is especially loved.
And I want to forgive my jerks
Into the space of the abandonment:
“No, we are not slaves! No, we are not slaves! "
No, no, we are not slaves!
No, we are not slaves! ..
Empty, rattling glasses
On the table of Kukein
At the window rushing past
Stations flashing in the dark.
A cop smoking in a fist of a snowy desert,
More precisely - depths.
Where, like an eccentric, stupid student,
Shyly turning out his pockets, -
Our world is drooping before the Lord.
When she meets with me -
Funny, without makeup
Will the lines appear on the sheet
Papers that I clicked and dragged into
His head, as in a garbage basket,
Believing a noble pantomime -
Her silent beauty.
When minutes will become long hands
Inevitable death,
How will we measure time?
What will we play with the wind, clouds -
Some among the winter?
Among the winter ...
What will my homeland tell me
With floating pieces on the screen
Love of frozen, blizzard of February,
In an empty and dark abyss pupil
On an expanding star sawmill?
With technical water, sour in the tap,
In a broken syringe of a skinny handkerchief,
What wakes up in the toilet, yawning
And looks at the fields,
And looks at the fields ...
What will the poor old woman tell me
On evil platform, with a full knot
Welded potatoes -
An annoying fly
Under rudeness weeping, like under boiling water?
The train is tired of seed -
Eyes full of separation and labor,
Hands, faithful forgiveness and affection.
- Sons, food ... - says a little audibly, - -
To whom, sons, kids, trouble ...
What these cities will tell me:
High-rise buildings, warehouses, someone's holes,
Animated graffiti garages,
Bottomless brick fences?
Dull, incorrect environment
All days of the week, catching trains
That she was tired of death.
The outskirts of dirty this rest
No one appreciates, hard to believe,
That so many generations are in the blood
This is molten.
But where the third is, next to two more,
And the church and the maternity hospital are warming with a candle.
Where are they all going? Where are they all going?
Where are they all going? What attracts
Us in the panoramas of distant ones,
That in these cities of suicidal,
Where does every gesture and feeling love the score?
Where everything is of course except trifles,
That eternity is especially loved.
And I want to forgive my jerks
Into the space of the abandonment:
“No, we are not slaves! No, we are not slaves! "
No, no, we are not slaves!
No, we are not slaves! ..
Другие песни исполнителя: