Дмитрий Воденников - Мои тебе чужие письма
текст песни
29
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Дмитрий Воденников - Мои тебе чужие письма - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Один человек, страстный садовод, пытался натянуть нити вдоль грядок,
на которых он посеял салат-латук, для того, чтобы защитить его от птиц.
Его жена вернулась из магазина и обнаружила паутину из нитей,
завязанных сложным и бессмысленным образом, вне зависимости от направления грядок.
Это был первый признак того, что в последующем оказалось слабоумием.
(Из книги по психиатрии.)
— Закрыв глаза и посмотрев на свет,
на белый свет, продольный и огромный,
скажу: — Мне было шесть,
а стало тридцать шесть,
а что там между — я уже не помню.
Есть такое понятие «открытые блоги», электронные дневники.
Раньше были дневники Шелли, Байрона, потом Марины Цветаевой, потом Анны Франк
(девочки спасавшейся от фашистов в нидерландском полполье),
а вот теперь наши —
открытые всем ветрам: простые, загадочные, тупые, как лопухи у дороги...
Вот девушка пишет: о как я хочу уехать отсюда! —
а потом узнаешь, что это была ее последняя запись
(ее вроде изнасиловали и убили),
а вот уже взрослая женщина пишет,
вспомная свое детство в советской больнице (ей нет еще 40):
«..я подошла к ней ночью и положила ей на лицо подушку,
потому что это был мой единственный выход
так как я не могла больше терпеть их унижения и побои,
но я и теперь ни о чем не жалею» —
но всё не так страшно (как же не страшно?),
чаще смешно, вызывающе, неинтересно...
Едва осознана мужская красота,
но тут же схвачена и заперта в подвале.
— Скажи, что там осталось от тебя,
нецарский сын, князёныш и царевич,
в 1492 году, 20 сентября,
четырнадцатилетний Иван, семилетний Дмитрий Андреич?
— Ничего я вам не скажу, гуси-лебеди вы, дураки,—
отвечает князёныш (наверное, кареглазый),
во влажной рубахе, истлевший, из самой земли...
...А я пишу тебе второе письмо: «Здравствуй,
видно, чего-то сильно мне не хватило в этой жизни (или хватило выше крыши)
если я — к человеку, который к тому же и младше меня —
обращаюсь с приказом, нет, с требованияем — понимания и пощады»..
В этом смысле — открытая жизнь, подорожники, лопухи
становятся невиданным опытом (всем предшественникам непонятным):
— Всё тайное когда-то становится явным, — говорят нам они.
— Нет, всё тайное становится явным сегодня, — им отвечаем мы
из лопухов подзаборных, из-под лютиков неопрятных.
— Сам подумай, что именно ты много-много столетий спустя
перепутаешь леску, морковку от птиц охраняя,
оглянешься, увидишь: стоит у калитки твоя молодая жена,
а ты даже не вспомнишь, как звать ее — Наденька? Рая?
Вот и мы точно так же строчим эти письма — к тебе, ни к кому,
к никуда, в ни зачем — как китайские Gucci и prada.
— Жизнь прожить, не запачкав подошвы, нельзя никому,
у меня на подошвах — две бабушки, мама и Прага.
Но покуда — в 12 раз, поимённо (имейте в виду)
огрубевший, медовый, июльский, тупой и медвежий —
в 21 столетье цве
на которых он посеял салат-латук, для того, чтобы защитить его от птиц.
Его жена вернулась из магазина и обнаружила паутину из нитей,
завязанных сложным и бессмысленным образом, вне зависимости от направления грядок.
Это был первый признак того, что в последующем оказалось слабоумием.
(Из книги по психиатрии.)
— Закрыв глаза и посмотрев на свет,
на белый свет, продольный и огромный,
скажу: — Мне было шесть,
а стало тридцать шесть,
а что там между — я уже не помню.
Есть такое понятие «открытые блоги», электронные дневники.
Раньше были дневники Шелли, Байрона, потом Марины Цветаевой, потом Анны Франк
(девочки спасавшейся от фашистов в нидерландском полполье),
а вот теперь наши —
открытые всем ветрам: простые, загадочные, тупые, как лопухи у дороги...
Вот девушка пишет: о как я хочу уехать отсюда! —
а потом узнаешь, что это была ее последняя запись
(ее вроде изнасиловали и убили),
а вот уже взрослая женщина пишет,
вспомная свое детство в советской больнице (ей нет еще 40):
«..я подошла к ней ночью и положила ей на лицо подушку,
потому что это был мой единственный выход
так как я не могла больше терпеть их унижения и побои,
но я и теперь ни о чем не жалею» —
но всё не так страшно (как же не страшно?),
чаще смешно, вызывающе, неинтересно...
Едва осознана мужская красота,
но тут же схвачена и заперта в подвале.
— Скажи, что там осталось от тебя,
нецарский сын, князёныш и царевич,
в 1492 году, 20 сентября,
четырнадцатилетний Иван, семилетний Дмитрий Андреич?
— Ничего я вам не скажу, гуси-лебеди вы, дураки,—
отвечает князёныш (наверное, кареглазый),
во влажной рубахе, истлевший, из самой земли...
...А я пишу тебе второе письмо: «Здравствуй,
видно, чего-то сильно мне не хватило в этой жизни (или хватило выше крыши)
если я — к человеку, который к тому же и младше меня —
обращаюсь с приказом, нет, с требованияем — понимания и пощады»..
В этом смысле — открытая жизнь, подорожники, лопухи
становятся невиданным опытом (всем предшественникам непонятным):
— Всё тайное когда-то становится явным, — говорят нам они.
— Нет, всё тайное становится явным сегодня, — им отвечаем мы
из лопухов подзаборных, из-под лютиков неопрятных.
— Сам подумай, что именно ты много-много столетий спустя
перепутаешь леску, морковку от птиц охраняя,
оглянешься, увидишь: стоит у калитки твоя молодая жена,
а ты даже не вспомнишь, как звать ее — Наденька? Рая?
Вот и мы точно так же строчим эти письма — к тебе, ни к кому,
к никуда, в ни зачем — как китайские Gucci и prada.
— Жизнь прожить, не запачкав подошвы, нельзя никому,
у меня на подошвах — две бабушки, мама и Прага.
Но покуда — в 12 раз, поимённо (имейте в виду)
огрубевший, медовый, июльский, тупой и медвежий —
в 21 столетье цве
One person, a passionate gardener, tried to pull the threads along the beds,
on which he sowed a salad Latuk in order to protect him from birds.
His wife returned from the store and found a web of threads,
tied in a complex and meaningless way, regardless of the direction of the beds.
This was the first sign of what later turned out to be dementia.
(From a book on psychiatry.)
- closing his eyes and looking at the light,
to the white light, longitudinal and huge,
I will say: - I was six,
And it became thirty -six,
And what is between - I no longer remember.
There is such a concept of “open blogs”, electronic diaries.
There used to be the diaries of Shelley, Byron, then Marina Tsvetaeva, then Anna Frank
(girls saved from the fascists in the Netherlands half a floor),
And now ours -
open to all winds: simple, mysterious, stupid, like burdocks by the road ...
Here the girl writes: oh how I want to leave here! -
and then you will find out that this was her last record
(she seemed to be raped and killed),
And now an adult woman writes
Remembering her childhood in the Soviet hospital (she is not 40):
".. I went to her at night and put a pillow on her face,
Because it was my only way out
since I could no longer endure their humiliation and beatings,
But now I do not regret anything " -
But everything is not so scary (how scary?),
More often funny, defiant, uninteresting ...
Male beauty is barely conscious,
But immediately captured and locked in the basement.
- Tell me what is left there,
Netzar son, princes and prince,
in 1492, September 20,
Fourteen -year -old Ivan, seven -year -old Dmitry Andreich?
-I won’t tell you anything, the geese are you, you fools,-
The princess answers (probably brown -eyed),
In a wet shirt, decayed, from the ground itself ...
... and I write you the second letter: “Hello,
It can be seen that something was not enough for me in this life (or was enough above the roof)
If I am to a person who is also younger than me -
I treat the order, no, with demand - understanding and mercy "..
In this sense - an open life, plantainers, burdocks
become unprecedented experience (all predecessors are incomprehensible):
“Everything secret once becomes clear,” they tell us.
“No, everything secret becomes obvious today,” we answer them
From the burdocks of the submitted, from under the crazy buttercups.
-Think for yourself that it is you who many, many centuries later
Clock the fishing line, guarding carrots from birds,
You look around, you will see: your young wife is standing at the gate,
And you will not even remember how to call her - Nadenka? Raya?
So we are in the same way to scent these letters - to you, to no one,
To nowhere, in nothing - like Chinese Gucci and Prada.
- Life to live without stinging the soles, you can’t, no one,
I have two grandmothers, mom and Prague on my soles.
But as long as 12 times, by name (keep in mind)
coarse, honey, July, stupid and bear -
At 21 arrows of Bol
on which he sowed a salad Latuk in order to protect him from birds.
His wife returned from the store and found a web of threads,
tied in a complex and meaningless way, regardless of the direction of the beds.
This was the first sign of what later turned out to be dementia.
(From a book on psychiatry.)
- closing his eyes and looking at the light,
to the white light, longitudinal and huge,
I will say: - I was six,
And it became thirty -six,
And what is between - I no longer remember.
There is such a concept of “open blogs”, electronic diaries.
There used to be the diaries of Shelley, Byron, then Marina Tsvetaeva, then Anna Frank
(girls saved from the fascists in the Netherlands half a floor),
And now ours -
open to all winds: simple, mysterious, stupid, like burdocks by the road ...
Here the girl writes: oh how I want to leave here! -
and then you will find out that this was her last record
(she seemed to be raped and killed),
And now an adult woman writes
Remembering her childhood in the Soviet hospital (she is not 40):
".. I went to her at night and put a pillow on her face,
Because it was my only way out
since I could no longer endure their humiliation and beatings,
But now I do not regret anything " -
But everything is not so scary (how scary?),
More often funny, defiant, uninteresting ...
Male beauty is barely conscious,
But immediately captured and locked in the basement.
- Tell me what is left there,
Netzar son, princes and prince,
in 1492, September 20,
Fourteen -year -old Ivan, seven -year -old Dmitry Andreich?
-I won’t tell you anything, the geese are you, you fools,-
The princess answers (probably brown -eyed),
In a wet shirt, decayed, from the ground itself ...
... and I write you the second letter: “Hello,
It can be seen that something was not enough for me in this life (or was enough above the roof)
If I am to a person who is also younger than me -
I treat the order, no, with demand - understanding and mercy "..
In this sense - an open life, plantainers, burdocks
become unprecedented experience (all predecessors are incomprehensible):
“Everything secret once becomes clear,” they tell us.
“No, everything secret becomes obvious today,” we answer them
From the burdocks of the submitted, from under the crazy buttercups.
-Think for yourself that it is you who many, many centuries later
Clock the fishing line, guarding carrots from birds,
You look around, you will see: your young wife is standing at the gate,
And you will not even remember how to call her - Nadenka? Raya?
So we are in the same way to scent these letters - to you, to no one,
To nowhere, in nothing - like Chinese Gucci and Prada.
- Life to live without stinging the soles, you can’t, no one,
I have two grandmothers, mom and Prague on my soles.
But as long as 12 times, by name (keep in mind)
coarse, honey, July, stupid and bear -
At 21 arrows of Bol
Другие песни исполнителя: