Юрий Шевчук - Раскинулось море широко
текст песни
33
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Юрий Шевчук - Раскинулось море широко - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Музыка: А. Гурилев Слова: Н.Ф. Щербина
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное Море шумит,
А берег и мрачен и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.
На баке уж восемь пробило,
Товарища надо сменить.
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: "Шевелись!"
Товарищ, я вахты не в силах стоять -
Сказал кочегар кочегару,
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди заяви ты, что я заболел
И вахту не кончив бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил - умираю.
Товарищ ушел... Он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил
И пламя его озарило:
Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот, с них струившийся градом.
О, если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом!
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь.
Как тысячи змей те пары же шипят,
Из труб кое-где прорываясь.
А он, изгибаясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь.
Внизу было мрачно - луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр понялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.
Окончив кидать, он напился воды,
Воды опресненной, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он речь машиниста:
Ты вахты не кончил - не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен,
Ты к доктору должен пойти и сказать -
Лекарство он даст, если болен.
За поручни слабо хватаясь рукой
По трапу он вверх подымался,
Идти за лекарством в приемный покой
Не мог, от жары задыхался.
На палубу вышел, сознанья уж нет,
В глазах его все помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал - сердце больше не билось.
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство.
Но доктор сказал, покачав головой:
Бессильно здесь наше искусство.
Всю ночь в лазарете покойный лежал,
В костюме матроса одетый.
В руках восковую свечу он держал,
Воск таял, жарою нагретый.
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара
Последний подарок ему поднесли,
Колосник обгорелый и ржавый
К ногам прявязали ему колосник
И койкою труп обернули
Пришел корабельный священник-старик
И слезы у многих блеснули...
Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели.
Явилось начальство, пришел капитан,
И "Вечную память" пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
И в саване тело скользнуло.
В пучине глубокой безвестной морской
Навеки, плеснув, утонуло.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут - она зарыдает,
А волны бегут от винта за кормой
И след их вдали пропадает...
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное Море шумит,
А берег и мрачен и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.
На баке уж восемь пробило,
Товарища надо сменить.
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: "Шевелись!"
Товарищ, я вахты не в силах стоять -
Сказал кочегар кочегару,
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди заяви ты, что я заболел
И вахту не кончив бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил - умираю.
Товарищ ушел... Он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил
И пламя его озарило:
Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот, с них струившийся градом.
О, если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом!
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь.
Как тысячи змей те пары же шипят,
Из труб кое-где прорываясь.
А он, изгибаясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь.
Внизу было мрачно - луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр понялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.
Окончив кидать, он напился воды,
Воды опресненной, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он речь машиниста:
Ты вахты не кончил - не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен,
Ты к доктору должен пойти и сказать -
Лекарство он даст, если болен.
За поручни слабо хватаясь рукой
По трапу он вверх подымался,
Идти за лекарством в приемный покой
Не мог, от жары задыхался.
На палубу вышел, сознанья уж нет,
В глазах его все помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал - сердце больше не билось.
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство.
Но доктор сказал, покачав головой:
Бессильно здесь наше искусство.
Всю ночь в лазарете покойный лежал,
В костюме матроса одетый.
В руках восковую свечу он держал,
Воск таял, жарою нагретый.
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара
Последний подарок ему поднесли,
Колосник обгорелый и ржавый
К ногам прявязали ему колосник
И койкою труп обернули
Пришел корабельный священник-старик
И слезы у многих блеснули...
Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели.
Явилось начальство, пришел капитан,
И "Вечную память" пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
И в саване тело скользнуло.
В пучине глубокой безвестной морской
Навеки, плеснув, утонуло.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут - она зарыдает,
А волны бегут от винта за кормой
И след их вдали пропадает...
Music: A. Gurilev words: N.F. Shcherbina
The sea spread widely,
And the waves rage in the distance.
Comrade, we are going far,
Away from our land.
I am not heard on the deck of songs
And the Red Sea is noisy
And the shore is gloomy and cramped,
As you remember, the heart hurts so.
The tank has already struck eight,
A comrade needs to be changed.
He barely went down the ladder,
The mechanic shouts: "Move!"
Comrade, I can’t stand the watch -
The stoker said to Kochegar,
The lights in my furnaces do not burn at all,
In the boilers, I can’t restrain me a couple.
Go say you got sick
And I quit the shift without finishing,
All then expired, from the heat of exhaustment,
There is no strength to work - I’m dying.
The comrade left ... He grabbed the shovel,
Having gathered the latest forces,
The door of the furnace opened the accommodation
And the flame lit up him:
His face, shoulders, open chest,
And sweat flowing from them.
Oh, if someone could look there,
I would call the stoker hell!
Steam boilers ominous noise,
Shuddering from the strength of vapors.
Like thousands of snakes, those couples hisses,
From the pipes breaking through in some places.
And he, bending before the hot fire,
The shovel threw deftly coal.
Below was gloomy - the ray of the sun and day
Cannot penetrate that corner.
There is no wind today, there is no urine to stand,
Water warmed, stuffy, hot.
The thermometer was understood as much as forty -five,
Without air, the whole stoker.
Having finished throwing, he got drunk water,
The water is desalinated, unclean.
Sweat fell from his face, soot traces,
He heard the driver's speech:
You didn't finish the shifts - you dare not throw it,
The mechanic is unhappy with you
You must go to the doctor and say -
He will give medicine if he is sick.
Cracing the handful with his hand
He rose up the ladder,
Go for the cure
He could not, suffocating from the heat.
I went to the deck, there is no consciousness,
In his eyes, everything was clouded,
I saw for a moment dazzling light,
Fell - the heart was no longer beating.
They ran to him with cold water,
Trying to bring him to his senses.
But the doctor said, shaking his head:
Our art is powerless here.
The deceased lay all night in the infirmary,
In a sailor costume dressed.
He held a wax candle in his hands,
Wax melted, heated with heat.
Care with a friend in the morning came
Sailors, friends of Kochegar
The last gift was brought to him,
Golsnik is charred and rusty
The gallop was packed at his feet
And the corpse was wrapped
A ship priest-starter came
And many tears flashed ...
Was quiet, motionless at that moment of the ocean,
As a mirror of water shone.
The bosses appeared, the captain came,
And the "eternal memory" sang.
The board was raised with a trembling hand,
And the body slipped in the savana.
In the abyss of deep unknown marine
Forever, splashing, drowned.
In vain, the old woman is waiting for her son home,
They will tell her - she will bury
And the waves run from the screw for the stern
And their trace in the distance disappears ...
The sea spread widely,
And the waves rage in the distance.
Comrade, we are going far,
Away from our land.
I am not heard on the deck of songs
And the Red Sea is noisy
And the shore is gloomy and cramped,
As you remember, the heart hurts so.
The tank has already struck eight,
A comrade needs to be changed.
He barely went down the ladder,
The mechanic shouts: "Move!"
Comrade, I can’t stand the watch -
The stoker said to Kochegar,
The lights in my furnaces do not burn at all,
In the boilers, I can’t restrain me a couple.
Go say you got sick
And I quit the shift without finishing,
All then expired, from the heat of exhaustment,
There is no strength to work - I’m dying.
The comrade left ... He grabbed the shovel,
Having gathered the latest forces,
The door of the furnace opened the accommodation
And the flame lit up him:
His face, shoulders, open chest,
And sweat flowing from them.
Oh, if someone could look there,
I would call the stoker hell!
Steam boilers ominous noise,
Shuddering from the strength of vapors.
Like thousands of snakes, those couples hisses,
From the pipes breaking through in some places.
And he, bending before the hot fire,
The shovel threw deftly coal.
Below was gloomy - the ray of the sun and day
Cannot penetrate that corner.
There is no wind today, there is no urine to stand,
Water warmed, stuffy, hot.
The thermometer was understood as much as forty -five,
Without air, the whole stoker.
Having finished throwing, he got drunk water,
The water is desalinated, unclean.
Sweat fell from his face, soot traces,
He heard the driver's speech:
You didn't finish the shifts - you dare not throw it,
The mechanic is unhappy with you
You must go to the doctor and say -
He will give medicine if he is sick.
Cracing the handful with his hand
He rose up the ladder,
Go for the cure
He could not, suffocating from the heat.
I went to the deck, there is no consciousness,
In his eyes, everything was clouded,
I saw for a moment dazzling light,
Fell - the heart was no longer beating.
They ran to him with cold water,
Trying to bring him to his senses.
But the doctor said, shaking his head:
Our art is powerless here.
The deceased lay all night in the infirmary,
In a sailor costume dressed.
He held a wax candle in his hands,
Wax melted, heated with heat.
Care with a friend in the morning came
Sailors, friends of Kochegar
The last gift was brought to him,
Golsnik is charred and rusty
The gallop was packed at his feet
And the corpse was wrapped
A ship priest-starter came
And many tears flashed ...
Was quiet, motionless at that moment of the ocean,
As a mirror of water shone.
The bosses appeared, the captain came,
And the "eternal memory" sang.
The board was raised with a trembling hand,
And the body slipped in the savana.
In the abyss of deep unknown marine
Forever, splashing, drowned.
In vain, the old woman is waiting for her son home,
They will tell her - she will bury
And the waves run from the screw for the stern
And their trace in the distance disappears ...
Другие песни исполнителя: